Эти поразительные индийцы - Наталья Гусева

– Что обозначают эти цвета и их сочетания?

– Зеленый грим в сочетании с белой бородой, прочно укрепляемой на нижней челюсти лица, говорит о благородстве героя и высоте его чувств, черное лицо определяет могучую силу и отрицательные качества персонажа, что подчеркивается еще и красной бородой, а сочетания черного с красным и тоже с красными бородами на лицах остальных поясняет, что это персонажи, могущие относиться, так сказать, к третьему, среднему слою. Все костюмы актеров тоже крайне сложны и несут определенную информацию об их сути.

– Много ли в Индии школ катхакали?

– Да, теперь их становится все больше. В них изучают и историю этого театра. Она ведь восходит к раннему Средневековью, а истоков этого искусства датировать невозможно – ведь во всей Индии всегда существовали разные формы народного театра и танцев. Известно, что в середине нашего тысячелетия такие выступления существовали, и постепенное их развитие привело даже к тому, что видные поэты писали тексты для их выступлений. Их успехи чередовались иногда с падением их популярности, но вот в 1930 г. известный поэт и общественный деятель Валлатхол приложил много усилий и средств к оживлению катхакали и создал прекрасный учебно-просветительный центр, известный под названием «Керала кала мандалам». Теперь нас знают не только в Индии, но и в других странах. Мы ведь выступали и в Москве, и приезжающие сюда иностранцы охотно посещают наши выступления.

Да, это искусство крайне интересно, своеобразно и так привлекательно, что каждый, познакомившийся с таким захватывающим вихрем танцевально-пантомимических выступлений, унесет с собой память о небывалости и яркости всех красок театра катхакали.

Плывет луна и над шамианами, под которыми от вечерней и до утренней зари звучат голоса поэтов, собравшихся на традиционные состязания – мушаиры. Традиции мушаир укоренились в Индии тоже в те века, когда создавался сплав индо-мусульманской культуры. Одним из самых великолепных, самых ярких плодов этого сплава стал язык урду, которым по праву гордится народ Индии.

В узоры аппликаций на ткани для шамиан часто входят и всеми любимые слоны

По крупным городам страны часто проходят ночами мушаиры поэтов урду.

Этот язык соединил в себе слова персидские и арабские со словами хинди, арабскую письменность с грамматикой хинди. Никому до того не ведомый, возник он сам по себе, как цветок вырастает из земли.

На урду заговорили базары и улицы, армия и писцы – его породила сама жизнь. При дворе мусульманских правителей еще был принят персидский, на нем еще слагали рубаи и газели, воспевая сады и розы Шираза, а в толпе индийских горожан, в среде молодых поэтов севера и северо-запада страны, в среде городской образованной молодежи рождалась новая поэзия – поэзия на урду. Она была неотделима от жизни, от ее страстей, горя и счастья, она была понятна жителям Индии, росла и ширилась, оттесняя чужую для них персидскую речь. Многие мусульмане говорили и писали на хинди, многие индусы – на урду: совокупными усилиями выковывались и оттачивались красота и богатство этого синтетического языка.

Все новое, все иноземное, попадая в Индию, как в древности, так и теперь впитывалось и впитывается ею и становится ее неотделимой частью.

Усваивали чужеземное, оставаясь при этом индийцами, воспринимали новое и сочетали с ним традиционное, созидали, развивали свою ни с чем не сравнимую культуру.

Для танцев стиля катхак характерно стремительное вращение исполнительниц

Так, например, в областях Северной Индии сложилась школа танца, известного как «катхак». Он сплетен, как гирлянда, из многих элементов самых разных танцевальных движений и приемов: в нем можно увидеть и стиль арабских, и персидских танцев, и стиль катхакали, и проявления основного стиля танца известного как «бхарат-натьям», одного из древнейших в Индии, который сохраняет в себе и манеру исполнения и суть храмовых танцев, некогда посвящавшихся богу Шиве. Все эти танцы, и в том числе катхак, часто передают содержание тех или иных легенд и мифов, воспроизводя, частично или почти полностью, разные сюжеты из преданий о богах, и надо сказать, что наиболее часто можно видеть сюжеты о жизни Кришны.

Позы танца бхарат-натьям

Исполнявшийся некогда в храмах танец бхарат-натьям (или бхарата-натьям) вышел в течением времени на более широкое исполнение и его можно теперь назвать и одним из эстрадных танцев, исполнители которого выезжают даже в другие страны. Общий стиль характерных для него движений воспринят сейчас многими – ему обучают даже в школах, но надо отметить, что важнейшим его элементом являются совершенно особенные движения и положения рук и, главное, пальцев. Целые рассказы исполнители могут построить, придавая пальцам те или иные сочетания, которые зрители в Индии умеют читать как открытую книгу, понимая, о чем ведется рассказ. Эти сочетания согласуются с теми или иными положениями и движениями тела, с «позами танца», которые меняются обычно с быстротой так стремительно, что даже трудно поверить, будто все зрители воспринимают, успевают воспринять их содержание. Но воспринимают, и например, мне обычно быстро-быстро объясняли, о чем идет речь на сцене в моменты исполнения этого танца. Все индийцы глубоко любят бхарат-натьям, и надо сказать, что многое из его основных элементов вошло и в другие классические стили, а есть и еще три, причисляемых к классическим школам – это уже описанный катхакали, а также трудноописуемый по своей красоте и некоторым доходящим до акробатики позам танец, именуемый «Одисси» (он сложился в области Ориссы), а также восточно-индийский танец «манипури», который и костюмами исполнителей и замедленными движениями заметно отличается от перечисленных стилей.

Продолжает свою жизнь и индийская музыка. Здесь нет места для перечисления всего обилия ударных, духовых и струнных инструментов, но следует сказать о том, что это обилие, сложившееся из традиционных музыкальных инструментов всех народов и племен, населяющих и населявших Индию, восходит к древнейшим корням. Напоминанием о музыкантах служат в течение многих-многих веков их изображения в рельефных орнаментах и в скульптурах, украшающих бесчисленные храмы. Все эти украшения ведут несмолкаемый рассказ о том как жили люди, в кого верили, как поклонялись богам, каких героев почитали и как ублажали их всех танцами и музыкой. К храмам, несущим такие изображения, постоянно приходят и мастера, изготовляющие инструменты, и музыканты и, конечно, танцовщицы, которые стараются воспроизвести движения танца, отраженные в скульптуре.

Многие храмы украшены изображениями музыкантов и танцоров

Все это – знаки памяти, неумирающей памяти индийцев о своей культуре, о ее роли в духовной и бытовой жизни народа, о ее сохранении.

В семьях городской интеллигенции и крупной буржуазии многие древние обычаи почти сгладились, в среде так называемых низких и средних классов городского населения они еще соблюдаются даже в столь крупных и космополитических городах, как Дели, Калькутта или Бомбей.

В каждом из этих городов живут помимо основной национальности данной территории представители других народов Индии.

Они отмечают свои праздники и хранят традиции, характерные для своей местности (или той религиозной общины, к которой они принадлежат, наряду с общеиндийскими праздниками и традициями, носят общеиндийский костюм – сари или дхоти – в своей национальной манере, ходят в свои и в общегородские храмы, участвуют в своих национальных или кастовых собраниях или организациях и являются также членами всеиндийских профсоюзов или партий – словом, в жизни населения этих городов как бы сгущена или сфокусирована современная жизнь всего индийского общества.

Бомбей, пожалуй, служит самым наглядным примером того, как сочетаются или сталкиваются новые отношения и современные взгляды со старыми традициями.

Жизнь этого города поражает своим разнообразием. Здесь собраны представители всех народов и религиозных общин Индии. Люди живут в пяти– и шестиэтажных кирпичных домах европейского образца, встающих по бокам узких или широких асфальтированных улиц, наполненных запахом бензина и гари. На окраинах дымят огромные, вполне современные заводы.

Студентки Делийского университета

В этом городе бешено делается бизнес, кипит жизнь громадного порта, снимаются сотни мелодраматических кинофильмов на прекрасно оборудованных частных студиях, приносящих огромные доходы. Здесь до утра горят огни реклам и ночных клубов, до глубокой ночи не закрываются кинотеатры.

В этом городе социальных контрастов и волчьих законов конкуренции, городе роскоши и нищеты, городе, где свежее дыхание моря умирает уже на набережной, будучи не в силах пробиться сквозь завесу выхлопных газов бесчисленных автомашин, городе, где немалая часть населения стремится жить (или хотя бы выглядеть) на европейский лад, – даже здесь всюду пробиваются, как трава сквозь асфальт, неистребимые ростки индийской национальной культуры.