Постумия - Инна Тронина

– Есть и другие причины, но эта – главная. Мне трудно было перешагнуть через себя, наступить на своё горло. Говоря по-простому, ссучиться. Ты не обижайся, Михалыч…

– Обижаются дети, а взрослые люди принимают к сведению, – дипломатично ответил дядя. Талибан знал, что я – не просто родственница генерала, но и его сотрудница. И потому он говорил, не стесняясь. – Ты ведь и сам от Металлурга натерпелся, и от его свояка.

– За себя простить можно, забыть. Промолчать, короче. Это наши дела. Но мой друг напрасно погиб. И раз он просит, я должен исполнить. Это выше любых понятий. Я никому ничего не должен кроме него. И клятву отомстить давал только другу. А как это сделать? В Россию мне ходу нет. Не «братва» сочинская, так мусорня огребёт. Оно мне надо? Все мои люди известны, и они здесь. Я их на гибель не пошлю. Не одну ночь провёл в бессоннице. Все мозговал, как быть. И вдруг узнал, что Металлург вам наступил на хвост. Вот и решил быть полезным. Ты спрашивай, Михалыч, что тебе интересно.

– Перво-наперво, чтобы не забыть, – повару скажи спасибо. Много барашков довелось попробовать, но такого ещё не едал. Класс!

– А это я сам жарил – для дорогих гостей, – скромно признался Артём. – Когда от души, оно всегда вкуснее. А повару что? Лишь бы скорее закончить и втык не получить.

– Спасибо на добром слове. – Дядя вытер влажные пальцы матерчатой салфеткой. Чашка для полоскания с лимонной водой стояла тут же. – Марьяна, что ты сникла вся?

– Я в порядке, честное слово! Может, конечно, не выспалась. Но я внимательно слушаю.

– Нефрит такой же проклятый, как и золото, – задумчиво сказал Артём, покуривая длинную «шаманскую» трубку. – Раньше «императорский камень» по берегам Витима искали. Сколько людей сгинуло – не сосчитать! И сейчас там, как на войне. Охотники, старатели, ныряльщики… И обычные мужики – от сохи. Кому повезёт, кому нет, а конец один. Вот другу повезло. А толку что? Он ведь раньше грабил китайских скупщиков. Тогда в Сочи приехал стволы покупать. Я отказал – не было возможности. А он расстроился и уехал без охраны. Как мне жить теперь? Помоги, Михалыч!

– Расскажи про свояков этих – всё, что знаешь. И не думай, что предаёшь. Предают друзей, а врагов уничтожают. Они хотели завалить тебя, уничтожили друга. У многих с ними счёты. Но, гады, маскироваться умеют. Я вот в Сочи родился, а ничего про них не знал.

– Ну, Михалыч, это люди такие!.. – Талибан втянул в себя дым. Как мне показалось, с «травкой». – Любить – так королеву. Воровать – ярдами в зелени. Металлург раньше уралмашевским «спецназовцем» был. Никого не боялись вообще. «Ментам» в открытую угрожали. По зданию РУБОП в Ебурге шмаляли из гранатомёта. И подельники его такие же. Если куда пришли, назад уже не выгонишь. Я-то впервые о них услышал от знакомца своего Конобевцева. Он тогда из Татарстана ко мне на море приехал, тоже просил помочь. Я и вписался сдуру. Хотя, думаю, мы бы и так схлестнулись. «Свояки» – и там так и звали – ещё при Аргенте наложили лапу на самые лакомые кусочки. Например, на группу, владеющую акциями татарских промышленных компаний. И недвижимостью там занимались, и нефтянкой. Везде своих «смотрящих» поставили. С Аргентом связываться кому охота? А Конобевцев растительными маслами занимался и детским питанием. На него наехали, а он отступать не хотел. Жена его по Интернету реализовывала одежду и обувь…

– И чем дело кончилось? – перебил генерал.

– Известно чем. Сперва Конобевцева сожгли в авто – вместе с сыном. А вдову потом достали в Чехии. Мотоцикл сбил её на тротуаре – сразу насмерть. Она уж совсем поиздержалась. «Двушку» только и смогла купить в Праге. А бизнес её на одну «шалашовку» записали. В наших краях её знали хорошо. Алкоголичка с двумя детишками. Дочка маленькая в одних подгузниках по улице ползала. А сын трехлетний на газоне траву ел. И вот – взлетела! А что, удобно. Какой с неё спрос? Да и вообще, чужие деньги легко тратить. Знаешь, за какой срок в среднем проматывают наследство?

– Кто как, – пожал плечами дядя. – Можно и за несколько дней спустить. Даже за один. И ещё – смотря какое наследство.

– В среднем за девятнадцать дней! При условии, что сумма серьёзная. Начинают детки гулять от души. Вот к таким свояки и подкатывались. Родителей ухлопают, а наследников на счётчик ставят. Поначалу пьют с ними, по плечу хлопают. Сажают на «дурь» или дают в долг. У них этого добра – хоть залейся. Всеми способами ввозят в Россию. Например, в грудных имплантатах…

– Сильно! – отдал должное генерал. – И как только сообразили?

– Не сами придумали. Их в Колумбии научили…

Мне уже надоело общаться через «Партнёр-люкс», а также постоянно сканировать и переводить все надписи. О документах даже не говорю. Повезло, что нам ввели в меню русско-греческую пару, а то пропали бы совсем. Английский тут не в почёте – у греков сейчас своеобразная фронда. И вот наконец-то можно говорить не в микрофон, а в ответ слышать живой голос!

Артём сказал, что хуже всего греки относятся к немцам, потому что больше всего им должны. Вернее, занимали-то они у Евросоюза, но там в основном немецкие деньги.

– Это уж как водится, – согласился дядя, наливая себе немного красного вина. – Хочешь заиметь врага – дай человеку в долг.

– Можно и взять, какая разница! – Талибан смачно надкусил персик. – Ещё Мефистофель пел о том, что деньги делают с людьми. Свояки могли и дать, и взять, но результат выходил одинаковый. Наркодилеры, хозяева борделей, «контрабасы», поставщики радиоактивных кулонов из Китая… Да мало ли на свете грешников? Все они сами приходили к юристам, состоящим на жаловании у свояков. Советовались, как можно обойти закон. А потом попадали в ту самую «ведомость». Надо было платить, не пытаясь рыпаться или бежать. В полицию никто никогда не заявлял. Лохи до последнего надеялись соскочить. Но сами виноваты, чего там! Не так страшно совершить ошибку, как осознать, что свалить вину не на кого. Никто не заставлял нарушать закон, а потом идти к этим юристам. Не ясельные уже, должны понимать. Этот Витя-Пилот лучше бы жил себе скромно в Литве или ещё где, чем в бочке с гвоздями летать. Знал ведь, что Металлург – человек Аргента. А тот таким зверем был, что другим «браткам» тошно становилось. Ты, Михалыч, от друга своего Озириса знаешь о нём?

– Да. – Дядя и глазом не моргнул, услышав про Витю-Пилота. А я даже перестала дышать. Неужели опять в масть?

– Он такие казни придумывал, что Чикатило отдыхает. Подобным образом и поступал с особо упёртыми.

– А кто этот Витя-Пилот? – равнодушно спросил дядя. Он смотрел в бокал с красным вином так, словно оно было куда интереснее Вити. – Кстати, это ведь старое вино, судя по пыльным бутылкам. А сохранилось превосходно.

– А с них пыль и не вытирают! – польщено заулыбался хозяин. – Возни с ними – обделаться можно. И хранятся бутылки, и подаются исключительно под углом в 30–40 градусов. Переворачивают их за день-два до пьянки. Да, так касаемо Вити… У него литовская какая-то фамилия – не помню. Отец тоже «контрабасом» был, ещё в Союзе. В Литве многие этим промышляют. Папа большей частью янтарь вывозил. А сынок – наркодилер. Приспособил под это дело легкомоторные самолёты – потому и Пилот. И с небес его скинули из-за этого. На некоторых самолетах можно с дозаправкой тысячи километров пролететь, и никто не досмотрит. Например, на французском «Gardan» или на нашем «ЯК-52». А то самолично можно собрать из списанных или ворованных частей. Диспетчеры их не сопровождают.

– Да, с этим у нас беда, – подтвердил генерал Грачёв. – Покупают самолёт, как «тачку», и возят любые грузы. По деньгам примерно то же выходит, а какая отдача! Очень многие работают даже без сертификации. Зарегистрируют машину в Росреестре и летают, потому что сертификация – дело очень дорогое. И, в сущности, лишнее. Лучше штраф заплатить, если влипнешь, но не продлевать каждый год эту канитель. Де-юре частной авиации у нас нет, а де-факто – есть. И начинить такой борт можно даже взрывчаткой, не то, что наркотой. Ну, конечно, если не повезёт, то крепко присесть можно.

– У Вити хорошие спецы были, – закивал Талибан. – Облетали аэродромные зоны, отключали радиопередатчики-ответчики. И локаторы их не брали. Легкомоторники эти тысячами летали. И только один раз чуть с «Боингом» не столкнулись. Где-то в Сибири летели на «Сессне». Так всё равно выскочили и ушли. Все машины были в идеальном состоянии. Пилот лично следил, чтобы никаких заминок в пути! Военные же только у аэродромов их контролируют. И над Москвой летать нельзя. А над Казанью, я точно знаю, – пожалуйста! Год назад у вас под Питером один такой упал в лесу. Говорили, что машина сгорела при пожаре. А кто знает, как на самом деле было?

– Надо проверить, – задумчиво вставил генерал. – Только нужны более точные координаты.

– Теперь ты в теме, Михалыч. Скажи там своим. Координаты назову позже. Будь Витя жив, смолчал бы. Но не хочу, чтобы его идея на Металлурга работала. Да ещё такой паскудной расправы… Между прочим, с того падения всё и началось. Витя вёз груз свояков. А после аварии конкуренты нашептали, что неспроста всё это. Никогда не падали, а тут упали! Так ведь всё когда-то первый раз бывает. Эти все «Вороны», «Снегири» и «Мухи» подержанные. Их много раз разбирали-собирали. А про ту аварию слухи ходят, что специально в топливный бак что-то подсыпали.