Рейтинговые книги
Читем онлайн Умножающий печаль - Аркадий Вайнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87

В конце переулка заорала с судорожным подвизгом, заполошила синими огнями «скорая помощь».

Я подошел к огромному мужику, опиравшемуся головой на скат искореженного «ровера», – когда-то я видел его с Котом.

Он был еще жив, но черно-багровые дыры на груди и животе уже слились в сипящее кровавое месиво. В руке он сжимал разбитое пенсне.

– Ты Ордынцев? – спросил еле слышно, и в дырках на груди булькнули розовые пузыри. – Нас здесь ждали. Это была засада… Предупреди Кота – всех перебитых я возьму на себя… Если выживу… А нет – тем паче… Валите все на жмурика…

– Разрешите! Дайте пройти! – оттолкнул меня врач со «скорой».

Я повернулся – Сафонов по-прежнему немо и неподвижно следил за моими маневрами. Он не хотел до разговора со мной обозначать свою позицию. Да и суетиться было ни к чему – за спиной Кота уже стояли его ребята, этакие бронеподростки со свинцовыми кулаками.

Я подошел, и Кузьмич горько сказал:

– Видишь, Сережа, какая беда пришла! Говорил я, добром не кончится, отследит их «Бетимпекс»…

– «Бетимпекс»? – переспросил я без выражения.

– А кто же еще? – рассердился Сафонов. – Вот их черный джип, это из их охранного агентства «Конус». Да и парни, которых Кот в машине положил, это «конусовцы»… А второй джип ушел все-таки!

– Ага, понял, понял… – медленно произнес я и предположил: – Думаю, недалеко он уйдет!…

– Что ты хочешь сказать? – спросил Кузьмич.

– А ваши ребята за ними вплотную едут, – ответил я. – До вечера ни одного из них не останется.

Сафонов смотрел на меня, откинув назад брыластую голову, и всем своим озабоченно-осанистым видом демонстрировал: «Что-то я не пойму, о чем ты тут толкуешь?»

– Не хотите поговорить со мной, Алексей Кузьмич?

– Хочу! – сразу согласился он, взял меня под руку и вывел из круга почтительно внимавшей обслуги.

– Помните, мы с вами в кафе на площади пиво пили, о жизни толковали? – напомнил я.

– Помню.

– Я еще спросил вас – приняли вы предложенный вам миллион или нет?

– Ну помню, помню!

– А вы мне не ответили тогда…

– Ну и что?

– Так вот, теперь я знаю – вы его взяли…

– Хм, воображение у тебя, Серега, хорошее и смелости не занимать, коли ты набираешься духу говорить мне такое, – огорченно помотал тяжелой башкой Кузьмич. – Ладно, пускай это на твоей совести остается, если ты в такой момент мне – за все мое, за доброе – так ответил. Зачем это тебе?

– Затем, что я хочу забрать Кота и уйти отсюда. Поэтому мы и должны прямо сейчас договориться.

Кузьмич упер руки в бока, быком попер на меня:

– Ты меня шантажировать собрался? Щенок! Чем ты меня пугануть можешь?

– Дискетой! Дискетой, которую Кот передал боссу и которая вам покоя не давала! – пошел я в атаку и вдохновенно наврал: – Я-то дискету читал и с вашими подвигами знаком…

Кузьмич растерялся, неуверенно-зло сказал:

– Ты совсем оборзел! Что ты молотишь?

– Это вы навели сюда охранников из «Конуса»! Позвонили их шефу Павлюченко и вызвали на точку. Сказали им, что Кот выйдет отсюда со своей бабой и можно бить на поражение! Пусть они Кота убирают!…

– Сережа, окстись! Как ты мне такое говорить можешь? – Сафонов выставил вперед руку, будто защищался от меня.

– Могу, могу, Алексей Кузьмич! Я правду говорю – они ведь, козлы, и понятия не имели, что это жена Серебровского. К ночи вы их всех положите – некому и рта открыть будет. Одним звонком вы и решили все проблемы сразу… Только вышло все по-другому!… Понятно я говорю?

Сафонов горько-грустно вздохнул:

– Понятней не бывает! Эх, дурачок, зачем ты в это полез? Головы не сносишь…

– Не ваша печаль! Решайтесь быстрее, у вас нет выхода! Сейчас наедет пресса, примчится босс, у меня руки развязаны! А молчать я не стану. Серебровский вас всех в прах превратит! И запомните – меня вы просто так не пришьете, я вам не беглый зек Кот Бойко!

– Пуленепробиваемый, что ли? – усмехнулся Кузьмич.

– Очень даже пробиваемый! Поэтому я подстраховал себя, чтобы у вас и соблазна не возникало…

– В «Богстрахе» полис купил?

– Почти! – подтвердил я. – Справку с описанием всех этих дел я забросил в свой служебный компьютер в Интерполе. На русском языке. Пока все нормально, никто мою тарабарщину на кириллице и смотреть не станет. А не приведи Господь, случится что-нибудь со мной, там переводчики найдутся! И уверяю вас – вот тогда генеральный секретарь сэр Раймонд Кендалл сюда сам пожалует. Так что давайте разойдемся без матерщины и мордобоя…

– Н-да, хорошо ты используешь свой служебный пост, – вздохнул Кузьмич и добавил: – На который я тебя, на свою голову, направил…

– Спасибо, я это помню. Что вы решили?

– А чего мне решать? Ты молодец – хорошим сыскарем стал. Но самый лучший сыщик – это живой сыщик. Значит, шустрый, вумный и везучий. – Кузьмич думал мгновение, потом добро, по-стариковски заперхал: – Да ладно, что ты, Сергей, возбух, как геморрой! Если ты дашь мне слово, что этот бандюга здесь больше не появится, – забирай его…

Вздохнул, печально помолчал и грустно сообщил:

– Все, Сережа, все затопил ледяной плывун безверия, половодье общего обмана…

Он протянул мне руку, я взял его мясистую пухлую ладонь, наклонился и плюнул ему в пригоршню. Сжал с силой его пальцы и тихо сказал:

– Будьте вы все прокляты, христопродавцы…

Подошел к Марине, глядящей широко открытыми глазами в выцветшее августовское небо. Разноцветные радужки стали в смерти одинаковыми – почти черными. Она улыбалась! Честное слово, она улыбалась!

Прости нас, дорогая девочка, ничего не изменить – разорвалась серебряная цепочка. Наверное, это ты нас с Котом спасла на рассвете своим букетом ненормальных цветов, лилий-стрелиций, похожих на птиц.

Поцеловал ее в теплый еще лоб и сказал Коту:

– Пошли.

Он смотрел на меня в упор, не понимая, что я ему говорю.

– Пошли, Кот!

– Куда? – спросил он. – Зачем?

– Не знаю. Может быть, ты захочешь рассчитаться за нее.

– Захочу, – кивнул он механически.

– Пошли, Кот! Здесь больше нельзя… Пошли, друг…

Кот взял в руки ее лицо, и голова Марины послушно повернулась к нему – она улыбалась ему ободряюще и утешающе. У меня сердце зашлось.

Он поцеловал ее в эти всегда приоткрытые для поцелуя и смеха чувственно-нежные губы, прикрыл ей ладонью глаза, и лицо ее сразу стало строгим и успокоенным.

– Пошли, Кот…

Он встал, раскачиваясь как пьяный, подошел к затих шему бородачу, опустился на колени, положил ему руку на лоб, тихо сказал:

– Прощай, Карабас… Прости, дружище…

АЛЕКСАНДР СЕРЕБРОВСКИЙ: ДО СВИДАНИЯ

Ну что же, Марьяша, жизнь моя прошедшая, горькая моя любовь неутоленная, острое мое, щемящее счастье, – давай попрощаемся.

Последний раз мы с тобой наедине.

Больше нам уже не быть вдвоем – с утра повалит толпа злорадных соболезнователей, лицемерных утешителей, а потом будут официальные государственные похороны – все то и все те, кого ты остро ненавидела.

Кортеж длиной в пол-Москвы, море цветов, реки венков. А пожалеет тебя, может быть, только прислуга в доме – они тебя любили, по темноте своей считали простой русской душой, забубенной пьющей бабой.

Ты переиграла меня, обманула, ушла непобежденной. Простое, нелепое объяснение – да не любила ты меня!

А я тебя любил больше жизни.

Я не вру тебе – нельзя хвастаться слабостями, а это моя слабость.

Как наркотик.

Давным-давно ведь знал – нам лучше расстаться, эмоциональная абстиненция всегда была сильнее, не мог я вырвать тебя из себя.

Любил больше жизни, готов был всегда умереть с тобой в один день.

Но ты мне не верила. И правильно делала.

Потому что умереть я был готов, а поменять свое дело, мое жизненное призвание на жизнь с тобой – ни за что!

И сейчас, когда ты перешагнула порог всех тайн, я признаюсь тебе – лучше пусть будет так, чем если бы ты ушла с Котом.

Прости меня, но никто из нас не волен изменить себя. И подчинить судьбу.

По законам античности Герой бессилен перед Роком.

Секретарша Надя пожалела, она хотела «подготовить» меня к страшной вести – сказала, что ты ранена. Но я сразу знал, что тебя больше нет.

Потому что вместе с тобой умерли остатки моей души. Острая боль, похожая на инфаркт.

Какое-то время я буду болеть, как чахоточник, отхаркивать омертвелые куски души, потом сердечное кровотечение утихнет, на том месте, где была душа, возникнет твердый рубец, похожий на пяточную мозоль.

Тогда я вернусь к своей работе. Я буду дальше держать на плечах свод мира.

Это не я выбрал себе такое странное занятие. Меня сюда поставила судьба. И я буду стоять, дожидаясь, пока подрастет сын Иван Александрович Серебровский, чтобы ему – единственному любимому на земле человечку – переложить на плечи этот невыносимый груз, это проклятие, всегдашнюю боль и грех, эту великую миссию. Избранничество.

За что?

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Умножающий печаль - Аркадий Вайнер бесплатно.

Оставить комментарий