OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

февраль 2011

Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович! Спасибо за Ваши с АН книги, особенно обожаю жемчужину «Пикник на обочине». Меня интересует личный вопрос. Из архива интервью, если не ошибаюсь, Вы говорили, что наивысшее наслаждение в жизни человеку может доставлять только творческая деятельность. Такая, например, как написание хороших книг. Почему сейчас Вы не продолжаете писать книги? Ведь не может же быть, чтобы Вы перестали творить!.. Если Ваша творческая деятельность переключилась в другое русло, тогда можно узнать (из любопытства) какое?

Виталий <[email protected]> Ростов-на-Дону, Россия - 02/13/11 12:04:54 MSK

Обратите внимание, что в своих интервью (да и в книгах тоже) я неоднократно писал также, что «творческая писательская деятельность» – занятие чрезвычайно вредное, ядовитое, мучительное до отвратности, «окупающееся» только (но окупающееся полностью, с запасом!) «мгновениями удачи», когда воистину ощущаешь себя Творцом с большой буквы и Победителем. Помните, как Пушкин после «Годунова» бегал по комнате, восклицая «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» – я вот о подобных мгновениях и говорю, как о мгновениях наивысшего наслаждения жизнью. К сожалению, с годами такие мгновения (кажется, это называется «катарсисом») становятся все более редкими и наконец, боюсь, исчезают навсегда. Становится неинтересно выдумывать, более того, – становится неинтересно даже читать выдуманное другими, в ход идет «нон-фикшн», публицистика и даже мемуары (которых я, впрочем, тоже не люблю, сильно подозревая в «выдуманности»). Такие дела.

Здравствуйте, Борис Натанович! Доброго Вам здоровья! У меня к Вам два отвлечённых вопроса. 1. Каковы должны быть критерии произведения, для которого Вы согласились бы написать предисловие? (Вопрос абстрактный, ни у меня, ни у моих знакомых нет потребности в чьём-либо предисловии.)

Алексей Ляхов <[email protected]> Киев - 02/13/11 12:05:19 MSK

Я терпеть не могу писать предисловия и никогда их по своей воле не пишу. Но иногда приходится, – когда по той или иной причине я считаю себя обязанным сделать это.

2. Приходилось ли Вам (или АНу) писать ПОСЛЕсловия? (Т.е. текст, с которым читателю предлагается ознакомиться уже после прочтения самого произведения, некое подытоживание и т.п.) Речь не идёт о переводах с других языков, исключительно о «наших» авторах.

Алексей Ляхов <[email protected]> Киев - 02/13/11 12:05:36 MSK

Думаю, что АНу приходилось. А вот приходилось ли мне, – не помню. Помню, что приходилось писать послесловия к каким-то нашим иностранным изданиям (по просьбе издателя). Впрочем, как говорится в старом анекдоте, «предисловие – послесловие, не ощущаю разницы».

Доброго здоровья Вам, Борис Натанович! В Вашем романе «Хромая судьба» Гога Чачуа болеет за «Спартак», чем вызван такой выбор и за какую команду болеете Вы?

Кузнецов Андрей <[email protected]> Полтава, Украина - 02/13/11 12:05:49 MSK

Я за хоккей не болею. А выбор Гоги совершенно случаен. Ведь за «Спартак» многие болеют, – вот и он тоже.

Спасибо за классные книги! Но вот мне непонятно: почему Понедельник и иже с ним так сильно отличается по стилю от всех остальных книг, например, от Пикника?

Айрэ <[email protected]> Беларусь - 02/13/11 12:06:12 MSK

Но это же совсем разные книги! Почему «Золотой Ключик» Алексея Толстого так отличается от его «Хмурого утра» или, скажем, от «Аэлиты»?

Здравствуйте Борис Натанович! Недавно перечитал Ваше произведение «Парень из преисподней». Хотелось бы узнать, а как в действительности прогрессорам удалось сделать переворот в Алайском герцогстве, ведь как размышляет Гаг: «Голубые драконы, десант окружат герцога...»? Ведь прямое силовое вмешательство запрещено, и еще интересно как Вы нашли продолжение к Вашей повести, написанное в рамках проекта «Наследники» господином Успенским?

Михаил <[email protected]> Москва, Россия - 02/13/11 12:06:31 MSK

Я вовсе не думаю, что переворот осуществляли прогрессоры, так сказать, «своими руками», Скорее всего, они просто помогли оппозиции, которой надоела война да и сам герцог. Война идет давно, идет бесславно и мучительно, и нет никаких сомнений, что оппозиция давно сформировалась и добрая половина населения – с нею, так что переворот вполне созрел, и нужен только грамотный толчок, чтобы герцогу пришел конец – вместе со всеми его «голубыми драконами» и Бойцовыми Котами. Что же касается господина Успенского, то я, грешный человек, люблю у него ВСЕ, даже если вещь получилась спорная и неоднозначная.

Уважаемый Борис Натанович! Недавно перечитал ДР и обнаружил для себя такую интересную деталь: образы героев, в основном, центральных, не то, чтобы упрощены, но, как бы сказать... они прописаны, исходя из какой-либо центральной черты персонажа. Например, Патрик всё время добрый, даже когда он в харибде, он такой же «мягкий, заспанный». Маляев сосредоточен только на научной работе, Матвей – на работе административной. Горбовский и Скляров... Можно сказать, что читатель готов к тому, что они сделают, ждёт от них именно таких поступков, и это, безусловно, говорит о целостности и достоверности созданных образов. Но, по сравнению с другими Вашими книгами, эти образы, как мне показалось, сознательно упрощены. Так ли это, или я ошибаюсь? И если так, то с чем это связано, – с трагичной развязкой всей истории о мире Полудня?

Егор <[email protected]> Ярославль, Россия - 02/13/11 12:06:32 MSK

Могу сказать только, что специальной задачи – упростить характеры героев – авторы перед собой, разумеется, не ставили. Причины может быть две. Во-первых, Вы правы, сама обстановка повести, сама фабула ее не давала возможности делать характеры «подробными» – слишком много и слишком уж трагичных событий происходит там в единицу времени, – не до деталей, да и некогда этим деталям даже хотя бы просто обозначить себя. А во-вторых, – самое простое – мастерства не хватило, умения, профессионализма. Ведь это была наша всего лишь четвертая или пятая повесть, – «зеленоваты» авторы еще были, «молодоваты».

Здравствуйте Борис Натанович. Хочу Вас поблагодарить за очень многое. За Ваши с братом книги, которые породили в моём сознании удивительные моменты радости и печали, чувства взлётов и неодолимой подавленности. Невероятно жаль, что читатель не может поделиться с писателем всей той насыщенной гаммой чувств, которая возникает во время погружения в мир книги. А очень бы хотелось отплатить Вам той радостью и надеждой, которой Вы так щедро одарили своих читателей. Но я хотя бы попробую, и вот Вам карикатура на мою улыбку ;) Кстати, когда впервые в Ваших ответах я увидел смайлик, не могу передать, какой взрыв позитива вызвала эта мелочь! Просто осознавать, что Стругацкий (!) мало того, что пользуется Интернетом, мало того, что играет в компьютерные игры, так ещё и смайлики рисует, – это показалось мне ещё более фантастичным, чем высадка человека на Луну. Во всяком случае, для меня это был маленький культурный шок, за который Вам отдельная благодарность. И, конечно же, спасибо за это интервью, которое обладает, на мой взгляд, тремя отменными достоинствами. Во-первых – сама возможность задать вопрос классику, и получить ответ человека и писателя. Во-вторых, читая это интервью можно чётко отследить дух времени, наблюдая за тем, какие именно вопросы и проблемы интересуют Ваших почитателей в разные годы. Эдакий экскурс в недалёкое прошлое. Ну и, в-третьих, – сами вопросы и ответы, которые называют имена и события, о которых я раньше не слышал, что заставляет усиленно штудировать Википедию. За всё это отдельная благодарность Вам и всем тем, кто принимает участие в этом проекте. И несколько вопросов: 1) Способствует ли процесс чтения взаимопониманию между людьми? Человек читающий, он более чуток к реальному миру, или же это способ отгородиться от этого мира?

Артём Чёрный <[email protected]> Запорожье, Украина - 02/13/11 12:06:44 MSK

Всякое бывает. Вообще-то чтение, общение с книгой, – процесс сугубо личный, как и всякое сопереживание. И как всякое сопереживание, он может способствовать и стремлению к общению, и к желанию уйти в себя, и к бегству от реального мира, и, наоборот, восторгу в него радостно погрузиться. Все зависит от человека, от книги и от реальных обстоятельств, в которые человек и книга погружены. Надо, впрочем, признаться, что наиболее часто встречающаяся здесь ситуация сводится к пресловутому «писатель пописывает, читатель почитывает». Закон Старджона («Откровение Старджона») действует неукоснительно, без отдыха и послаблений.