Годы в огне - Марк Гроссман

В это время злонамеренными людьми по городу распространяются слухи, сеющие недоверие к боеспособности нашей молодой, но славной Армии.

По имеющимся у меня сведениям, распространению этих слухов способствуют даже некоторые из офицеров.

Объявляю, что все, особенно носящие военную форму, способствующие распространению недоверия к Армии, будут мною рассматриваться как друзья большевиков и караться по всем строгостям законов военного времени».

Не станем придираться и задавать генералу вопросы, на которые он не сумеет ответить. На такой, например: почему его дивизии переносят «огромные лишения», если уже состоялся «Конец красной армии»?

Итак, «злонамеренные люди», в том числе и собственные офицеры, распространяют «слухи», и генерал Гайда, и генералы побольше и поменьше грозятся покарать их.

Дабы никто не думал, что военные тратят слова впустую, «демократическая областническая газета» «Наш Урал» публикует «Приказ по Сводному корпусу генерал-майора Гривина». Генерал приговорил к смерти через повешение секретаря профессионального союза металлистов Нязепетровского завода, мобилизованного солдата Николая Крушина. Крушин призывал земляков не давать Колчаку ни одного солдата и сорвать мобилизацию в белую армию.

Задержите внимание на обстоятельстве, которое, по мнению Гривина, усугубляет вину приговоренного к казни: он — деятель рабочего профсоюза.

Через несколько дней газета сообщает, что приговор приведен в исполнение, и затем предупреждает екатеринбуржцев:

«СЛУХИ

За последние дни по городу распространяются с провокационными целями слухи о больших неудачах на фронте, о выступлении большевиков в тылу и пр. Мы предостерегаем наших читателей не доверять этим слухам и сохранять полное спокойствие. Слухи распространяются, очевидно, с целью создания паники в тылу и ясно, из каких источников они исходят».

Челябинский «Вестник Приуралья» спешит поддержать екатеринбургского собрата и публикует приказ командующего Западной армией генерал-лейтенанта от артиллерии Ханжина.

Генерал утверждает, что «в тылу находятся преступные лица, которые ведут агитацию за восстановление власти большевиков», и приказывает:

«Всем гражданам сел, деревень и станиц немедленно арестовывать и доставлять Военным Властям всех бунтарей большевиков и агитаторов…»

Затем командующий требует от своих дивизий «беспощадными мерами водворить порядок»; жителей, виновных «в укрывательстве, участии в восстании или хранении военного оружия», расстреливать, а их имущество и дома — сжигать.

Бывший фельдшер австро-венгерской армии, а ныне командующий Сибирской армией Колчака Рудольф Гайда считает приказы своих русских коллег болтовней — и подает генералам надлежащий пример. Газета публикует

«ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СИБИРСКОЙ АРМИИ

9-го мая 1919-го года                 № 283                  г. Екатеринбург

Объявляю для сведения, что 5-го мая с. г. Военно-Полевым Судом, за побег с военной службы, приговорены к смертной казни через расстреляние солдаты Отдельного Бессмертного ударного генерала Гайда полка Николай Арапов и Кирилл Федотовских.

Приговор я утвердил.

7-го мая в 10 часов утра приговор приведен в исполнение.

Командующий Сибирской армией генерал-лейтенант Гайда. Начальник штаба Генерального Штаба генерал-майор Богословский. Помощник Главного Военного Прокурора театра военных действий при штабе Сибирской Армии Полковник Мельников».

К Гривину, Ханжину и Гайде присоединяется «Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего Генерального Штаба Генерал-Майор Лебедев». В его приказе № 143 сказано:

«Некоторые новобранцы, находящиеся в действующих частях, обращаются с просьбами в волостные земские управы о выдаче им удостоверений о том, что они не добровольно поступили в Армию, а призваны по мобилизации, дабы, имея такое удостоверение, избавиться от притеснений со стороны большевиков в случае пленения.

Приказываю таких удостоверений не выдавать; начальствующим лицам разъяснить, что солдаты, возбуждающие такие ходатайства, не достойны звания русского воина, честно и открыто идущего на защиту своей родины».

Как трагически не понимают друг друга генералы и рядовые Колчака! Солдаты и сами считают, что «не достойны», но стоит им убежать, как их хватают и казнят пулей или веревкой.

Нет, нельзя утверждать, что в армии адмирала совершенно отсутствуют бойцы, пунктуально выполняющие приказ. Есть прекрасные образцы исполнения служебного долга. Об одном таком примере «Наш Урал» оповестил своих читателей двадцатого февраля 1919-го года. Газета напечатала рубрику «По России», которую открывало сообщение:

«Екатеринбург, 18-го февраля. В воскресенье, 16-го февраля, часовой караула из поезда адмирала Колчака на станции Екатеринбург-1 нанес штыком проходящему в свой вагон капитану чехословацкой службы Тихому глубокую рану, от которой названный офицер в понедельник вечером в местном госпитале скончался…»

Казалось бы, город с благостной печалью склонится над свежей могилой, предварительно воздав должное четким действиям караульного. Вместо этого екатеринбуржцы, среди коих, как всем известно, множество красных, стали всячески высмеивать перестаравшегося часового, проткнувшего союзного офицера. Досталось и чужеземцу: не ходи, дурак, где не положено! Это зубоскальство весьма возмутило Гайду. Нет, он, разумеется, не потребовал суда над убийцей своего соотечественника. Генерал-лейтенант вполне знал, чей человек заколол Тихого, — и не стоило ради безвестного капитана ссориться с самим воеводой Киселевым.

Некогда, как уверяли слухи, матрос Киселев, наглый храбрец и пьяница, спас жизнь Колчаку. Став верховным правителем и главковерхом, адмирал вспомнил пройдоху и назначил его на важный пост. Придравшись к небольшой оплошности главного коменданта ставки полковника Деммерта, адмирал заменил его моряком.

Киселев быстро вошел в роль начальника войск ставки. Он обрядился в сербскую форму и заставил звать себя «воевода». Поддерживаемый Колчаком, пройдоха учредил собственную следственную комиссию, сам производил своих солдат в офицеры.

Генерал Гоппер, в прошлом также главный комендант ставки, говорил Гайде, что матрос грабил и убивал не только граждан Омска, но и своих офицеров. Очистив карманы и саквояжи «братьев по святому делу», Киселев увозил обобранных на дальний берег Оми — и стрелял или рубил их.

В сводках они значились — «провокаторы», «тайные агенты коммунистов» и прочее. Много ли стоил для «самодержца», как Киселева называли в ставке, заезжий капитан Тихий? Моряк доложил верховному, что чех шел к вагону главковерха с револьвером в руке, за что и поплатился головой.

Однако и сделать вид, что ничего не произошло, надменный Гайда не мог. Через две с лишним недели после «инцидента» генерал напечатал в «Нашем Урале» «Приказ войскам Сибирской Армии № 93». Он негодовал по поводу слухов, связанных с гибелью Тихого, и, конечно, грозил распространителям «враждебных толков» суровыми карами.

Впрочем, о чешском капитане быстро забыли: своей крови не оберешься! Крики засекаемых розгами, свист казачьих шашек, плач женщин и детей становились настолько громкими, что их слышали не только Россия, но и весь мир. И тогда верховный и генералы поменьше, морщась и негодуя, попытались заглушить вопли суесловием своих речей.

«ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СИБИРСКОЙ АРМИИ

6-го мая 1919-го года                 № 275                 г. Екатеринбург

Официальные донесения и жалобы обиженных и пострадавших указывают, что самочинные расправы, порки, расстрелы и даже карательные экспедиции, чинимые представителями власти, к сожалению, не прекращаются…»

Вот видите — черным по белому написано — «к сожалению».

А что думают по этому поводу сами «представители власти»? Пожалуйста:

«В настоящее время, — сообщает сибирским журналистам Председатель Совета Министров Вологодский, — страна управляется эксцессами, которые не могут быть терпимы далее, так как деморализуют население и подрывают доверие к правительству. Необходимо устранить эту ненормальность и ввести жизнь в более правильные условия, так как порками и расстрелами невозможно установить прочного порядка».

Теперь-то, можно надеяться, все ясно? Правительство порет и стреляет граждан, а премьер правительства сообщает прессе, что это вредит правительству!

Двадцать шестого июня 1919 года Колчак издает приказ № 154, в котором сообщает, что в его гражданских и военных учреждениях сплошь и рядом существуют «…борьба отдельных самолюбий и мелкие честолюбивые желания выставить всячески свою работу и по возможности опорочить работу соседа и набросить на нее тень, что создает атмосферу взаимной недоброжелательности и подозрительности». Посему адмирал категорически требует «прекращения розни». Воистину —