Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

СССР был в числе первых, кто признал независимость Ганы в 1957 г. и бывшей французской Гвинеи в 1958 г. В 1960 г. независимыми стали Нигерия, а также все французские и бельгийские колонии в Черной Африке. Самым привлектельным по своему стратегическому положению и минеральным ресурсам считалось Конго со столицей в Леопольдвиле. Его премьер-министр П. Лумумба сразу же заявил о себе как о радикальном антиимпериалистически настроенном лидере. Но он не смог совладать с начавшимся в стране хаосом и сепаратизмом. Для борьбы с ними, но вопреки его протестам в страну вернулись бельгийские войска. В результате он был отстранен от власти, арестован и убит. И все это было сделано на глазах посредников из ООН во главе с самим генеральным секретарем этой организации Д. Хаммаршельдом.

Вот на фоне этих событий в Конго Хрущев и внес на обсуждение очередной сессии Генеральной ассамблеи ООН осенью 1960 г. вопрос о предоставлении независимости колониальным странам и народам, причем настаивал, чтобы это было сделано в присутствии глав государств и правительств, собравшихся здесь по случаю 25-летия организации, а не откладывать это дело в долгий ящик всевозможных комитетов. На заседании 12 октября возразивший ему филиппинец Л. Сумулонг допустил «грубые выпады» в отношении стран народной демократии, изобразив их «колониями» Советского Союза. Суть этих «выпадов» заключалась в следующем.

— Мы считаем, что декларация, предложенная Советским Союзом, должна предусматривать неотъемлемое право на независимость не только народов и территорий, которые еще остаются под управлением западных колониальных держав, но также народов восточной Европы и других районов, которые лишены возможности пользоваться своими гражданскими и политическими правами и которые, так сказать, поглотил Советский Союз{1135}.

Хрущев счел необходимым не проходить мимо подобного выпада:

— А почему же, когда выступает этот холуй американского империализма и говорит совсем не по процедурным вопросам, председатель, который, видимо, симпатизирует колониальному господству, не останавливает его? Не заглушить вам голос народов! Конец и могила капиталистическому рабству! Долой его!

Касаясь же независимости Филиппин, он пренебрежительно заметил:

— Это бог знает, что за независимость, ее надо хорошенько в лупу рассматривать.

Одобрительный смех и возгласы протеста перемешались в такой шум, что председатель сессии, ирландец Ф. Боуленд, ссылаясь на то, что у него сломался молоток, закрыл заседание, не допустив на нем голосования по советскому предложению{1136}.

Несколько ранее, при обсуждении и утверждении мандатов возник еще один скандал. Так как американский делегат очень резко выступал против восстановления прав КНР в ООН, Хрущев решил дать ему должный отпор.

— Весь мир знает, — начал он, — что самая империалистическая держава, которая поддерживает колониальные режимы, это Соединенные Штаты. Об этом все воробьи на крышах чирикают.

Указав на резкую грань между белыми и черными в Америке, на факты линчевания негров, он продолжил с пафосом:

— А представитель США берет на себя смелость клеветать на действительно демократический режим Китайской Народной Республики… У нас говорят в таких случаях: «Чья бы корова мычала, а твоя молчала». Вы считаете своим лучшим другом Франко — этого палача испанского народа.

Здесь председатель прерывает его, попросив не допускать личных выпадов против главы государства, входящего в Объединенные Нации, и сообщив, что эти слова не будут включены в официальный протокол заседания{1137}.

Хрущева это не остановило. Он продолжал гнуть свое:

— Но поднимется испанский народ на борьбу, расправится с палачами, и правда восторжествует на испанской земле!

Естественно, что испанский министр иностранных дел Ф. Кастелья попросил слова и взошел на трибуну. Хрущев же уже с места продолжал прерывать его оскорбительными замечаниями, стал кричать и стучать кулаками, а в какой-то момент снял ботинок и принялся колотить им по пюпитру{1138}.[7]

При обсуждении вопроса о структуре руководящих органов ООН 3 октября 1960 г. Хрущев без обиняков высказался за отставку Хаммаршельда с поста генерального секретаря, обвинив его в необъективности к социалистическим странам и защите интересов США и других стран монополистического капитала.

— События в Конго, где он сыграл скверную роль, — это лишь последняя капля, которая переполнила чашу терпения{1139}.

СССР и ранее поддерживал все проекты резолюций, вносимых арабскими странами при обсуждении в ООН алжирского вопроса. И вот теперь, на завтраке в его честь, данном ассоциацией журналистов при ООН, он сказал:

— Мы де-факто признаем временное алжирское правительство. Его признают многие страны и в первую голову его признал французский президент де Голль, который вступил в переговоры с представителями этого правительства. Мы оказывали и будем оказывать всемерную помощь, которая будет полезна для алжирского народа в его борьбе за свою независимость, за свою свободу{1140}.

Колониальная тема занимала видное место и на Международном совещании коммунистических и рабочих партий, состоявшемся в конце того же 1960 г. в Москве. В принятом там совместном заявлении отмечалось, что «крушение системы колониального рабства под натиском национально-освободительного движения — второе по своему значению явление после образования мировой системы социализма»{1141}.

Год спустя, на XXII съезде КПСС, Хрущев констатировал, что позиции империализма в Азии, Африке и Латинской Америке становятся все более шаткими, и предрекал:

— За последние б лет 28 государств завоевали политическую независимость. 60-е годы нашего века войдут в историю как годы полного развала колониальной системы империализма… Колониализм обречен, и в его могилу будет забит осиновый кол!{1142}

Но подрывая «колониальные тылы империализма» и расширяя сферы влияния СССР и его союзников, национально-освободительное движение создавало и серьезные проблемы. Борцов за независимость приходилось поддерживать не только морально, но и материально. Эта поддержка отнюдь не способствовала лучшему взаимопониманию со странами Запада. Много головной боли советскому руководству доставляли и отношения между самими борцами.

В сентябре 1961 г. Сирия вышла из Объединенной Арабской Республики. В Ираке возобновилась вооруженная борьба с курдами и был развернут террор против коммунистов. Осенью 1962 г. серьезно обострился пограничный конфликт между Индией и Китаем, возникший еще в 1959 г. Положение осложнялось массовыми арестами коммунистов в Индии. Москве пришлось решать сложную задачу, как, никому не отдавая явного предпочтения, содействовать мирному решению этого конфликта. В результате доверительные отношения с Дели укрепились. Чего нельзя было сказать об отношениях с Пекином.

19 марта 1962 г. советское правительств официально признало Временное правительство Алжирской республики, что вызвало резкую отрицательную реакцию Франции. В Париже было заявлено, что до референдума о самоопределении Алжира, назначенного на 1 июля 1962 г., Франция продолжает осуществлять над ним суверенную власть. Французский МИД отозвал своего посла М. Дежана в Париж «для консультаций», одновременно предложив советскому послу С.А. Виноградову отправиться в Москву, дабы «вступить в прямой контакт со своим правительством»{1143}.

Но созданное после референдума и последовавших затем выборов в Национальное учредительное собрание Алжира правительство во главе с А. Бен Беллой начало с того, что запретило Коммунистическую партию. ЦК КПСС пришлось реагировать на это заявлением от 2 декабря того же года, в котором указывалось на неоправданность этой меры и на то, что она может лишь ослабить единство демократических сил нации перед лицом колонизаторов и империалистов{1144}.

Однако это «недоразумение» не сказалось на размерах самой разнообразной помощи, которая потекла в Алжир из СССР. Результаты сказались очень скоро. Бен Белла стал публично признавать, что идеи марксизма оказали на него и его товарищей по борьбе определенное влияние:

— Мы не коммунисты и не принадлежим к коммунистическому лагерю. Но мы и не враждебны ему. Не враждебны мы и коммунистической идеологии. Наоборот, мы дружески относимся к коммунистическому лагерю и сотрудничаем с ним{1145}.

Когда Бен Белла, уже в качестве президента страны и главы Фронта национального освобождения, посетил СССР с официальным визитом, то он и Хрущев называли уже друг друга «товарищами». В совместном коммюнике, подписанном ими 5 мая 1964 г. в Ялте, было зафиксировано: «КПСС и партия ФИО подчеркивают, что только социалистический путь развития обеспечивает полный расцвет производительных сил и творческой жизни трудящихся, избавляет их от ужасов колониальной и капиталистической эксплуатации»{1146}.