Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991 - Федор Раззаков

Поступив во ВГИК в 1967 году, Нигматулин не оставлял и занятия спортом – карате. Поэтому, закончив институт, он и в кино играл в основном сильных героев: это были лихие парни, ловко скачущие на лошади, метко стреляющие из всех видов оружия и прекрасно дерущиеся. Глядя на этих героев, ни у одного из зрителей даже и мысли не возникало, что в далеком детстве этот актер служил для своих сверстников боксерской «грушей». Да и как иначе, если в реальной жизни Нигматулин старался во всем походить на своих экранных героев. Он стал чемпионом Узбекистана по карате, а в первенстве Союза по этому виду спорта занял 6-е место. Все опасные трюки на съемочной площадке он выполнял самостоятельно, что не являлось для него чем-то сложным.

Справедливости ради стоит отметить, что Нигматулин играл не только суперменов. Были в его киношной карьере и серьезные роли: например, в фильмах «Провинциальный роман», «У кромки поля». Кроме этого, Талгат писал рассказы, которые имели большой успех в Узбекистане, а также стихи (одно из них – «Русские березы» – стали текстом известной песни). Прочитав его произведения, кинодраматург О. Агишев посоветовал Нигматулину поступать на Высшие режиссерские курсы. Нигматулин так и сделал, поступив в мастерскую известного литовского кинорежиссера Витаутаса Жалакявичуса (автора знаменитого литовского истерна 1965 года «Никто не хотел умирать»).

Самой звездной ролью Нигматулина принято считать роль морского пирата Салеха в боевике «Пираты ХХ века». Как мы помним, фильм вышел на всесоюзный экран в 1980 году и стал одним из кассовых лидеров – его посмотрели 87 миллионов 600 тысяч зрителей. Не последняя роль в этом успехе принадлежала Нигматулину, который хотя и сыграл очередного своего киношного злодея, но в паре со своим однокурсником Николаем Еременко смотрелся очень даже неплохо. Именно этот фильм стал путеводной звездой для миллионов советских мальчишек, которые толпами бросились записываться в секции карате.

Правда, длилась эта эйфория недолго, и вскоре на карате начались настоящие гонения. На наиболее авторитетных каратистов, таких, как А.Штурмин, В. Гусев, В. Илларионов, были заведены уголовные дела. Высшей точкой в этой кампании стал май 1984 года, когда власти, обеспокоенные ростом насилия среди молодежи, бросились «закручивать гайки». Именно тогда свет увидел приказ Спорткомитета СССР, согласно которому карате было запрещено на всей территории Советского Союза как «не имеющий отношения к спорту рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие». Статья 219 УК РСФСР (такие же статьи появились и в уголовных кодексах всех союзных республик) устанавливала, что за обучение приемам карате после применения административного взыскания виновные наказываются лишением свободы на срок до 2 лет или штрафом до 300 рублей, а при наличии корыстной заинтересованности – штрафом до 500 рублей. Если же эти действия совершило лицо, ранее судимое за незаконное занятие карате, либо обучение было связано с получением материальной выгоды в значительных размерах, то виновный наказывался лишением свободы на срок до 5 лет с конфискацией имущества либо без конфискации.

И все же, несмотря на столь суровые меры, карате в стране продолжало существовать и развиваться. Как и в других подобных случаях, репрессивные меры государства не ликвидировали проблему, а лишь загнали ее внутрь, в подполье. Секции карате продолжали существовать, прикрываясь вывесками дзюдо, общей физической подготовки и даже… аэробики. На почве интереса к карате в стране стали появляться различные секты так называемых приверженцев восточной философии. Загадочный мир Востока тогда манил многих наших сограждан, уставших от идей марксизма. В конце 70-х – начале 80-х годов газеты буквально соревновались друг перед другом в количестве статей об экстрасенсах, филиппинских врачах, индийских йогах и прочих чудесах. В одну из таких сект угораздило попасть и Талгату Нигматулину.

Еще в конце 70-х актер всерьез заинтересовался идеями дзен– буддизма. На этой почве он познакомился с 33-летним Абаем Борубаевым из Каракалпакии. Этот весьма неординарный молодой человек, отец которого возглавлял областную газету, имел влиятельные связи в Средней Азии. Получив диплом экономиста, Абай некоторое время руководил комсомольской организацией на одном из промышленных комбинатов. Но лавры комсомольского вожака его явно не прельщали, и Абай «ушел в народ», став в прямом смысле странником. В конце 70-х он попадает в город Бируни, где во время праздника на мусульманском кладбище в Султан-Баба Абай познакомился с 48-летним Мирзой Кымбатбаевым, который к тому времени имел стойкую славу среди местных жителей как народный целитель, в научных кругах обычно именуемый словом «экстрасенс». Способности Мирзы настолько поразили Абая, что он предложил ему съездить в Москву и продемонстрировать свои умения столичной богеме. Мирза согласился.

В 1980 году они приехали в Москву, где их принимали весьма знатные люди: писатели, ученые, общественные деятели различных рангов. Один из известных писателей сопроводил Мирзу письмом, в котором, в частности, говорилось: «Кымбатбаев Мирза… наделен необычными способностями, накладывающими свой отпечаток на весь образ его жизни. Известно, что за последнее время такого рода способности, проявляющиеся в нетрадиционных способах лечения при помощи биотоков, телепатии в телекинезе и пр., становятся предметом пристального научного внимания. Кымбатбаев Мирза относится к числу людей, обладающих уникальными способностями, наблюдение за которыми может много дать для развития современной науки о законах человеческой психики. Молодой ученый Борубаев Абай установил с ним взаимодействие и ведет записи научного характера. Просим оказать содействие этой работе».

После столь лестных отзывов именитых людей дела Абая и Мирзы пошли в гору. Феноменальные способности Мирзы, например, изучала лаборатория в Фурманном переулке в Москве. У них стали появляться ученики во многих городах Советского Союза. Конечной же целью Мирзы и Абая было открытие так называемого Института изучения человека.

Между тем контакты Нигматулина с Абаем и Мирзой объяснялись большей частью желанием Талгата глубже познать идеи духовно-психических контактов между людьми, заглянуть за край обычного человеческого сознания. К тому же Талгат к тому времени уже перерос своих экранных героев-суперменов и мечтал утвердиться в мире кино в другом качестве – серьезного режиссера. В итоге он снял десятиминутный фильм о Мирзе и Абае под названием «Эхо».

В 1983 году Нигматулин снялся на «Киргизфильме» в картине «Волчья яма». Это была криминальная драма, где Талгат играл главную роль – молодого человека по имени Самат, который погибал по вине человека-оборотня, которого он любил и которому всецело доверял. Спустя полтора года после съемок в этой картине Нигматулин в точности повторил судьбу своего экранного героя. Только теперь «волчьей ямой» для него стала вильнюсская квартира одного художника, где его забили до смерти по приказу духовного наставника актера – Абая Борубаева. Люди до сих пор гадают, почему Нигматулин, будучи чемпионом Узбекистана по карате, даже пальцем не пошевелил, чтобы защитить себя от гибели.

Между тем трагедии предшествовал раскол, произошедший в «школе» Мирзы и Абая в начале 1985 года. Тогда несколько их учеников из Вильнюса решили прекратить с ними отношения и заявили об этом в открытую. В целях выяснения обстановки на место выехал сам Абай. Затем он вызвал своих сподвижников: кандидата исторических наук, бывшего сотрудника академического института, инструктора по карате 40-летнего В. Пестрецова и двух его учеников. Прибыв в Вильнюс в феврале 1985 года, они остановились на квартире художника Андрюса на улице Ленина, дом 49. Вскоре туда же были вызваны и Мирза с Нигматулиным. Последний в те дни собирался выехать в Кишинев, досниматься в многосерийном фильме «Сергей Лазо», а заодно и показать свой 10-минутный фильм про Абая и Мирзу. Но отложил поездку в Кишинев на несколько дней и приехал в Вильнюс. Как оказалось, на свою погибель.

Именно Нигматулин пытался как-то успокоить Абая, который вел себя крайне агрессивно, натравливая своих учеников на «раскольников». Но слова актера лишь распалили Абая – тот назвал и его предателем. Во время посещения квартиры одного из «раскольников» Абай и его ученики устроили в доме драку. Нигматулин был единственным, кто не бил хозяина дома. Когда все они вышли на улицу, жена хозяина квартиры решила разъединить Нигматулина с его товарищами, схватила с его головы шапку и убежала. Нигматулин пошел ее искать и разминулся с Абаем. Это стало последней каплей, что переполнила чашу терпения Абая, который давно завидовал славе Нигматулина. Когда за месяц до этого в журнале «Советский экран» вышла большая статья про актера, а на обложке красовался его портрет, Абай был вне себя от ревности. Но тогда он сдержался. Теперь же вся его злость на актера и ревность вышли наружу.