Догма кровоточащих душ - Михаил Савеличев

- Ты не спишь? - знакомый голос.

Сэцуке поворачивает голову и видит сидящего на полу Рюсина.

- Привет, Сэцуке, - говорит Рюсин и улыбается. - Давно не виделись.

Сэцуке садится и спускает ноги с высокой кровати. Одеяло сползает с ее плеч, и Рюсин отводит глаза. На Сэцуке только маечка и трусики.

- Твоя одежда пришла в полную негодность, - виновато говорит Рюсин. - Сейчас что-нибудь принесут взамен.

На больничную палату не похоже. Нет окон, лишь металлическая дверь с закругленными углами и множеством запоров. Угрюмые стены тоже сделаны из металла, но их драпируют длинные занавеси.

- Где я? - голос звучит гулко, непривычно, с каким-то железным оттенком.

- Во владениях Никки-химэ, - говорит Рюсин.

Во владениях. Звучит несколько напыщенно, торжественно.

- Как я здесь оказалась?

- Ты не помнишь? - посмотрел на нее Рюсин и, покраснев, снова отвернулся.

Сэцуке натянула на себя тонкое одеяло, поплотнее закуталась в него, так что только ноги торчали наружу. Ноги не должны смущать Рюсина.

Помнить? Она опять что-то должна вспомнить? Они падали. Точно, они с Тэнри убегали, а потом падали куда-то в темноту, холодную, бездонную темноту. Было страшно, очень страшно вот так лететь, ожидая каждое мгновение удара и... и смерти. Боли, агонии и смерти. Но внезапный ветер подхватил их, словно два листика, оторвавшихся от осеннего дерева, и понес, понес, понес...

- Я помню, что мы падали... падали в темноту... в бездонную пропасть... я и Тэнри. А потом был ветер... и все, - Сэцуке посмотрела на Рюсина. - А... а где Тэнри?

- С ним все в порядке, Сэцуке, - улыбнулся Рюсин. - С Тэнри все в порядке. Он рвался к тебе, но ему пока не разрешили вставать. Вы надышались какой-то дряни в коридорах.

- За нами гнались, - Сэцуке нахмурилась и потерла лоб, - а потом был противный запах, и Тэнри сказал, что они пустили газ, чтобы усыпить нас.

- Вам повезло, - сказал Рюсин. - Тэнри молодец. Он всегда умеет уходить от опасности.

- Да, молодец, - прошептала Сэцуке и потрогала губы. - Рюсин, а Агатами тоже здесь? Я по ней ужасно соскучилась!

Рюсин помрачнел.

- Ее здесь нет.

- А где она? С ней ничего плохого не случилось?!

- Я не знаю. Честно, я не знаю, Сэцуке.

Раздался длинный звонок. Рюсин встал, подошел к двери и с усилием приоткрыл ее. Что-то сказал, вернулся и положил рядом с Сэцуке пакет.

- Вот твоя одежда. Надеюсь, что она тебе подойдет. Одевайся, я жду в коридоре.

- Хорошо, - кивнула девочка.

Рюсин вышел.

В пакете оказались синие брюки с широкими штанинами и лямками через плечи, черный свитер и туфли на плоской подошве. Как ни странно, но все сидело на Сэцуке, словно сшитое по ней. Зеркало, к сожалению, в комнате отсутствовало, расческа тоже. Пришлось пригладить волосы руками, надеясь, что они не очень растрепаны.

За дверью в обе стороны тянулся длинный коридор с одинаковыми металлическими дверями, отличающимися лишь номерами, нанесенными на них алой краской. Между дверьми располагались мягкие кресла и небольшие столики. Рюсин сидел в одном из кресел.

- Я готова, - сказала Сэцуке. - Только я расчески не нашла и зеркала. Я, наверное, очень растрепанная?

- Ты выглядишь хорошо, - улыбнулся Рюсин, вставая. - Правда, хорошо.

- Спасибо. А теперь куда?

- Ты кушать хочешь?

Сэцуке подумала.

- Нет. Пожалуй, нет. Не хочу.

- Тогда пойдем к Никки-химэ. Тебя нужно представить ей.

- А как же Тэнри? - обеспокоенно спросила Сэцуке. - Его разве не нужно представить Принцессе?

Рюсин засмеялся.

- Тэнри?! Ну, о нем не беспокойся. Ты еще многого не знаешь, Сэцуке. Но Никки-химэ все тебе объяснит.

- Надеюсь, - вздохнула Сэцуке.

Рюсин взял ее за руку.

- Держись крепко и ничего не бойся, - предупредил он.

- Зачем ты это сказал? - спросила Сэцуке.

- Что сказал?

- Чтобы я ничего не боялась. Я теперь обязательно буду бояться.

Рюсин глубоко вздохнул. Коридор исчез. Сэцуке вновь летела. Но теперь это было не падение, а полет. Восхитительный полет сквозь золотистый, нежный, ласкающий свет. Рюсин исчез, но Сэцуке не боялась, потому что она восседала на самом настоящем драконе. Удивительно. Она сидела на белоснежном драконе и одновременно видела себя со стороны - крохотную фигурку, прижавшуюся к громадному длинному, гибкому телу. Словно тысячи зеркал оказались установлены вокруг, словно громадное насекомое миллионом своих глаз разглядывало невероятное, чудесное видение.

Ветер свистел в ушах, развевал короткие волосы, наполнял таким восторгом, что хотелось кричать от радости во все горло. Ура-а-а-а!!! Ура-а-а-а!!!

А еще - благоухание, аромат миллионов запахов, самых тонких, душистых, духмяных, благовонных... Какие еще можно подобрать эпитеты, чтобы описать их?! Нет таких слов, разум отказывается искать сочетание мертвых букв, чтобы воссоздать лишь бледную копию вечно живого, но такого неуловимого, простого и абсолютно невыразимого.

- Тебе нравится?! - кричит Рюсин.

Где он?! Почему она не видит его?! Он рядом, стоит протянуть руку, но в тоже время где-то очень далеко!!! Больше нет Рюсина - застенчивого и неуклюжего мальчика, есть только белый дракон, волшебное создание, легенда, миф, чудо!

- Да!!! - кричит восторженно Сэцуке. - Да!!!

Дракон взвивается еще выше, вертикально вонзается в плотный золотой полог, и Сэцуке крепче прижимается к горячему телу. Нет ни сбруи, ни ремней, лишь гладкая кожа, но еще одним чудом девочка крепко держится. Нет такой силы, которая могла бы разделить их - Сэцуке и ее кипенного дракона.

Таким должно быть солнце. Не раскаленным шаром, внутри которого бушуют невообразимые по силе стихии, угрожающие вырваться из плотного кулака гравитации смертельными вспышками. Не мертвой материей, подчиненной точнейшим законам синтеза крохотных частичек мироздания. Не звездой, затерянной среди мириад других солнц, более ярких, более красивых, чем невзрачный оранжевый карлик.

Вот оно, настоящее солнце! Нежное, теплое, любящее, отдающее свет свой и жар свой как неизбывный поток страсти ко всему живому, что рождено, что существует в дольнем мире. Множество теплых ладошек гладят Сэцуке, согревают ее, утоляют печали и горести, подносят живой свет к губам, чтобы она испила его, ощутила, как пряность наполняет тело, просачивается в каждую клеточку, делает ее невесомой, воздушной, лучистой.

Больше нет Сэцуке, пустая оболочка сброшена. Она не нужна взлетающей в небо бабочке. Она бестелесна, словно свет. Она везде и нигде. Она заполняет весь мир, обнимает его, нянчит, как долгожданное дитя.

- Сэцуке, - говорит нежный голос, голос, в котором слышится перезвон хрустальных колокольчиков. - Сэцуке, я рада встрече с тобой.

Золотистый поток облекает женскую фигуру. Она протягивает руку, и ее теплые пальцы касаются лица девочки. Они скользят по лбу, по щекам, трогают губы и подбородок. Это и ласка, и приветствие, и знакомство. Чувствительные подушечки вбирают лик Сэцуке, ее неповторимость, индивидуальность, как будто хрупкая новорожденная бабочка осторожно прикасается к цветочной пыльце, в первый раз ощущая ее аромат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});