Догма кровоточащих душ - Михаил Савеличев

- Сэцуке, - говорит нежный голос, голос, в котором слышится перезвон хрустальных колокольчиков. - Сэцуке, я рада встрече с тобой.

Золотистый поток облекает женскую фигуру. Она протягивает руку, и ее теплые пальцы касаются лица девочки. Они скользят по лбу, по щекам, трогают губы и подбородок. Это и ласка, и приветствие, и знакомство. Чувствительные подушечки вбирают лик Сэцуке, ее неповторимость, индивидуальность, как будто хрупкая новорожденная бабочка осторожно прикасается к цветочной пыльце, в первый раз ощущая ее аромат.

- Никки-химэ, Никки-химэ! - лед памяти треснул, разошелся, открывая черную воду. Но вслед за внезапным, мгновенным страхом пришло знание, а за знанием - удивление. Как она могла забыть такое чудо?! Как она могла бояться того, что таилось в ней до поры до времени, таилось, оберегая самое сокровенное, ожидая восхода вечного солнца, вечной любви и вечной юности!

Сэцуке простирается перед своей богиней, перед своей госпожой, перед своей матерью, потому что Никки-химэ - мать всему сотворенному ею. Девочка плачет, но это слезы радости, нескончаемого пароксизма, пароксизма, в котором нет ничего постыдного, а тем более, ничего изнуряющего, обессиливающего. Наоборот, в чувственном восторге открывается неиссякаемый источник силы.

- Я очень виновата перед тобой, Сэцуке, - длинные пальцы гладят ее по щеке. - Прости меня, бедная моя девочка.

Виновата?! Как она может такое говорить?! Разве творец виноват, что создал прекраснейший из миров?! Нет, невозможно!

Сэцуке берет руку Принцессы и покрывает ее поцелуями.

- Нет, госпожа, нет, вы ни в чем не виноваты!

- Сядь, - просит Никки-химэ и мягко убирает руку.

Сэцуке послушно садится на колени и вытирает слезы. Теперь она может лучше рассмотреть Принцессу. На госпоже расшитое золотом платье, у нее удивительные, потрясающе длинные волосы, словно нити червонного золота, собранные в толстую косу, перекинутую на грудь и обвивающуюся несколько раз вокруг тонкой талии, длинная челка спадает на лоб и закрывает то место, где должны быть глаза. Должны быть. Но их нет. Никки-химэ слепа.

- Я уже привыкла к этому, - мягко улыбается Принцесса, словно прочитав мысли Сэцуке. - Не надо меня жалеть, дитя.

Но Сэцуке вновь не может сдержаться. Она кусает губы, всхлипывает, слезы струятся ледяными ручейками по щекам.

- Никки-химэ, Никки-химэ...

Принцесса складывает на коленях руки, и они лежат на золотой парче, как произведение искусства, как совершенные творения боговдохновенного художника.

25

- У тебя особый дар, Сэцуке, - сказала Никки-химэ. - Дар, из-за которого тебе ниспослано столько страданий.

- Я не понимаю вас, госпожа, - Сэцуке посмотрела на печальное лицо Принцессы. - О каком даре вы говорите? И о каких страданиях?

- Ты - третья, Сэцуке, - Никки-химэ разгладила парчу на коленях. - Оригинал был уничтожен в автокатастрофе. Неуправляемый бензовоз врезался в людей, среди которых находилась первая Сэцуке. Возможно, что именно ее и следует назвать настоящей Сэцуке. Вторая Сэцуке была клонирована, но в результате несчастного случая погибла во время перелета со своим отцом из Киото в Хэйсэй. Тогда я опять ничего не могла сделать, дитя. Даже боги бывают бессильны... Вместе с Сэцуке-два в Хэйсэй был переправлен третий клон. Никто не думал, что его придется использовать, но так сложились обстоятельства.

- Значит, я... я... не настоящая? - губы Сэцуке затряслись, глаза вновь наполнились слезами, только теперь не радость была этому причина, а разочарование. - Значит, я не человек?

Принцесса наклонилась вперед и погладила девочку по голове.

- Не говори глупостей, Сэцуке. Ты самый настоящий человек. Но ты еще и алкаэст.

- Алкаэст? Что это такое?

- Надежда, дитя мое. Великая надежда на обновление умирающего мира. Мне нужно многое тебе рассказать, - Принцесса склонила голову, и Сэцуке увидела как солнце вспыхнуло на каждом ее волоске, превратив в пылающую, раскаленную нить.

Самые противоречивые чувства вмещались в ней. Она никогда не думала, что столь огромная радость может одновременно соседствовать со столь глубокой грустью. Как будто она стоит на границе двух стихий - земли и моря, и соленый ветер смешивается с ветром, несущим полынные запахи. Она - одно, единое целое, которое расколото, разъято на тысячи мельчайших осколков, и лишь рядом с Принцессой обретшее долгожданную полноту.

Близость к Никки-химэ - это не только восторг, внезапно поняла Сэцуке. Это все, что только дано испытать человеку в своей жизни, самые чистые, спектрально чистые цвета-эмоции, начиная с красного упоения, экстаза и заканчивая синевой тоски, одиночества. Весь человек сразу. Без переходов, без времени, без остановок. Вот он - податливая глина в руках своего творца.

- В начале был Заговор, - сказала Никки-химэ. - Не Слово и даже не Творение положило начало этому миру. Был Заговор двоих против третьего, Заговор того, кто много позже возьмет себе имя Такэси Итиро, и той, кто будет называться Никки-химэ, против третьего, безымянного...

Сэцуке слушала Принцессу и плакала. Когда Никки-химэ окончила свое повествование, девочка спросила:

- И уже ничто не сможет спасти мир?

Принцесса улыбнулась:

- Дитя, неужели ты хотела бы его спасти? Что видела ты в нем такого хорошего, ради чего стоило бы предотвратить его гибель?

Сэцуке вытерла слезы.

- Я не знаю, Принцесса. Но ведь люди не настолько плохи! Мы умеем дружить, любить...

- Дело не в людях, дитя. Изначальный грех совершен не человеком, а нами. Кровь предательства положила начало миру, и кого теперь обвинять, что мир отказывается принять столь неправедную жертву? Такэси Итиро желает возродить новый мир, живущий по иным, более совершенным, по его мнению, законам. Я же хочу, чтобы все пришло к своему завершению, чтобы виновные были наказаны за свое преступление.

Никки-химэ помолчала. Сэцуке робко пододвинулась ближе к Принцессе и легла, положив голову ей на колени.

- Это несправедливо, - сказала девочка. - Если все кончится, то все будет бессмысленно.

- Только люди задумываются о смысле, - улыбнулась Никки-химэ. - Такими уж они созданы.

- В чем же мой смысл, госпожа?

- Твой смысл, Сэцуке, в том, чтобы довершить начатое. Растворить, разрушить то, что уже начало растворяться и разрушаться. В этом и заключается твой дар. Ты еще спишь, ты еще не проснулась, ты не ощущаешь своей силы, но она в тебе. Ты пока только первая крохотная капелька теплого дождя, которая упала на последний снег.

- Мне жалко всех их, - прошептала Сэцуке. - Папа, Агатами, Тэнри, Рюсин... Разве они только снег, который должен растаять?

- Они были добры к тебе, - Принцесса вздохнула. - Но они были и жестоки к тебе. Они предавали и убивали тебя, Сэцуке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});