Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

я понимаю, что тяжело переживать смерть близкого человека, — пустыми глазами смотря на Терренса, без эмоций говорит Юджин. — Но это правда. Твой братец мертв.

— Нет, не мертв.

— К тому же, вспомни, как этот щенок хотел грохнуть тебя, стать таким же могучим, как и его любимый дядя, и предать свою семью. А, МакКлайф? Неужели после всего этого ты все еще так сильно переживаешь из смерти своего братца?

— Эдвард никогда не пойдет на такое. У него масса недостатков, но он не такой мерзкий козел, как дядя Майкл. Если бы этот старый козел не пугал его и не пользовался нерешительностью моего брата, то он даже и думать не стал бы о чем-то подобном.

— Насчет нерешительности ты прав. МакКлайф лишь притворяется героем. Хотя на самом деле он трусливый и ничтожный. Слабый как девчонка. Этот щенок строит из себя крутого делает вид, что пытается героически всех спасти. Дабы никто не узнал, что ему нужна мамочкина юбка или спина братца.

— Не тебе судить его, козел, — грубо бросает Терренс. — Я знаю своего брата намного лучше. Знаю, что у него на уме!

— Может, и знаешь. Но не хочешь признавать, что он слабый и трусливый. Хотя я не могу понять, зачем. Зачем защищать этого бесполезного сопляка, который родился лишь потому, что твои мамаша с папашей не знали, как предохраняться, а от аборта категорически отказались.

— Я никогда не скажу такое. Потому что Эдвард не такой, каким его считают этот старый хрыч Майкл и вся его шайка. Этот парень смелее и сильнее, чем все думают. Когда дело касается близких, то он пойдет на все.

— Это не проявление смелости и сил духа, МакКлайф. Это трусость. Самая настоящая трусость.

— Думай что хочешь. Тем, кто любит Эдварда, плевать на мнение таких, как ты, дядя, Эрик и все ваши жалкие дружки.

— Слушай, а ты бы согласился отомстить ему за то, что тебя чуть не грохнули, и убить его? — расставляет руки в бока Юджин. — А, мужик? Слабо взять в руки пистолет и выстрелить этого козла? Или всадить ножик ему прямо в сердце?

— Да как ты, тварь, смеешь спрашивать меня об этом? — сквозь зубы цедит Терренс, с учащенным дыханием крепко сжав руки в кулаки. — В СВОЕМ, черт возьми, УМЕ?

— Тише-тише, МакКлайф, тише! Не надо вопить как пациент психбольницы.

— Это ТЕБЕ легко кого-то грохнуть, ибо у тебя нет совести! Не надо даже ходить обдолбанным! А даже если я буду подыхать, то ни за что не сделаю это со своим младшим братом или кем-то еще.

— Значит, ты такой же трусливый, как и он?

— Трусость и совесть — совершенно разные вещи. Если ты не хочешь что-то делать, это не значит, что ты боишься. Это означает, что ты боишься однажды об этом пожалеть.

— Любовь — глупая вещь, — злостно смеется Юджин. — Самая глупая вещь на свете, из-за которой люди поголовно сходят с ума и позволяют себе становиться слабаками. Это чувство не приносит ничего хорошего и заставляет страдать.

— Ха, значит, тебя отшила какая-то девчонка, когда ты был мальчишкой? — злостно усмехается Терренс. — И поэтому ты все еще ненавидишь всех девушек и портишь им жизнь? Подумал немного и решил, что можно брать девчонку силой, если очень хочется с кем-то перепихнуться.

— Здесь ты прав. Секса хочется. А когда хочется — я занимаюсь им.

— Только вот никто не хотел делать этого с тобой! Наталия или Кэссиди не хотели, чтобы рядом с ними оказался такой вонючий и уродливый орангутанг.

— А меня не волнует, что им нравится! Главное, что это нравится МНЕ!

— С такими мыслями ты никогда не найдешь ту, которая любила бы тебя. Любая побоится быть с тобой!

— Мне не нужна их любовь! — грубо заявляет Юджин. — И дети — тоже! Я их терпеть не могу! А девочки мне нужны для одного — для хорошего секса.

— Это нормально, когда девушка понимает, на что идет.

— Только не надо учить меня жизни. Я твоих типа умных советов не просил.

— Я и не пытался! Зачем учить какую-то старую гориллу, когда можно надрессировать молодую обезьянку?

— Хочешь ты этого или нет, но те сексуальные красотки станут моими, когда я покончу с тобой, этим щенком и теми двумя уродами.

— Только посмей… ТОЛЬКО ПОСМЕЙ! — Терренс резко подлетает к Юджину и хватает его за шиворот обеими руками. — ШКУРУ СДЕРУ, ЕСЛИ ПРИБЛИЗИШЬСЯ К МОЕЙ НЕВЕСТЕ! И К ОСТАЛЬНЫМ ДЕВУШКАМИ НЕ ВЗДУМАЙ ПОДХОДИТЬ!

— Мертвые не разговаривают и не могут указывать.

— Я предупреждаю тебя, Уэйнрайт: если хоть волос упадет с головы одной девушки, то мы сотрем тебя в порошок, — низким, грубым голосом угрожает Терренс. — ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ СВОЛОЧЬ? ИЛИ ЕЩЕ РАЗ ОБЪЯСНИТЬ?

— Хватит мне угрожать, истеричка! — раздраженно вскрикивает Юджин, грубо отталкивает Терренса от себя и начинает угрожать ему пальцем. — Я знаю, что ты такой же истеричный, как и твой папаша, но советую держать свой длинный язык за зубами и не распускать руки. А иначе ты, тварь, точно пожалеешь.

— Я не боюсь твоих угроз, козел!

— Как и я — твоих! Я не боюсь никаких угроз и любой ценой устраню всех, кто мне мешает. Устраню тебя и твою поганую шайку!

— Мы не сдадимся тебе просто так, — холодно и уверенно заявляет Терренс.

— Тебе меня не одолеть!

— Да я готов в одиночку бороться с тобой! Готов сделать все, чтобы не позволить тебе что-то сделать с моими братом, невестой, друзьями и их девушками.

— Готовься снова проиграть, МакКлайф, — хитро улыбается Юджин. — Я уничтожу тебя!

— Уверен?

Терренс выжидает секунду-две и наносит Юджину довольно сильный удар кулаком в челюсть. От чего тот тут же камнем падает на землю. Потом Уэйнрайт с раздраженным рыком резко встает на ноги и пытается ответить МакКлайфу-старшему таким же ударом. Но тот ловко уходит от него, валит противника с ног, наносит ему еще пару ударов по лицу и яростно и с неким удовольствием бьет его головой об землю несколько раз. Правда в какой-то момент Юджин ногой бьет Терренса в живот и отшвыривает его на некоторое расстояние. А пока тот скручивается пополам, Уэйнрайт мгновенно встает на ноги, подлетает к нему, начинает таскать за волосы по земле и кулаком врезает ему по лицу. Но вскоре МакКлайф-старший локтем ударяет стоящего за спиной преступника по ключице и успевает нанести ему еще парочку ударов по лицу.

В какой-то момент они в разное время резко встают на ноги и борются уже с помощью рук, нанося удары ладонями, локтями или кулаками и