Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

мужики, пойдем и мы? — дёргаю затвор ППШ и устремляюсь обратно к немецкой траншее. Нырнув вниз, поднимаю голову над бруствером и вижу, как бежит в атаку наша рота.

«Ну, Нечаев, ну чудила на букву «М». Я понимаю, что нет ответного огня, но на хрена «ура» кричать, чтобы незаметней было?»

Пока отдыхали вчера вечером, я освоил МГ-34, просто повертел, конечно, изучив, как менять ленту и ствол, на всякий случай, поэтому навыки сейчас пригодились. Взрывной волной пулемет, что стоял на бруствере, скинуло вниз в окоп. Подняв и сбив с него землю, тяжелый, зараза, вроде ничего на вид, проверил ленту, оказалась почти полная. А тут ведь не банка на пятьдесят или сто патронов, тут короб прицеплен, в нем всяко поболее сотни будет, все двести наверняка. Дергаю спуск, пулемет хлопает очередью патрона на три-четыре, киваю сам себе и направляюсь в сторону пролома в стене. Один из моих бойцов остается в траншее, наблюдать будет, вдруг фрицы из своего тыла в обход полезут. Боец по фамилии Нурзаев сдвигает резко в сторону ширму и отскакивает в сторону. Стоя на колене, целюсь в проем. Темно, ни фига не вижу, а хрен с ним, стрельба-то и так звучит со всех сторон, посылаю короткую очередь внутрь, ответа нет. Нурзаев заходит первым, через секунду машет рукой. Идем с еще одним бойцом, Коротченко вроде его фамилия, по следам вошедшего. Глаза начинают привыкать, но все равно в темноте будет хреново, один выстрел — и мы слепые. Трофейный фонарик, лежащий в кармане, выскакивает мне в руку. Осматриваемся.

— Нурзаев, держи фонарь, — передаю я идущему первым не то абхазцу, не то осетину, — свети. — Я-то с пулеметом, дури в нем поболее будет, чем у «папаши», а главное патронов больше. Продолжаем путь. Как уже имел возможность ощутить все прелести зачистки домов, главное это сколько у тебя патронов до перезарядки. «Папаша» их выплевывает так, что в жизни не сосчитать, и в самый, что особенно «приятно», момент патроны кончаются. С пулеметом в этом плане веселее, но тут другая проблема, вес и размер оружия. В тесных коридорах коммуналок, да и нормальных квартир, не больно с ним развернешься, да и руки просто устают, то и дело опускаешь, прошляпить врага очень легко.

В подвале не оказалось ни единого, хотя бы самого завалящего фрица, а едва мы поднялись из подвала в одном из подъездов, как столкнулись с нашими бойцами.

— Оба-на! Это что тут за шахтеры? — удивленный возглас заставил меня опустить пулемет.

— Сами вы такие. Где командир? — спрашиваю я.

— Вроде левее заходил. Вы хоть видели, чего учудили-то?

— Не-а? А чего, плохо вышло? — чуть напрягшись, спросил я.

— Так выйди, посмотри! Фрицы-то, кто не сдох, уже сбежали, нет тут никого.

— Ладно, потом посмотрим, людей много побило, пока отвлекали? — Вся рота была в курсе, для чего все это я замутил.

— Да уж, покрошили нас немного, — опустив глаза, ответил собеседник. Все-таки надеюсь, что немного, иначе бы наступать, да еще с воплями «ура!» было бы некому.

Оставив ребят, что помогали мне рвануть этот гребаный дом, пошел искать Нечаева. Нашел на улице, ему бинтовали левое плечо, и командир кривился и скрипел зубами.

— Товарищ командир, задание выполнено, — просто произнес я, даже не отдав честь.

— Садись, черт счастливый! Как ты? — командир весело смотрел мне в глаза. Да, это уже не тот испуганный мальчишка, каким он был два дня назад, в зверя превращаться начинает. Глаза-то вон как блестят. Твою же мать, два дня, и детёныш в матерого зверюгу превратился! Как после войны люди будут к обычной жизни возвращаться?

— Как? Да хрен его знает, командир, сколько? — спросил я о том, что волновало меня сейчас больше всего. Я в той жизни, читая про отвлекающие маневры, да и фильмы о войне такому способствовали, всегда тяжело воспринимал такие действия. Помните отличный фильм «Батальоны просят огня»? Вот-вот! Всегда обдумывая такую ситуацию, прикидывал, каково это, когда тебя убивают, а помощи не будет, потому что ты тут просто отвлекаешь противника, а удар-то будет в другом месте? Прикидывал и плевался. Злился от того, что жалко было брошенных на убой людей, хоть и понимал прекрасно, насколько выгодно так поступать. Ведь такие маневры позволяли сберечь гораздо больше человеческих жизней, но каково, черт возьми, тем, другим, кто умирает там, отвлекая и стягивая на себя врага…

— Четырнадцать погибших. До взрыва всего пятерых потерял, остальные уже здесь легли.

— А мне тут боец сказал, что фрицы сбежали?

— Сбежали, да не все! Пришлось и тут пострелять, меня вон тоже здесь пометили.

— Серьезно? — взглянув на плечо, которое уже закончили бинтовать, спросил я.

— Штыком получил, когда в комнату входил. Насквозь руку пробили, суки, но вроде работает, хотя и больно чертовски!

— Ты командиров предупредил? — Это было, наверное, самой трудной задачей для Нечаева.

— Ага, даже и не подумали орать. Только обматерили немного, что доложил поздно. А-а, все равно ведь в донесении укажут, что это их приказ и план придумали именно они.

— Да ладно, Лех, ты чего? Какая к хренам разница, кто тут и чего придумал, бойцов-то дадут хоть?

— Обещали. Я же не просто так злюсь, что они себе твою идею припишут. Я, блин, на всех наградные пишу, а они ими печки, наверное, топят. Тебе вот взвод не дали, а на хрена мне этот мальчишка и пердун старый, хотя он погиб, если у меня есть ты?

— Отдохнуть дадут? Как думаешь? — устало проведя рукой по лбу, я сел рядом прямо на землю.

— Да хрен его знает. Если бы народу дали больше, то приказали бы занять оборону, а так… Мне всего десять человек прислали, обещали позже еще добавить.

— Ну, так может, пригонят сменщиков сюда, а нас опять на пару домов в тыл? — Очень хотелось спать. Раньше еще отлить прижимало, но это я уже сделал, как только успокоилось тут все.

— Хорошо бы, устал я что-то. Да, Петр твой ведь из санбата сбежал, но я его все равно в бой не взял, упрямится, говорит, как же там мой брат без меня?

— Ну братишка, ну ухарь! — смеюсь я, закуривая.

— Так и рвался вперед, пока не пригрозил арестовать его.

— Надо найти его, как хоть он?

— Слышит все еще не очень, а так вроде ничего. В глазах не двоится, говорит, башка целая и не болит, кровь тоже перестала течь.

— Ну и ладушки. О, командир, а ведь это кто-то из высокого начальства, — проговорил я, уже вставая и отряхиваясь. Застегнув ворот у гимнастерок, вытянулись