Прутский Декамерон - Алекс Савчук

– Ну что же ваш брат? – еле слышным голосом спросил я с затаенной надеждой, направляясь с ключом к двери, и даже не веря еще в нашу невероятную удачу. – Не придет посидеть вместе с нами?

– Уехал домой, – просто ответила Виктория. – Разрешил нам погулять, ведь мы сегодня в вашем городе последний день.

Нам ли этого не знать, подумал я; ну а Виктория – просто прелесть! – как быстро разобралась с братцем.

– Ну что ж, вот и повод у нас есть – отпраздновать последний день вашего пребывания в нашем городе, – сказал я воодушевленно. – Давайте не будем грустить, девушки, а красиво отметим окончание трудового семестра так, чтобы в памяти остались одни лишь хорошие воспоминания.

– Только имейте в виду, мальчики, – поглядев на меня в упор, четко проговорила Виктория, – мы должны будем в целости и сохранности предстать утром перед глазами преподавателей.

– Фирма гарантирует, – откликнулся на ее слова Кондрат, присаживаясь рядом с Викой. – Мы все время будем помнить об этом, так что не волнуйтесь, вы находитесь в надежных руках и все будет в наилучшем виде.

Я решил поддержать и дополнить товарища:

– Виктория и Натали, я скажу лишь одно – в сегодняшний вечер, девушки, все для вас и в вашу честь. Одна деталь – мы забыли представиться, имена у нас совсем простые: меня зовут Савва, а этого молодого человека – Кондрат.

Обе девушки, удивленно переглядываясь между собой, на разные лады стали повторять непривычные для их слуха имена; я тем временем взялся изготавливать для Виктории коктейль на ее вкус; Кондрат же, щедро раздаривая комплименты, большая часть которых доставалась, конечно же, Натали, стал ужом виться меж девушек. Мне даже пришлось охладить его пыл ледяным взглядом, после чего он благоразумно переключил свое внимание исключительно на Вику, та восприняла это благосклонно, и вскоре между ними стал налаживаться контакт. Мы же с Натали общались в основном глазами и еле заметными улыбками, изредка добавляя к нашему немому диалогу парочку слов.

– Савва, – обратилась ко мне Вика, допивая свой второй коктейль и опуская пустой стакан на стол. – Мы попробуем сегодня торт, или же он предназначен кому-то другому?

– Нет, почему же, – лихорадочно соображая как бы ей красиво отказать, ответил я. – Все, что ты здесь видишь, предназначено для вас и мы сами также целиком к вашим услугам.

Вика улыбнулась с едва заметной понятливой усмешкой. Что же касается торта, то тут действительно имелась небольшая загвоздочка. У нас с Кондратом издавна был наработан такой вариант: по окончанию работы, интригуя девушек, – если таковые в этот вечер находились рядом с нами, – мы покидали бар с тортом в руках, делая нашим пассиям призрачные намеки на то, что мы его съедим чуть позже и в другом месте. Девушки, естественно, следовали за нами – не могли же они отказаться от десерта, да и элемент таинственности и загадочности в этом случае тоже играл свою роль. И тогда, разговаривая дорогой о всякой всячине – запудривая, так сказать, девушкам мозги, мы являлись на одну из наших квартир, где этот торт совместно съедался. Ну и затем, в большинстве случаев уже не расставаясь, мы проводили чудесную ночь. Этот вариант обыгрывался нами неоднократно, был стабильным и успешным; менялись лишь торты, девушки, ну и изредка квартиры.

Повода, чтобы отказать Вике в пробе торта, я не нашел, но выручила меня, как ни странно, родная милиция: пока я напряженно думал, что ответить девушке, работник вневедомственной охраны постучал в дверь, затем вошел – было не заперто – и сказал:

– Нам необходимо проверить в ресторане сигнализацию, ты будешь закрывать, Савва?

– Буду, конечно, буду, причем прямо сейчас, – радостно пообещал я и, когда милиционер вышел, сказал, как бы с сожалением: – Что ж, друзья, десерт мы будем пробовать в другом, более романтическом месте, а теперь нам пора.

Это было сказано таким тоном, что девушкам оставалось лишь согласиться, и мы вчетвером отправились на выход.

Водитель ментовского «уазика», поджидавший своих у входа в ресторан, в пять минут и за пару пачек сигарет «Дойна», которыми я его презентовал, подбросил нас до «хаты № 3».

Под кодовым названием «хата № 3» у нас числилась квартира, где я на этот момент проживал, а третьей она считалась потому, что нумерация квартир у нас ведется по мере их удаленности от ресторана.

– Скажи, мне, Савва, – обратилась ко мне с плохо скрываемой иронией Виктория, когда мы поднялись на нужный этаж и я стал отпирать входную дверь, – какими мы будем по счету в этой квартире, если в баре оказались стотысячными?

– Одно я могу сказать определенно, милая Виктория, – не растерялся я, с трудом скрывая улыбку и пропуская девушек внутрь. – Таких прелестных дам здесь прежде никогда не было.

Вика не нашлась что сказать на это, Кондрат же в подтверждение моих слов одобрительно хмыкнул.

Едва мы вошли в квартиру, как каждый сразу же нашел себе занятие: мой товарищ отправился на кухню – ставить на плиту чайник, я последовал за ним и стал в поисках съестного исследовать собственный холодильник, а девушки шмыгнули прямиком в ванную, а через минуту Виктория вышла в коридор и громким шепотом позвала меня:

– Савва, мне неудобно тебя беспокоить, – проговорила она, застенчиво улыбаясь, – но в кране есть горячая вода, ты не разрешишь нам искупаться, принять ванную?

– Ну, конечно же, – даже обрадовался я такому повороту событий. – Можете прямо сейчас и приступать, я мигом принесу все необходимое.

– Ничего не потребуется, – сказала Вика, – там все есть – шампуни и полотенца.

– Тогда – прошу, – сказал я.

Пока девушки купались, мы тоже времени зря не теряли: в зале на столе появилось шампанское и коньяк, в вазе груши, яблоки и виноград, в центре стола, конечно же, торт; свет был погашен, в двух подсвечниках, расположенных по краям стола, создавая интим, горели зажженные свечи.

А вскоре оба мы, почетным караулом стоя у дверей в ванную, встречали выходивших оттуда порозовевших девушек, – естественно, каждый свою. Когда Кондрат облачив Викторию в халат (в мой, кстати, так как он был большего размера), увел девушку в комнату, я, с другим халатом в руке, вошел в ванную.

Наташа, стоявшая ко мне в профиль, смотрелась в большое зеркало, висевшее над умывальником. Она была полностью обнажена, если не считать цветастого полотенца, намотанного вокруг ее головы. Мощный импульс, словно судорогой пробежав по моему телу, толкнул меня к ней, и я еле сдержался, чтобы тут же не схватить девушку в объятия, но Натали так естественно засмущалась, прикрывшись руками, что, отвернув лицо и протягивая ей халат, я сказал глухо: «Мне не обязательно глядеть на тебя, Натали, ты и так уже целиком в моем сердце», и вышел наружу. Тем не менее я успел отметить, что сложена она великолепно, хотя и казалась, будучи в одежде, по-девичьи хрупкой.