Все лорды Камелота - Владимир Свержин

– Лучше бы всего, как писал ваш знаменитый классик, потрясающий копьём после драки… – он поймал мой гневный взгляд. – Я говорю, после драки подъехать похоронить героев. Вильям Шекспир, пиеса «Гамлет», последняя картина. Ладно, – махнул он рукой, – по глазам вижу, что ты не согласен. Хотя в нашем с тобой положении – это самое разумное. Всё-всё, пошёл за капитанами. Шоб было, кому прынцев оттаскивать.

Как я и помнил, из рощицы в распадке открывался прекрасный вид. Хотя сейчас назвать его прекрасным не поворачивался язык. Оседлав дорогу, ведущую на юг в сторону Камелота, выстроившись четырьмя клиньями, ощетинившимися копьями, здесь из последних сил держалась армия Ланселота. Разорвав на части сильный центр Мордреда, она неминуемо увязла в бессчётном множестве одиночных рыцарских стычек и, не имея сил развить успех, теряла наступательный порыв, всё более и более начиная пятиться, пока что ещё едва заметно, но с каждым шагом всё явственнее.

Пользуясь ослабевшим натиском, Мордред выдвинул вперёд мощные отряды, прикрывавшие фланги, и теперь, разворачивая их из квадратов баталий в линии, грозил охватить армию Ланселота и зажать её в кольцо. Ещё один отряд, судя по пляшущему над ним алому дракону – под командованием самого Мордреда, дожидался минуты, когда пехота, цементирующая действие рыцарских копий [38], бросится бежать, спасая свои жизни, и, обнаружив железный обруч окружения замкнутым, начнёт беспорядочно метаться по полю, разрушая последнее подобие обороны. Так рушится под напором ветра каменная стена, лишённая связующего раствора, едва лишь стоит ей накрениться в сторону.

Тысячи всадников Арморики, лучшие наездники Европы, были обречены на бесславную гибель, лишённые поддержки с тыла и связи друг с другом. Именно в этот момент и должен был ударить резерв Мордреда, последней эффектной атакой довершая разгром первейшего из рыцарей Круглого Стола.

– Поглядите-ка, – я повернулся к одному из оркнейских баронов, знакомому мне ещё с Каледонской войны, – вон там, за резервом, стоит обоз. Видите, они так уверены в своей победе, что не стали даже ставить вагенбург. Спешат к Камелоту. Возы расположены колонной на дороге. Отберите полсотни конных лучников на самых быстрых лошадях, возьмите с собой побольше факелов и сожгите обоз. Только сделать это надо очень быстро, чтобы никто не успел опомниться. Полагаю, это заставит Мордреда оттянуть часть сил для спасения своего добра. А если и нет, бароны сделают это и не спросясь. А вы, – я повернулся к оркнейцам, – как только загорится первый воз, будьте готовы ударить. Наша цель – Мордред. Лучше всего взять его живьём. Прошу тех, кому доведётся с ним столкнуться, помнить об этом. Он изменник, но я не хотел бы, чтобы мне или кому-нибудь из вас могли кинуть упрёк в цареубийстве.

– По отсечению головы, – тихо произнёс за моей спиной Годвин, – всё остальное безопасно.

– Именно так, мой мальчик, – улыбнулся я, радуясь, что преподанный некогда урок не прошёл даром. – А теперь, друзья мои и соратники, давайте определим порядок перестроения и очерёдность вступления в бой.

* * *

Обоз армии Мордреда пылал, лишая возможных победителей законной добычи, но зато обещая неплохое освещение, если битва под стенами Кориниума затянется до темноты. Шанс такой был, поскольку уже начинало смеркаться, а сражающиеся никак не желали уступать друг другу. Отвага и стойкость Ланселота стоили полководческого дара Мордреда, а доблесть рыцарей Арморики неплохо уравнивала численное превосходство противника.

Во всяком случае, так было до того, как пронёсшиеся галопом конные лучники подожгли застывшие в ожидании сигнала к движению возы. Взметнувшееся вверх пламя и крики обозников, пытающихся подручными средствами тушить свои повозки, поневоле заставили сторонников Мордреда замедлить движение и, ослабив натиск, повернуть обратно. И если рыцари и оруженосцы ещё продолжали вести бой, поминутно оглядываясь на пожираемое пламенем имущество, не имея возможности без ущерба для чести покинуть поле битвы, то их менее щепетильные в этих вопросах слуги, а уж тем паче наёмники, сотнями мчались к полыхающей колонне, торопясь спасти кто убогие пожитки, а кто и что поценнее из возков убитых рыцарей.

– Теперь наша очередь, – тихо проговорил я, оглядываясь на замерших в ожидании баронов.

– Фри вэй! – прогрохотал над округой боевой клич Инисторов. – Путь свободен!

Конная армада, опустив зажатые под мышками копья, обогнув скалу, намётом вышла на равнину и устремилась на резерв Мордреда, уже утративший своё первоначальное назначение и теперь выступающий в непривычной для себя роли заградительного отряда. Опрокинутые атакой пехотинцы, суетившиеся у горящих возов, с воплями устремились назад, ломая строй рыцарских банд [39].

– Фри вэй! – неслось над полем.

– Нас рать! – присоединил свой боевой клич неугомонный трансальпийский галл Сергей Лисиченко, выхватывая из колчана очередной оперённый гусиными перьями пропуск в Валгаллу. – Не стой под стрелой! Зашибу!

Обстановка на поле менялась едва ли не ежесекундно. Потрясённые моим святотатственным поджогом, рыцари Мордреда ёрзали в сёдлах, не зная, то ли бросаться спасать от огня и мародёров своё имущество, то ли продолжать добивать дрогнувшие уже было полки Ланселота. Ну о каком бое может идти речь, когда одним глазом ты следишь за действиями противника, а другим сквозь узкую прорезь железной личины пытаешься косить, что там происходит позади боевых порядков! Какими бы ни были первоначальные замыслы наличествующих на поле полководцев, действительность, гнусно усмехнувшись, превращала их в полную бессмыслицу.

Утратив всякий строй и всякое единство, рыцари по одному, по два, небольшими группами носились взад-вперёд, ища достойных соперников, вступали в случайные схватки, подчас мучительно вспоминая, глядя на гербовый щит противника, к какому лагерю относится встреченный джентльмен. Из-за обилия ярких котт с высоты птичьего полёта долина, должно быть, напоминала чудовищный салат, перемешиваемый миксером. Лишь только кое-где над полем трепетали под порывами ветра пеноны и баньеры военачальников, позволяя уставшим от бессмысленного кружения сбиваться хоть в какое-то подобие организованных отрядов. Однако спустя считанные мгновения неумолимая логика боя вновь разрывала их в клочья и вновь размётывала по полю до следующего встреченного знамени.

– Вон! Вон алый дракон! – возбуждённо кричал ехавший рядом Годвин, довольно ловко отмахивающийся трофейным мечом сэра Эгведа от случайных ударов.

Невелико умение, но всё же. Случайные удары в бою, когда никто не видит перед собой конкретного противника, – вещь опасная. Один-два, редко когда больше, поскольку враг, по сути, сражается не с тобой, а просто бьёт наудачу, потому что ты подвернулся ему под руку. Спустя мгновение, если он всё ещё остаётся живым, удары будут направлены в кого-нибудь другого, словно тебя и не бывало. И так до конца боя, или же до последнего удара.

– Бей краснодраконников! – орал Рейнар, раздавая направо и налево точно такие же случайные удары и шаг за шагом прорубаясь к знамени Мордреда. – Круши их в сечку!

До заветного знака боевой доблести оставались считанные ярды и несчётные враги. Мавр таранным ударом сбил на землю буланого коня с рыцарем в чёрно-зелёной гербовой котте. Я махнул мечом, но клинок пролетел в воздухе, даже не зацепив его. Безумие и ярость боя сполна уже передались мне, лишая тело чувствительности к боли и переключая восприятие окружающего на совсем другую скорость.

Я видел, как медленно поворачивается ко мне Мордред, восседающий в своём белом доспехе на прекрасном белом коне, как медленно-медленно вонзает он в его бока свои длинные острые шпоры и, закрываясь на ходу щитом, медленно мчит мне навстречу, едва-едва двигая рукой и занося меч для удара. Я видел, как рядом со мной возбуждённый безумной схваткой Лис раскручивает над головой шипастый шар моргенштерна, как поблескивают в лучах заходящего солнца звенья цепи и как врезается железный каштан в шлем скачущего по правую руку от Мордреда знаменщика. Считанные секунды, растянутые бог весть на сколько!

Вот со звоном встречаются наши мечи, и я слышу этот звук, точно находясь далеко-далеко отсюда в глубоком колодце. Даже не столько слышу, сколько чувствую отдачу от удара в плече и понимаю, что звук должен быть. Ещё один удар, за ним третий, четвёртый… Я сколько угодно мог именовать Мордреда мятежником, впрочем, как и он меня, но называть его неумелым воином у меня не повернулся бы язык. Он, безусловно, являлся одним из лучших мечей Британии и, вспоминая, скажем, о непревзойдённом воинском искусстве Ланселота, не стоит забывать, что многому из того, чем ныне гордился сэр Ланселот Озёрный, он был обязан именно Мордреду, немало понатаскавшему его в рыцарских доблестях во время похода в Арморику.