Все лорды Камелота - Владимир Свержин

Потом, правда, оказалось, что мошенник предварительно приспособил поперёк озера длинную лестницу и шёл, переступая с одной перекладины на другую. Но со стороны смотришь – очень красиво получилось.

– Да нет же, я о другом, – поморщился оруженосец.

– Эй, лови его, лови! – раздалось позади нас. – Ого! Ишь какой! Не троньте его, это тоже дело рук Морганы!

Мы оглянулись, переполошённые криками соратников. От того места, где происходило нечто, вызвавшее такую суматоху, нас отделяли лошади, пасшиеся у дороги в ожидании седоков.

– Что ещё за… – я замер с открытым ртом, наблюдая, как, перескакивая через спины боевых коней, в нашу сторону несётся невиданное существо размером с хорошего телёнка, однако мохнатое и с длинными ушами. Такой себе заяц-переросток, но выглядящий довольно хищно.

– Смотрите-ка, смотрите! – кричали ему вослед. – Да никак, на нём что-то надето.

– О! – вторил им чей-то голос. – Клянусь копьём святого Георгия, это гербовая котта.

– Быть того не может! – отвечал ему кто-то.

– Да нет же, верно тебе говорю, гербовая котта!

Мутант весом фунтов в двести пятьдесят вновь сиганул с места, подпружинив задними лапами, и, пролетев ярдов десять, очутился совсем рядом. Мы с Лисом схватились за мечи, готовясь достойно встретить чудовище, поскольку уши ушами, а резцы-лопаты, выглядывающие из его пасти, наводили на печальные мысли о том, что предназначены они вовсе не для обгрызания коры застывших в зимнюю стужу берёзок. И уж, конечно же, не для морковок, изображаемых иллюстраторами детских книг.

Однако предосторожность была излишней. Увидав нас, существо оторопело замерло, но, заметив, что мы не торопимся бросаться в атаку, завалилось на спину и заколотило в воздухе задними лапами с длиннющими кривыми когтями, способными, кажется, располосовать гамбизон из буйволовой шкуры с той же лёгкостью, с какой нож для бумаги разрезает почтовый конверт.

– Бран моя защита, – в ужасе выдохнул стоящий чуть позади нас Годвин, положивший руку на эфес меча, но, похоже, не находящий в себе силы извлечь оружие из ножен. – Это же… – он набрал в грудь воздуха. – Сэр Торвальд! Энц Рейнар! Я… я знаю, кто это! Это… – он ещё раз порывисто вдохнул. – Это Эгвед принц Гвиннед! – наконец собравшись с духом, выкрикнул он. – Чёрный сокол в золоте!

Должно быть, услышав собственное имя, огромный зверь вскочил на ноги и, метнувшись в сторону, исчез, словно молния сквозь небесную твердь, пройдя через ствол векового дуба.

– Лис, Годвин, вы запомнили дерево? – я бросился к лесному великану, точно преследуя ускользающую добычу, и едва успел затормозить руками, чтобы не опозориться. Хорош военачальник, который с разбега бьётся лбом о ствол дуба.

– Проклятие! – подскочивший Лис ощупал шероховатую кору. – Этого не может быть! Мы своими глазами видели, что он здесь прошёл.

– А если здесь, как и там. – Годвин шагнул к дереву… ещё шаг, и он скрылся в нём.

– Во как! – выдохнул Лис и вновь начал ощупывать древесный ствол.

Юноша появился спустя минуту, радостно улыбающийся и, похоже, не проявляющий какого-либо беспокойства по поводу прохода сквозь твердейшую древесину.

– Впереди дорога! – гордо заявил он. – Я прошёл немного дальше, там никаких завес. Дерева здесь нет, как не было камня у входа в святилище друидов. Вы верите, что оно есть, и чувствуете то, что, как вам кажется, должны чувствовать. Закройте глаза и езжайте.

– А кони? – спросил Лис.

– Там, – Годвин кивнул в сторону, – им ничего не помешало. Хорошо, пусть всадники закрывают глаза своих коней, а я проведу их.

– Только побыстрее, мой мальчик! Иначе Ланселот нынче не дождётся подмоги.

– Вперёд, друзья мои! В погоню за зайцем Гвиннедов! – выкрикнул Лис.

Движение войск сквозь дуб заняло около трёх часов. Но стоило последнему оркнейскому пехотинцу переступить зачарованный порог, как морок исчез, точно его и не было, оставляя меня в недоумении. Рассеялся бы он, останься мы стоять на месте, или же виной тому наше движение вперёд? Как бы то ни было, времени для размышлений не оставалось. Впереди у стен Кориниума армия Ланселота, по нашим расчётам, уже должна была вступить в бой с войсками Мордреда, имеющими над ней более чем двукратное превосходство. А кроме того, атаковав войско сына Морганы с двух сторон, мы выигрывали время, давая подтянуться свежим силам Ллевелина. Неблагодарное занятие – готовить быка под удар тореро, но кто-то должен это делать.

Как было известно от лазутчиков, Мордред на день опередил Ланселота на подходе к Кориниуму и без сопротивления взял столицу добуннов. Там он решил дать передышку войску, пополнить запасы фуража и продовольствия перед броском к Камелоту. Шаг в принципе разумный, но в данном случае имевший фатальные последствия, поскольку на следующий день ближе к вечеру под стенами Кориниума начала выстраиваться армия Ланселота.

Ситуация складывалась довольно нелепая: двадцать с лишним тысяч воинов под руководством Мордреда были окружены чуть более чем десятью тысячами (именно столько осталось после ухода принца Гвиннеда и солидарных с ним баронов) под знамёнами храброго Ланселота. Пропорция более чем странная.

В другой ситуации, полагаю, такой опытный полководец, как Мордред, не преминул бы воспользоваться случаем и хорошенько потрепал бы объединённые силы Ланселота и спешащего на помощь Ллевелина, изматывая их в осадной войне и сея раздор между двумя и без того не слишком ладящими вождями. Тактически это было бы правильно, однако с точки зрения стратегии оборона Кориниума для Мордреда была сущим нонсенсом. Он рвался в Камелот и не должен был чересчур задерживаться на этом пути. Семь дней отделяло нас от встречи за «круглым столом», а стало быть, ровно через семь дней все мы должны были быть далеко отсюда, причём Мордред, претендуя на вакантный престол, не мог себе позволить задерживаться из-за каких-то тактических выгод. Это был его последний и, говоря по правде, единственный шанс.

А потому, лишь утреннее солнце осветило равнину у подножия скал, над которыми возвышался Кориниум, червлёный дракон Пендрагонов, поднятый Мордредом вместо тринадцати корон Артура, начал своё грозное шествие на сближение с лагерем, над которым развевались червлёные перевязи в серебре Ланселота.

Я знал и помнил эти места с детства. Неподалёку находился дом моей тётушки, леди Клэр баронессы Гьюффорт. Когда-то мальчишками, приезжая на каникулы из Итона, мы с верным другом детских лет Джозефом Расселом, ныне XXIII герцогом Бедфордским, представителем её величества в Институте, лазили среди циклопических развалин Кориниума, то представляя себя гордыми римлянами, легатами X Победоносного легиона, сдерживающими натиск беснующихся толп диких аборигенов, то рыцарями Круглого Стола, посланными королём Артуром в неусыпную стражу против кровожадных пиктов.

Нас не слишком тогда волновало, что раскрашенные северяне даже в самые удачные годы набегов не заходили так далеко в глубь Британии. У нас была своя крепость, и мечи, прихваченные из рыцарской залы поместья милой тётушки. Крепость, которую мы могли почти по-настоящему оборонять и на стенах которой могли красиво, почти по-всамделишному умирать, произнося прощальные фразы, обречённые на крылатость.

«Время идёт от настоящего к прошлому», – говорил, глядя на нас, великий мастер боевых искусств Ю Сен Чу, старинный приятель моего отца, генерала Инкварта Камдайла, частенько гостивший у тёти Клэр. Нам, неоперившимся юнцам, он казался не только великим воином, без заметных усилий справлявшимся с множеством, правда, весьма суетливых противников из компании, собиравшейся вокруг нас с Зефом Расселом, но и мудрым магом, воплощением Мерлина, но на китайский манер. «Время идёт от настоящего к прошлому, – говорил он. И добавлял, улыбаясь: – Мы лишь движемся по пути с ним».

Что ж, я далеко продвинулся по этому пути. На горизонте, над покрытыми зеленью обрывистыми холмами, высилась твердыня Кориниума. В долине южнее его, в тех самых местах, где когда-то стоял, вернее, когда-то должна была бы быть построена резиденция баронов Гьюффортов, кипела сеча, шум которой доносился до нас, находящихся ещё на изрядном расстоянии от места битвы.

– Ну шо, Капитан, какие будут предложения по поводу блистательного разгрома превосходящих сил противника? – поинтересовался Лис, прислушиваясь к отдалённому лязгу железа.

Я криво усмехнулся. Даже с нашим приходом силы Ланселота были слишком малы, чтобы противостоять, я уж не говорю о том, чтобы победить армию противника.

– Поглядеть надо, – хмуро бросил я. – Вон, видишь, там, в ущелье, рощица? Оттуда открывается прекрасный вид на равнину. Созови-ка командиров отрядов, посмотрим, что можно сделать.

– Лучше бы всего, как писал ваш знаменитый классик, потрясающий копьём после драки… – он поймал мой гневный взгляд. – Я говорю, после драки подъехать похоронить героев. Вильям Шекспир, пиеса «Гамлет», последняя картина. Ладно, – махнул он рукой, – по глазам вижу, что ты не согласен. Хотя в нашем с тобой положении – это самое разумное. Всё-всё, пошёл за капитанами. Шоб было, кому прынцев оттаскивать.