Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

с Нечаевым в струну.

Подошедший невысокий, с приятными чертами лица командир оказался нашим комдивом Родимцевым.

— Здравствуйте, бойцы, — спокойно поздоровался комдив и, протянув руку, застыл.

Мы с Лехой даже растерялись. То ли руку жать, то ли честь отдать. Леха очнулся первым:

— Здравия желаем, товарищ комдив, гвардии лейтенант Нечаев, — отчеканил он, вскинув руку к каске, а затем ухватился за кисть Родимцева и пожал ее. Я решил, что раз комдив сам первый обозначил действие, то надо поступить так же. Выкрикнув в свою очередь свое имя и звание, так же пожал руку высокого начальства.

— Ну, вы, хлопцы, и наделали дел! — как-то даже восхищенно заявил Родимцев. — На всю дивизию шум, кто придумал?

— Гвардии красноармеец Иванов, товарищ комдив, его идея, он и осуществил, — выкрикнул Нечаев. Вот ведь просил же, все инициативы твои, нафиг мне выделяться.

— Я уже слышал о тебе, — повернул голову в мою сторону Родимцев, — это ты ночью немцев вырезал в доме, что недалеко от Госбанка?

— В составе группы бойцов, товарищ командир! — вновь чеканю каждое слово.

— Да ладно, в донесении прямо указано было, штыком уничтожил кучу фрицев, что, твой командир врет, что ли? — нашел, как меня раскрутить комдив.

— За лейтенантом Нечаевым такого не замечал! — ответил я.

— Ну, а чего тогда ваньку валяешь? — усмехнулся комдив.

— Виноват! — вытягиваюсь и закрываю рот.

— Нечаев, как думаешь, потянет твой богатырь взвод? — просто и в лоб спросил Родимцев.

— И с ротой справится! — Вот ты черт малолетний, ну я тебе покажу. Дай только начальство свалит, устрою тебе Вальпургиеву ночь.

— Ну, так дальше будет воевать, может, и до дивизии дойдет, а пока… — на минуту задумался комдив и подозвал кого-то из свиты. — Сержантское звание и должность командира взвода, записали? — Тот, кто писал приказ командира дивизии, кивнул.

— Ну, ребятки, продолжайте бить этих гадов и дальше, вас скоро сменят, дом займет батальон тридцать четвертого полка, отдохнете, но немного, конечно, — комдив протянул руку и, по очереди пожав наши, ушел.

— Твою мать, Нечаев, что это было? — взревел я, как только командование убыло.

— Чего орешь? — в свою очередь огрызнулся командир. — Тебе сержанта дали, а не капитана. Пока только я могу на тебя орать, ну-ка, сми-и-рна! — И чего-то сразу захотелось выполнить.

— Я от вас, товарищ лейтенант, такой подлянки не ожидал! — фыркнул я и пошел прочь.

— Эй, ты чего, обиделся, что ли? Иди сюда, — смягчился командир. Я вернулся, а командир, ухватив меня за руку, дернул так, что я влетел к нему в крепкие мужские объятия.

— Э-э-э! Только целоваться не надо, я этого не люблю. — Нечаев не стал целоваться, а просто по-мужски похлопал по спине.

Через два часа нас сменили и наконец-то дали отдохнуть. Отвели на этот раз почти на берег, тут уже землянки были готовы, те, кто был здесь до нас, серьезно потрудились. Нечаеву даже блиндаж достался с печкой, тот и меня к себе затащил, и мамлея, который, кстати, уцелел в недавнем бою. Нормальный парнишка оказался, девятнадцать лет, шустрый, смышленый. Притащили с Волги пару котелков с водой и поставили на печь, предварительно ее раскочегарив. В блиндаже стало жарко, и все поскидывали с себя грязнущие лохмотья, по недоразумению называемые формой.

— Постираться бы, — пробубнил я.

— И побриться! — добавил Нечаев, и, переглянувшись, мы разом устремились к реке. На дворе раннее утро, еще темновато даже, но мы, найдя у бойцов полкуска мыла, устремились мыться. Вода уже всерьез остыла, все-таки сентябрю скоро конец, но чертыхаясь и фыркая, мы все-таки немного помылись. Когда растирались на берегу одним на троих полотенцем, прибыл посыльный из штаба дивизии и приволок приказы и три комплекта новой фурнитуры для формы. На вопрос командира о замене удостоверений и красноармейской книжки ответили, что пока не до этого, дескать, каждому вручают приказ о присвоении звания. Мне сержантские треугольники, мамлею и Нечаеву по два кубаря. Меня это очень удивило, так как думал, что обо всем этом уже забыли. Первый стал лейтехой, а второй старшим. Нечаев достал фляжку:

— Во, не зря берег, значит! — наливая в пробку и подавая друг другу, обмыли по глотку полученные звания.

Чай заварили, разогрели тушняк и немецкие сосиски.

С тем же посыльным к нам забрел боец с полковой кухни и позвал с собой пару человек, еду принести на всех. Мы-то пожрали по-быстрому тушняка с чаем, и когда принесли кашу, есть уже не хотелось.

— Командир, а сколько нам отдохнуть дадут? — спросил я, укладываясь вздремнуть.

— Сколько дадут, все наше, а чего?

— Да на тот берег бы сгонять, в реммастерские, или тут до завода добраться, хотя тут фрицы кругом, хрен пролезешь, — задумчиво проговорил я.

— На кой черт тебе мастерская? — удивился Нечаев.

— Да вот все думал, когда к фрицам полз, почему у нас нет такой штуки, что на наган навинчивается, чтобы звук выстрела приглушить, вот бы здорово было! — я все думал, как бы «глушак» пропихнуть.

— Вон ты чего удумал! Раз для дела, я могу тебе бумагу написать, чтобы ты с ней мог переправиться, надолго?

— Да если рембат найду, часа два работы, я думаю. — Блин, опять проговорился, откуда я нафиг знаю, как глушитель сделать, если не помню даже, где родился.

— Хорошо, но одного не пущу, мало ли кто прицепится.

— Так давай вместе и сгоняем? — предложил я.

— Ха, мне ведь тогда в батальоне надо разрешение выбивать, а кто мне его даст? Тебя-то я с трофеями отправлю, глядишь, и не станут придираться.

Короче, вместо законного отдыха я направился к переправе, но мне и правда очень хотелось заиметь глушитель. Завернули меня, несмотря на все трофеи и бумаги. Забрали все стволы и послали подальше. Да и хрен с вами, не больно и хотелось. Вернулся в блиндаж, а Нечаев все переживал, не достанется ли ему теперь.

Спал целых пять часов. После обеда началась бомбежка, немцы долбили переправу и артиллерией, и с воздуха. Утопили, суки, два катера, людей погибло… Часам к трем стало как-то тихо, и я решил еще поспать, но тут прислали приказ готовиться к переброске на улицы города, а значит, опять воевать.

На позициях в районе площади Девятого января целых домов почти не было. Заняли какие-то развалины напротив практически одиноко стоявшего дома. Тут до меня и дошло, что это, вероятно, будущий Дом Павлова, и я заволновался. Впрочем, дом пока был занят вражескими войсками, а мы пока будем отсюда пресекать попытки фрицев выйти или получить подкрепление.

Немцы на дурака не лезли. По часу, а иногда и дольше, наши позиции обрабатывали снарядами, пытаясь увеличить