Темные изумрудные волны - Федор Московцев

А под конец Андрей заснул на стуле. Разбудила медсестра, подумавшая, не надо ли его госпитализировать – так же, как его друга.

– Нет, спасибо, я в порядке, – ответил Андрей.

Попрощавшись с Козиным, он ушёл. Когда приехал домой, Катя засыпала его расспросами. И радостно улыбнулась, услышав, что переговоры прошли успешно.

– Тогда доведи всё до конца, потом выезжай ко мне.

Андрей почувствовал, что начинает вырываться из тягостного мира, в который окунулся по приезду в Волгоград.

«Передать Козина Второву, а самому уехать вместе с ней?» – промелькнула мысль.

Катя бросилась к нему в объятия и замерла. Он на руках понёс её, неподвижную, казавшуюся безвольной. Она призналась, что наслаждается сознанием своей беззащитности перед ним.

– Тут другой вопрос начинается, – ответил он, мгновенно позабыв всё, о чём только что думал. – Кто перед кем беззащитен?

Она упала на постель, и потянула его за собой.

Придя в себя, они веселились, как дети. Они смеялись, говорили всякий вздор, играли, пробовали апельсины, дыни, персики, лежавшие возле них на разрисованных тарелках. В одной только розовой тонкой рубашке, которая, соскользнув на плечо, открывала одну грудь и еле прикрывала другую с проступавшим сквозь ткань соском, Катя спросила, считает ли Андрей до сих пор, что ей непременно нужно носить закрытую одежду.

– Ненавижу, когда пялятся на то, что мне принадлежит. Придушил бы всех вот этими руками, кого не придушил бы, застрелил, остальных отправил бы в Сибирь!

– Это кто так говорит? Еремеев?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Ты ж мне сам рассказывал, ты что, забыл?

– Ну да… может рассказывал… забыл…

В ласковом свете дня, проникавшем в комнату, он с юношеской радостью рассматривал её. Он целовал её, делал бесчисленные комплименты.

Они забывались среди шутливых ласк, нежных пререканий, бросая друг на друга счастливые взгляды. Потом, внезапно став серьёзными, с отуманенными глазами, сжав губы, во власти неистовства, которое делает любовь похожей на ненависть, они снова отдавались друг другу, сливаясь, погружаясь в бездну.

И она снова открывала влажные глаза и улыбалась, не поднимая головы с подушки, по которой разметались её волосы, томная, как после болезни. Они стали перебирать в памяти события прошедшего лета, короткую и прекрасную историю жизни, начавшейся только с того дня, как они обрели друг друга.

– Помнишь, как твоя подружка, Тинатин, рассказала историю любви царевича Александра и царевны, с таким странным именем, звучащим, как ветер, запутавшийся в цветах?

– Историю помню, а то, что жена Анзора – моя подружка, не помню. Там законного мужа царевны выманили, пообещав вернуть жену, и он, потеряв голову, поехал в Телави. Вернее, сначала поехал, а в Телави ему отрубили его неразумную голову.

– Да. Я про другое. Ты помнишь, как дал мне клятву? Помнишь, как обещал меня любить, верить каждому моему слову?

Андрей помнил, и вновь поклялся любить её, и верить каждому её слову. Он налил ей алазанское вино, которое они привезли из Сухуми.

– Помнишь, мы пили это вино, когда ездили в долину семи озер?

– Под Питером тоже есть такое место, его называют «Семиозерье». Оно находится рядом с Зеленогорском, мы обязательно туда съездим.

Он упрекнул её в том, что она без него узнавала красоту мира. Она ответила:

– Вина в этом твоя. Почему ты сам не появился раньше? Как Теймураз говорил своему зятю? «Приди и возьми»!

Андрей зажал ей рот долгим поцелуем. А когда Катя очнулась, изнемогая от радости, усталая и счастливая, она едва слышно проронила:

– Мы слишком счастливы. Мы обкрадываем жизнь.

* * *

Поезд, поданный на первую платформу, постепенно наполнялся пассажирами. В купе, куда Андрей занёс Катины вещи, уже расположились муж с женой и маленькой дочкой, раскладывая свои чемоданы, пакеты, и сумки. Жена выговаривала мужу, что он зациклился на своей работе, и нет ему дела до семьи. Карьера – всё, семья – ничто.

– Всё, как у людей, – сказала Катя, когда они вышли на перрон.

– Сразу позвони, как приедешь.

– А ты будь осторожен. Может, тебе лучше пожить на даче, или где-нибудь… не дома?

Они стояли молча, обнявшись, среди суетившихся пассажиров. Громкий голос проводницы возвестил, что поезд отправляется, и пассажирам следует пройти в купе, а провожающим – выйти из вагона.

– Думай обо мне, – сказала Катя на прощание.

Поезд отошёл от перрона. Воздух был туманный от пыли, от дыма, от чада, идущего из кухни привокзального ресторана. Фонарь всё уплывал, удалялся, а потом стал казаться неподвижным среди других зелёных и красных огней.

Часть II

Глава 39

Это была первая за последние три месяца ночь, которую ему предстояло провести без Кати. Мысли его уносились вслед уходящему поезду, туда, где она сидела в купе и наблюдала за семьёй, где всё, как у людей.

Его разбудил звонок. Это была Маша Либерт. Вместо приветствия она разразилась упрёками – две недели пытается дозвониться, оставляет сообщения матери, и всё без толку.

Да, Андрей знал эту мамину привычку фильтровать звонки. Если девушка ей не нравилась, она могла запросто не сообщать, что ему звонили, и даже, подойдя к телефону, сказать в присутствии сына, что его нет дома. И в этот раз, она не сказала ему, что звонила Маша, хотя знала местонахождение сына – в соседнем подъезде, у Кати.

Выругавшись по матушке, институтская подруга заявила, что нужно срочно встретиться.

– Да, Маш, я понял. Давай с утра встретимся. А что случилось?

– Гера погиб.

– Как?! Когда?

– Приезжай прямо сейчас.

– Но… я не могу.

– Андрюшка! Бросай последнюю палку… кого ты там шпилишь, мне неинтересно… и приезжай.

– Маша! Ёбс-тудэй! Во-первых, я один. Во-вторых, у меня серьёзные проблемы. Я влип… не по телефону. Забежал домой на шесть секунд и убегаю, меня машина ждёт.

– Что случилось? – обеспокоено спросила она.

– Не по телефону, Машунь.

– Заезжай по пути, мне очень надо!

– Постараюсь, но… не обещаю.

– Скажи, что хочешь расцеловать меня во все места, в том числе в…

Андрей сказал.

– Громче!

Он повторил громче.

– Теперь верю, что один. А что с тобой? Устал твой непоседа?

Она всё же попыталась выбить с него обещание приехать немедленно, но Андрей стоял на своём: постарается, но, скорее всего, не получится.

Закончив разговор, он отключил телефон, и лёг спать.

* * *

Утром они встретились на набережной, у памятника Хользунову. На ней были строгие черные брюки и ярко-красная кофточка. Бледная, под глазами темные круги.

Она рассказала, что произошло две недели назад.

Около года назад объявился Семён Никитин. Как узнал её новый адрес – загадка. Возможно, случайно увидел и выследил. В общем, подкараулил у подъезда. И сказал буквально следующее: «Ладно, динамщица, секс у нас не получился, давай займемся бизнесом». Вёл себя предельно корректно, и даже извинился за прошлые выходки. Словом, произвёл впечатление и убедил в своей адекватности. Она поставила условие: в этот двор не приезжать, встречи только в офисе. Он согласился. На следующий день они поехали к нему на «работу». «Фирма» находилась в Волжском. Это был типичный бандитский «офис»: вооруженные головорезы, ни папок с документами, ни оргтехники. Семен не скрывал, чем занимается. Он рассказал, что у него «прибиты» разные коммерческие структуры, в основном фермерские хозяйства и организации, торгующие сельскохозяйственной продукцией. Но, времена меняются, нужно легализоваться, вкладывать деньги в законный бизнес. Сейчас их «фирма» ищет свою нишу. То ли это будет продажа автозапчастей, то ли цветных металлов. Пока не ясно. Что нужно делать? Ездить по организациям, договариваться о различных сделках. Сбыт, или закупка – по ситуации. В её обязанности входил также сбор информации – крупная ли фирма, какими суммами располагает. Почему он вспомнил Машу? Грамотных людей найти трудно. Еще труднее найти людей, кто так хорошо умеет «прибалтывать». Это действительно талант – имитировать отношения, и, не давая ничего взамен получаемого, благополучно соскакивать. А в бизнесе как раз нужно налаживать контакт с клиентами, давая им понять, что не только голый коммерческий интерес движет представителем фирмы, а существуют еще чисто человеческие отношения. А Маша обладает ценным, и редким качеством – умеет разжигать к себе повышенный интерес, и вместе с тем умело держит дистанцию, не подкладывается тупо под мужиков. Таким образом, если у клиентов появляется интерес к представителю компании, значит, сохраняется высокая заинтересованность в самой компании.

Маша согласилась. Ей наскучило сидеть дома. Тем более, визиты к клиентам были нечастыми. Очень даже редкими. Это обстоятельство, а также постоянный высокий оклад, её насторожило. Она почувствовала неладное, – учитывая личность работодателя, – и на работу стала ездить общественным транспортом, предварительно загримировавшись, надев светлый парик; людям представлялась Дашей.