За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

великолепный стальной цветок клинка распустился в его ладони. Правая рука Учителя странно повисла сбоку, словно безжизненная плеть, взгляд затуманился и потускнел. Кажется, поврежденная конечность перестала действовать: даже пальцы не шевелились, судорожно сомкнутые на кнутовище.

Длинные когти-лезвия расправились, перерезая тянущиеся к нему огненные ленты, и сверкнули в смертельно опасной близости от незащищенного горла Учителя. Дернув на себя хищно извивающуюся плеть, мощным рывком Элиар выдрал кнутовище из слабеющих пальцев наставника: легендарный Хвост Феникса отлетел далеко в сторону. Учитель проводил его еще одним непонимающим взглядом. Рука продолжала безвольно висеть, а из открытой раны на плече хлестала лотосная кровь.

Непревзойденный клинок испил крови, закалился в священном огне феникса. Кровь Первородного текла по лезвию Когтя Дракона и пьянила Элиара, как дикого зверя. Запах лотоса стоял в прозрачном воздухе. Алые листья взметнулись от движения энергии и вихрями полетели вверх.

Учитель был прямо перед ним – раненый, обезоруженный, ошеломленный. Птица феникс с перебитым крылом, израненная птица, которой больше не подняться в небо. Настала минута триумфа, минута, которой Элиар ждал так долго.

На лице Учителя на миг отразилось выражение растерянности. Непривычная растерянность эта вдруг растаяла и сменилась новым чувством, доселе не виденным в циановых глазах. То был… страх?

Несомненно, то был страх – страх перед тем, кто сильнее.

Элиар замер, как громом пораженный, околдованный, опьяненный этим сладким страхом. Что происходит? Неужели это не сон? Тишина протянулась между ними кровоточащими алыми лентами. От избытка силы радужки его собственных глаз, кажется, засветились алым – мир залило священным цветом.

Рука Учителя оказалась не крепче его собственной. У этой изящной кисти не хватит сил вновь низвергнуть его, бросить в пучину боли и немощи. Это откровение поразило и раздавило его: рука с клинком дрогнула и остановилась, не в силах завершить начатое; смертельный удар он не нанес.

Вместо новой атаки Элиар сделал шаг ближе, а Красный Феникс молча отступил на такой же шаг. Элиар с ужасом почувствовал: если Учитель сделает еще хоть один шаг назад, колотящийся в венах инстинкт охотника вынудит его кинуться следом в безотчетном желании убивать. Хвала всем богам, наставник не двигался.

В какой-то момент вид ранения Учителя привел Элиара в чувство, и он неожиданно успокоился. От обильной кровопотери лицо Совершенного стремительно бледнело, отяжелевшая от крови одежда тянула к земле. Удар Элиара рассек крупные артерии, но главное не это: наставник не сможет полностью восстановиться от повреждений, которые нанесло знаменитое черненое лезвие Когтя Дракона. Раны от духовного оружия такого уровня не исцелить до конца даже Яниэру. Кроме того, Красный жрец лишился собственного непревзойденного оружия, а значит, не сможет продолжать сражаться.

Учитель и сам прекрасно понимал это. Потеряв контроль над одним своим учеником, он дернул за ниточку духовной связи другого. Элиар почти физически почуял этот резкий рывок, этот отчаянный зов, хотя вслух Учитель только выдохнул едва слышно сквозь алую кровь:

– Яниэр!.. Ко мне.

Конечно, в случае самого Элиара такой призыв почти бесполезен – Второй ученик явился бы на выручку слишком поздно. Но Яниэр, подобно небожителям, обладал редким даром мгновенных перемещений, что было очень удобно в случае опасности. Кроме того, Первый ученик славился способностью наносить удары, находясь в слепой зоне противника: даже Видящий не всегда мог разглядеть его.

Элиар настороженно повел взглядом, пытаясь обнаружить нового противника, скрытого иллюзией невидимости. Но, должно быть, трезво оценив обстановку сил, Яниэр не собирался вступать в бой: Элиар увидел мерцающее отражение портала в широко распахнутых глазах цвета замерзшего океана.

Резко развернувшись, он успел заметить, как Первый ученик делает быстрые пассы руками, а уже в следующий миг оба жреца исчезли, оставив павильон Красных Кленов ему, – так оставляют поле боя, что был проигран.

Сердца Элиара коснулось тягостное, дурное предчувствие. Клены истекали горечью, листья падали беспрестанно, как кровавые слезы. Земля под ногами была устлана ими. Воистину, год без благословения Учителя оказался пропащим.

О, как сожалел впоследствии Элиар, что не подошел к наставнику после всех в сакральную ночь празднования Зимнего солнцестояния. В конце концов, Учитель был невиновен в том, что Агния решила таким вызывающим образом привлечь к себе его внимание. Возможно, наставника тоже огорчило, что Элиар не испросил у него благословения. С тех самых пор судьба пошла наперекосяк.

Терпкий запах палой листвы маревом стоял в воздухе, засыпанный листвой сад пылал, как погребальный костер кочевников. Вот и все: больше некуда идти. Отныне Второго ученика не ждали в Красной цитадели: путь в Ром-Белиат навеки закрыт тому, кто поднял руку на Первородного. Дома в Халдоре, куда он мог бы вернуться, также не стало: скоро Великие степи будут сожжены войной. В своей жизни он потерпел фиаско, добровольно ступил на зыбкую тропу изгнания, поросшую алыми паучьими лилиями. По этой тропе должен был уходить он все дальше и дальше в неизвестность, прочь от всего, что стало родным, без права обернуться.

Острые лезвия кленов медленно кружились в воздухе. Алая метель из листьев – предвестник той страшной метели, что случится однажды на исходе зимы. Элиар не умел предвидеть будущего и не мог знать, что это их последняя встреча с его светлостью мессиром Элирием Лестером Ларом. Что за все десять лет затяжной войны Бенну и Ром-Белиата, показавшихся вечностью, он так и не сможет увидеть Учителя.

Как нелепы оборванные разговоры. Как нелепо жаждать их продолжить.

Посреди осени стоял он – в своей и чужой крови, с руками, полными пурпурово-красных кленовых листьев. Впервые в эти яркие, восхитительно многоцветные дни душа исполнилась такой глубокой печали, что в ней можно было утонуть. Тот, кто не видел осени Ром-Белиата, – не знает, что такое осень. Тот не жил, кто не бывал в ее алых объятиях.

Красные листья падали с красных деревьев.

Красная кровь текла по рукам.

Эта осень сожгла его сердце до корней, как молния, ударившая в кленовое дерево.

Глава 33. Журавль пьет небо

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев.

День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*черной тушью*

Раздались мелодичные переборы струн: откуда-то издалека до слуха донеслись слабые, постепенно нарастающие звуки.

Белая музыка текла, окрашивая мир в свой цвет. Длинные пальцы натягивали серебряные струны, как тетиву: каждый безукоризненно точный звук становился чьей-то смертью. Прекрасная мелодия проникала в тела и наносила необратимые внутренние повреждения, если жертва не успевала защититься барьером. Учитывая головокружительное мастерство играющего, сделать это было непросто.

В воздухе витала музыка. По струнам текла кровь.

Черный