Прутский Декамерон - Алекс Савчук

– Это не то, что ты думаешь, Савва! – произнесла она, приподнимаясь на руках. – Это нервное заболевание и называется оно псориаз. Но это не заразно, не бойся.

Мне стало ужасно стыдно за свой страх, но в растерянности я продолжал еще несколько секунд сидеть, не произнеся ни слова.

– Вот видишь, – сказала Натали грустно, – из-за этой своей болезни я боялась близости и говорила тебе, что ты меня не захочешь. Разреши, я оденусь.

Я потянулся и обнял ее, с бесконечной нежностью прижал девушку к своей груди и покрыл ее лицо поцелуями; мои страхи улетучились, уступая место легкой жалости – такая красивая девушка и вдруг – эта дурацкая болезнь, да еще с каким-то собачьим названием. Желание вновь пробудилось во мне; Натали, конечно же, мгновенно почувствовала это, и мы бросились друг другу навстречу – теперь нам уже ничего не мешало.

И я был вознагражден сполна и гораздо более того: точеное тело Натали обладало какой-то особой притягательной силой и энергией, а темперамент этой девушки оказался поистине вулканическим.

А мне до этой ночи казалось, что в сексе я уже испытал все: взлеты и падения, подъемы и спады, восторг и ощущение парения; и даже разочарования – все испытал, преодолел, прочувствовал – и охладел. Думал, девиц всяких-разных на своем веку я повидал предостаточно и ничему теперь не смогу удивиться.

Наивный! 19-летняя девчонка, не давая мне опомниться, мотала меня по всему дивану, вознося к вершинам удовольствия, подчиняя своему особенному сумасшедшему ритму, затем уступала, словно выдавая свои страстные порывы за мою инициативу, потом вновь обрушивалась на меня со всей силой своего бешеного темперамента. Мы яростно отдавались друг другу, в неистовстве не уступая один другому. Наташа искусала мою грудь, ногтями разрывала плечи и спину, причиняя мне боль – казалось, она уже не контролировала себя в порывах страсти. В один из таких моментов я попытался освободиться из ее объятий, но мне это не удалось, и лишь когда я оторвал ее руки от себя и громко воскликнул: «остановись, любимая!», она прекратила движения и мелко вздрагивая, стала постепенно приходить в себя, словно выходя из глубокого транса, и, наконец, открыв глаза, сказала:

– Да, Савва!.. Да, милый!.. Что, любимый?..

– Натали, любовь моя, – чуть ли не простонал я, нависая над ней, – ты меня изорвешь в куски. Моя спина…

Одним акробатическим движением, не теряя контакта между нашими телами, она вывернулась, пронеся свою ногу перед моим лицом, и оказалась на коленях. Я ухватился ладонями за небольшие упругие ягодицы – секунда, и комнату огласил ее безумный вопль, напоминавший рык молодой львицы, приглушенный подушкой, в которую Натали вцепилась зубами.

Боже, эта маленькая женщина завела меня до неистовства, до самого последнего нерва! Мое тело больше не принадлежало мне. Эта девчушка словно взорвала меня изнутри, одарив массой новых сладостных и радостных ощущений! Наша ночь была невероятной, фантастической, феерической, любое прикосновение Натали, каждый ее вздох, возглас фонтаном будоражил мое желание; я был неистощим – она великолепна.

Она уснула на рассвете, в изнеможении раскинувшись в горячей постели и забывшись в неглубоком, чувствительном сне, а я лежал рядом, опьянено глядел на нее, дивясь, как в этом хрупком теле может бушевать такая безудержная энергия страсти. Каким счастьем для меня было повстречать такую ЖЕНЩИНУ! Женщину, без сомнения, достойную того, чтобы написать это заглавными буквами – и в этом было мое огромное счастье и невероятная удача. Природа наделила эту юную женщину чудесной внешностью и фантастическим – другого слова не подберу – сексуальным темпераментом – ей одной достались два таких важных женских качества! В моей жизни больше не было случая, чтобы эти качества таким чудесным образом соединялись, переплетаясь в одной женщине – мне просто безумно повезло.

Утром следующего дня, когда мы, проводив девушек, остались с Кондратом вдвоем, он рассказал, что Виктория накануне ночью, услышав доносившиеся из нашей комнаты крики и стоны, изменила тактику своего поведения на прямо противоположную и набросилась на него, словно получив разрешение от подруги, а затем терзала, не оставляя в покое, до самого рассвета…

Достойные друг дружки подруженьки, нечего сказать.

Нам пришлось подняться рано, было что-то около шести; в эту ночь я ни на минуту не сомкнул глаз.

Прохладный воздух раннего утра освежил наши лица, в то время когда мы бодро шагали к студенческому городку.

Мы с Натали шли, держась за руки, изредка поглядывая друг на друга, и нежно улыбались, обходясь без слов. Ее невинное личико было очаровательным: кто бы мог подумать, что предыдущие несколько часов она просто жила, дышала, да что там, пылала сексом!

Кондрат с Викторией, следуя за нами, опять нашли повод для споров и колкостей, хотя и знали прекрасно, что через несколько минут распрощаются, причем, вероятнее всего, навсегда.

Расставались мы с Натали у ворот студгородка почти со слезами на глазах; двумя часами позже она вместе с другими студентами должна была отправляться автобусом в свой родной Кишинев. Уже по дороге домой я вдруг вспомнил, что ровно год тому назад, 25 октября на этом же самом месте я прощался с Людмилой, одной из самых замечательных женщин в моей жизни, и вот…

И еще один год прошел, прошагал, пролетел! Как часто за эти месяцы я с грустью и улыбкой вспоминал ту девушку-женщину Натали – «бархатные глазки» – как называл ее Кондрат.

А 25 октября в Кишиневе проводилось первенство СССР по дзюдо, и я, конечно же, как бывший спортсмен-дзюдоист, не мог упустить такого шанса и приехал посмотреть соревнования. Сидя на балконе второго этажа спорткомплекса, я внимательно наблюдал за схватками на татами. Напротив меня, в противоположной стороне зала, между колоннами, разместилась группа парней, которые своими выкриками то и дело отвлекали мое внимание, и в очередной раз невольно поглядев в их сторону, я вдруг заметил находившуюся среди них девушку, в которой, мне почудилось, я узнал… Наташу.

И уже в следующую секунду я вдруг отчетливо вспомнил, что сегодня был ровно год, как мы с ней расстались, и тут же нахлынули воспоминания; потом пришла мысль, что раз она живет и учится в Кишиневе, существует какой-то, может быть мизерный шанс, что это действительно она.

Чтобы убедиться в том, что это было не просто фантомное видение – всплеск моей воспаленной воспоминаниями фантазии, – я еще и еще раз вглядывался в лицо сидящей среди ребят девушки, однако мелькавшие между нами лица ребят то и дело прикрывали ее, мешая присмотреться повнимательнее. Дзюдо с этой минуты перестало интересовать меня. Теперь, хотя я толком так и не разглядел девушку, я был просто уверен – это она.