История своей судьбы (СИ) - Солманская Элина

Лиза промолчала.

– Паша, милый, прости нас, пожалуйста! Мы долго провозились собираясь. Я знаю, что ты опаздываешь. С завтрашнего дня я буду возить Лизу в школу сама, – проговорила Милана, нежно поглаживая его пальцы своей ладонью.

– Будешь, только когда приобретём тебе машину, – ответил Павел. – А пока я буду возить вас сам. Ещё не хватало, чтобы вы до города добирались с пересадкой на двух автобусах. Я успеваю, не волнуйся. Просто с завтрашнего дня, будем вставать на полчаса раньше.

Он поцеловал её руку и выехал за ворота дома.

Когда Павел припарковал машину у школы Лизы, он обернулся, и внимательно посмотрел на недовольную мордашку дочери.

– Ну, давай, беги. Удачного дня! И улыбнись. Не дело с таким мрачным личиком идти в школу и встречаться со своими друзьями.

Лиза нехотя растянула губы в улыбке и, поцеловав их обоих в щёку, вышла из машины.

Они смотрели вдвоём ей вслед, пока она поднималась по ступеням школы и не скрылась за входной дверью.

– Что-то она сегодня без настроения с утра. Это на неё не похоже, – тихо проговорил Павел.

– Паша, первый день после длинных выходных всегда сложно начинать, по себе знаю. Я заберу её сама после школы. Она сказала, что занятия у неё закончатся в час дня.

– За вами заехать?

– Не вздумай. Работай спокойно. Я возьму такси.

– Деньги я положил в твой кошелёк.

– Я видела. Спасибо тебе большое!

– Сегодня обязательно в банке открою карточку на твоё имя.

– Спасибо тебе за заботу. Но я надеюсь, что скоро сама начну работать, и тебе не придётся…

Павел обхватил её руками за талию и прижал к себе, пристально всматриваясь в её глаза.

– Ещё раз ты мне скажешь или намекнёшь, что ты в тягость или сидишь у меня на шее, я на тебя обижусь. Если хочешь работать, я не против. Хотя я бы больше предпочёл видеть тебя дома, чтобы ты писала книги и занималась воспитанием нашей дочери. В любом случае, я тебя предупреждаю в последний раз, если ты ещё раз скажешь, что не примешь от меня помощи, или откажешься от того, что я тебе покупаю, то я…

Милана обняла его руками за шею и коснулась его губ своими.

– Я всё поняла. Обещаю, больше никогда не говорить тебе об этом.

Он нежно провёл по её щеке пальцами.

– Надеюсь.

Павел завёл машину, выехал со школьной парковки и направился в издательство.

Когда они подъехали к двухэтажному зданию, Милана ещё раз проверила все документы в папке.

– Ну, всё, я пошла, – она глубоко вдохнула и шумно выдохнула.

– Переживаешь? – спросил он у неё.

– Немножко. Ладно, Паша, я пойду, а то ты из-за меня опоздаешь на работу. Я позвоню тебе в обед, как только что-нибудь станет известно.

– Хорошо.

Она обняла его руками за шею и нежно коснулась его губ своими.

– Удачного дня тебе! Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю! Удачи! – прошептал Павел.

Он долго провожал взглядом её хрупкую фигурку в белоснежном пальто, пока она не скрылась за дверью издательства. Улыбнувшись, он завёл двигатель автомобиля и поехал на работу.

****

Милана сорок минут ожидала приёма у директора издательства. Прозвучавший звонок из его кабинета у секретаря, позволил ей, наконец, пройти в кабинет Игнатьева. Она открыла дверь и улыбнулась, заметив хозяина кабинета за столом.

– Доброе утро, Сергей Владимирович!

Мужчина лет пятидесяти, крупной комплекции, в тёмно-сером костюме, тряхнул головой с чуть седеющими висками, взглянул на неё, и снова опустил глаза на лежавший перед ним журнал.

– Доброе утро, Милана Святославовна! Прошу садиться.

Ольховская присела в кресло у его стола и, открыв папку, достала рукопись своей новой книги.

– Что это? – Игнатьев удивлённо посмотрел на неё.

– Это рукопись моей новой книги. Я её почти закончила.

– Это хорошо, что почти закончили. И чем побалуете искушённую публику на этот раз?

Она улыбнулась.

– История необыкновенная, очень захватывающая, местами остросюжетная, и очень жизненная, настоящая без прикрас.

Мужчина тяжело вздохнул и отложил журнал в сторону.

– Категория?

Милана удивлённо на него посмотрела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Шестнадцать плюс.

– Милана Святославовна, мы разговаривали с вашим мужем месяц назад, и он уверял меня, что ваш новый роман будет не таким, как предыдущий. А напротив, будет ярким, фееричным и пикантным, предназначенным для взрослой аудитории наших читателей. А вы, похоже, снова хотите повторения вашей «Безысходности»? Ваша последняя книга заполнила все книжные склады, она не продаётся. Если поначалу мы продали хотя бы малые партии, то сейчас спроса нет абсолютно, а прошло всего несколько месяцев с момента её выхода в свет.

– Но, Сергей Владимирович, я не могу писать под заказ, то о чём просите меня вы. Истории появляются не в моей фантазии, а в моей душе, в моих мыслях. И я уверенна, что моя новая история обязательно найдёт своего неравнодушного читателя.

– Возможно, но уже без моего участия.

– То есть, вы хотите сказать, что отказываете мне?

– Да.

– Значит, нового контракта на работу с издательством не будет?

– Милана Святославовна, вы помните, когда мы с вами только начинали работать, мы решали вопрос с вашим псевдонимом. Вы заверили меня, что будете писать только под своим собственным именем.

– Я не понимаю, к чему вы начали этот разговор?

– А вы действительно не понимаете или только делаете вид?

– Я вас не понимаю…

Игнатьев откинулся на спинку кресла и с ухмылкой посмотрел на неё.

– Ну, хорошо. Я объясню. Ваше имя, как автора, это своего рода писательский бренд, торговая марка. Называйте, как вам будет угодно. И если вы решили уйти от мужа, то вы автоматически теряете своё имя. Вас, как писателя Миланы Ольховской больше не будет.

– Откуда вы знаете, что я ушла от мужа?

Он усмехнулся, и положил перед ней журнал, который внимательно изучал в начале их беседы.

Милана опустила глаза. Она пробежала взглядом статью в колонке светских новостей о её моральном разложении и фотографии её и Павла, сделанные на базе отдыха у Николаева.

Милана закрыла лицо руками.

– Ну, насколько я понимаю, всё, что изложено в журнале, правда? – прозвучал над её головой голос Игнатьева.

Она промолчала.

– Значит так, Милана Святославовна, контракт с вами на дальнейшую работу я заключать не буду. Ваши новые произведения меня больше не интересуют. Я хочу получать прибыль от того, во что вкладываю свои деньги, а не терпеть убытки и забивать склады своего издательства никому не нужным хламом. Ваш муж помогал нам во всём эти пять лет, а теперь насколько я могу судить, ваш брак практически разрушен, и помогать нам он естественно не будет.

Милана внимательно на него посмотрела.

– Я всё поняла. Что ж, благодарю вас за совместную работу. Я хотела бы забрать рукописи и все материалы книг, что вам предоставляла. А также свои авторские свидетельства о праве на все книги, что печатались в вашем издательстве эти пять лет. Они вам больше всё равно не принадлежат.

– А они нам и не принадлежали. Рукопись и авторское свидетельство на «Безысходность» получите у секретаря, я дам сейчас распоряжение.

– А остальное?

– А остальное принадлежит Владиславу Алексеевичу. С ним и разговаривайте.

– То есть как Владиславу Алексеевичу?

– Что вы на меня так смотрите? Ваш писательский бренд, все книги и авторское право на них, до провальной «Безысходности» принадлежат вашему мужу. Ведь именно так указано в вашем контракте.

– Этого не может быть! – громко закричала Милана. – Я ведь сама подписывала контракт и… – она вдруг вспомнила, что в начале писательской карьеры, когда у неё ещё не было агента, всеми организационными аспектами занимался юрист Ольховского. Она во всём ему доверяла, так как была поглощена только книгами и подписывала все контракты практически не глядя, и доверяя во всём Владу.

Милана молча собрала рукописи со стола и, не попрощавшись, вышла из кабинета. Оказавшись в приёмной, она тяжело опустилась на стоявший у окна большой диван и, закрыв лицо руками, расплакалась.