Принцесса самозванец и целебная маска - Неуловимый Джо

не скажут окончательную позицию, до тех пор пока всё не взвесят. Когда его отец вёл переговоры о продаже нескольких грузовиков руды, переговоры шли пол года, а у Джомни был всего один шанс показать себя, но дело казалось безнадёжным. Джомни произнёс краткую молитву на арабском и продолжил:

— Мой отец вернулся инвалидом с войны. Он своей отвагой и самоотверженностью сражался с этими колонизаторами, эксплуататорами кровопийцами. Они не признают ни Аллаха, ни человека, Их ложь состоит в том, что они не признают людьми тех, кто не является британцем, но правда в том, что у них самих нет чести. Дагэ Ван. Мой уважаемый шеф, единственный кто способен покончить с последним рабовладельческим государством, перевернуть эту позорную страницу. Может быть, следующие страницы книги Земля, будут тем ещё чтивом, но там хотя бы не будет закованных во всевозможные кандалы рабов. Вот почему я здесь. Вот почему здесь именно я.

Ван не ответил. Он сплёл пальцы и опустил взгляд. Долгих несколько минут он думал, его лицо было сосредоточенным и одухотворённым как лицо богатыря из русских легенд. Джомни облокотился на спинку лавки и пристально смотрел на китайца. Возможно китаец вспоминал сколько горя британские "бизнесмены" продали его народу, как на долго его родной Китай был отброшен на рубеже нескольких веков.

— У меня есть три. — сказал Вей. — Но мне придётся распрощаться со службой а то и пойти под трибунал. Вы уверены что ваш шеф действительно врежет этим ублюдкам, сяо Джомни?

— О, я в этом ни мгновенья не сомневаюсь. Но нужно ещё. Иначе удар будет не достаточной силы.

Наконец Нимхэ не выдержал и громко сказал обращаясь к китаянке:

— Джиао, мне нужно покончить с ними в течении этого года, иначе весь мир накроет чудовищная чума. Сегодня они добрались до моей страны а что завтра?

— Жива, э-э-э, в смысле Нимхэ. — Строгим низким голосом ответила китаянка — Мы помним что ты сделал для нас, тогда в Индии. Помним и ценим это, но это твоя война,а не наша. Мы не можем в неё вмешиваться.

— Ты не понимаешь, Джиао, я отследил все британские спутники, через год они соберут полную группировку. Тогда любая точка земли, в каждую секунду времени может превратиться в тот португальский городок! А мои, поверь Джиао, я не могу вернуться на родину, не могу потому что мне страшно, мне страшно видеть опустевшие города и детские портреты на памятниках!

— Как обычно, Нимхэ, красивые слова. А потом мне отдуваться, если у тебя что-то пойдёт не так?

— Всё уже пошло не так! Думаешь я единственный умник способный погубить миллиарды? Да, я первый создал супер лекарство, но не последний. Думаешь если бы не я, то британцы бы не завладели этой технологией? Поверь, мне очень нужны эти ракеты. Хочешь, я сам тебя ублажу во всех местах, по два раза за каждую, ну? Адмирал Джиао Лян?

— Предложение, конечно, заманчивое, но нет. — громко смеясь ответила Лян.

Видеть как смеются адмиралы, Джомни раньше не приходилось но зрелище того стоило. Она долго ещё улыбалась и разминала губы, никак не могла высказать ответ, а потом наклонилась к Нимхэ и тихо сказала:

— Вспышки от взрывов могут спровоцировать британцев, и они форсируют создание спутниковой группировки. Всё что я тебе могу предложить это с десяток тракторов.

— Тракторов? Ты меня подкалываешь?

Лян усмехнулась. Джомни посмотрел в лицо Нимхэ и увидел невероятную вещь — эльфийское недоумение. Джомни был доволен, Лян сделала его день.

— Трактора — это такие маленькие ракеты с первой ступенью на ядерной тяге. Они доставляют на спутник ионный двигатель, и тот сталкивает спутники с орбиты, а то и ещё какие пакости наделать могут. Как говорят русские, — продолжила адмирал — "тихо стырил и ушёл — называется нашел".

Нимхэ приложил ладонь ко лбу и довольно громко расхохотался.

— Но они тебе дорого обойдутся. — продолжала адмирал.

— Сколько? — спросил Нимхэ и напряженно опустил брови.

— Нет, речь не про деньги. Что есть у тебя, и что от природы когда-то было у меня?

— Нет, ты не можешь просить так много. Я не могу доверить это никому! — обречённо опустил глаза Нимхэ.

— Ты говоришь об опустевших городах, но моя страна уже вымирает. Да, портреты не детские но от того не легче. Правый поворот в политике сто пятьдесят лет назад был необходим, но мы не успели вовремя выровняться. Чудовищная депопуляция не только убила девяносто процентов наших, но и устроила сильный перекос в сторону мужчин. Девочек практически не осталось. — грустно завершила адмирал.

— Да, двигаться по карьерной лестнице женщинам стало легче, — продолжала адмирал — но это была чудовищная западня. Я ведь старше тебя, Нимхэ. Да, твоё лекарство сделало меня моложе, но оно не способно дать мне дочку.

Нимхе грустно опустил глаза. Несмотря на бодрый шум посетителей ресторана тишина была тяжелой. Джомни смотрел на Нимхэ и заметил что никогда раньше не видел его таким задумчивым. Он поглядел на лицо капитана и понял что тот тоже задумчив. Джомни вдруг вспомнил Хайди. Его воображение поместило на место грустного адмирала, не менее грустную фигуру своей невесты, которую он по своей нерешительности, возможно тоже обрёк на подобную участь. Джомни и сам не заметил как стал сосредоточеннее и грустнее всех остальных. Нимхэ первым пришел в себя. Он поправил своё красное платье, и запустив руку в декольте, извлёк оттуда малюсенькую пробирку с желтоватой густой жидкостью.

— Я знал что вы это попросите. — сказал он и протянул пробирку Джиао — будьте осторожны с этим.