Догма кровоточащих душ - Михаил Савеличев

- Ты знаешь, Тянь Лун, сколь недолговечен человек. Но еще недолговечнее дела его, - сказал Император. - Любой повелитель озабочен поиском достойного наследника, но что делать, если такого наследника нет? Что делать, если каждый, кого ты готов объявить преемником, тут же начинает плести интриги и заговоры, лишь бы быстрее убрать тебя с Трона Дракона?!

Тянь Лун рассмеялся.

- Так ты хочешь бессмертия, Император! Ты хочешь стать вровень с драконами, ты - простой смертный человек!

Это страшное оскорбление, но Ши Хунди сохранил удивительное спокойствие.

- Мои мудрецы нашли старинную рукопись, в которой описывается, что некоторые драконы одарены способностью выращивать жемчужину бессмертия из ничего. Такой дракон силой своей воли концентрирует в себе тончайшее вещество, день за днем, год за годом уплотняет его, пока оно не превращается в жемчужину, сверкающую ярче солнца. Человек, проглотивший такую жемчужину, становится бессмертным!

- Твои мудрецы правы, - заметил черный дракон, - но человек не достоин бессмертия.

- Значит, я не ошибался, - говорит Император. - Свободный дракон никогда не отдаст человеку тайну бессмертия. Что ж, посмотрим, на что согласится плененный дракон.

- Ты слишком самоуверен, Ши Хуанди, - дракон склоняется к самому лицу Императора. - Нет в мире такой силы, которая могла бы лишить дракона свободы!

- Рожденный в рабстве всегда будет почитать только свое рабство. Свобода станет ему скучна, Тянь Лун. Поэтому все свободные драконы умрут сегодня. Я пощажу лишь тех, кто еще не вылупился на свет. Они сделаются моими рабами, самыми ничтожными из моих рабов! Их будут избивать палками, кормить отбросами и держать в клетках до тех пор, пока кто-нибудь из них не подарит своему повелителю жемчужину бессмертия.

Тянь Лун задирает морду к небу и начинает хохотать. Ему так смешны слова безумца, он так уверен в собственной силе, что не замечает, как меч Императора покидает ножны. Вспышка ослепительного света, и клинок погружается в драконье горло. Император сильнее налегает на меч, и тот прорезает длинную узкую рану, откуда ударяет фонтан крови. Дракон удивленно наклоняет голову, но клинок заканчивает свою работу, и теперь уже целые водопады обжигающей жидкости захлестывают стоящих на пригорке людей.

Тянь Лун судорожно пытается дотянуться до Императора, но тот делает шаг назад и бросает в разверстую пасть свиток. Дракон вспыхивает от кончика носа до самого хвоста, и багровый огонь взметается до небес, расплываясь в синеве безобразным пятном.

Битва начинается.

Рюсин рвется из клетки, но, удивительное дело, расстояние между прутьями теперь гораздо уже, он пытается протиснуться, но раскаленные золотые и серебряные жилы больно обжигают кожу, а в живот словно впивается пылающее восьмиконечное тавро, лишающее воли и сил. Остается только лежать и смотреть, как громадные драконы падают из поднебесья на выставленные копья, как их могучие тела расшвыривают закованных в панцири людей, но на место погибших заступают все новые и новые воины, длинные копья с широкими лезвиями втыкаются в белые, красные, желтые драконьи тела, выпуская из них нескончаемые реки крови.

Высокие деревянные башни начинают плеваться пламенем из бронзовых наконечников, и многие драконы превращаются в пылающие облака еще до того, как упадут на землю. Огненными снарядами они врезаются в войско, раскаленные озера расплескиваются и топят людей, взрывы, крики и вой наполняют поле битвы, и лишь Император все так же спокойно взирает на безумство рукотворной стихии, одной ногой попирая обгоревший череп Тянь Луна.

Когда багровый диск солнца касается горизонта, и небо окрашивается в красное, все заканчивается. Драконы проиграли свою битву с людьми. Их тела догорают, как остовы колоссальных кораблей, множество дымов возносится в небо, собираясь там в траурные тучи. Выжившие воины опасливо тыкают копьями в почерневшие кости. Под ногами скрипит пепел и чавкает кровь. Еще много столетий на этом поле не сможет ничего расти, лишь ветер и дождь добела вылижут кости людей и драконов, нашедших здесь последнее пристанище...

Видение кончается всегда одинаково. Каким-то чудом Рюсин все же покидает свою клетку и несется над черной безжизненной землей, стараясь достигнуть ее края, но силы постепенно оставляют его, он опускается все ниже и ниже, пока не касается животом сухого пепла и не обрушивается на груды костей и спекшиеся железные слитки, оставшиеся от брони погибших воинов.

22

- Тебя как зовут? - спрашивает чумазая девочка.

Рюсин не сразу понимает, что обращаются к нему. Он настолько привык, что окружающие никогда не заговаривают с ним, что долго и удивленно смотрит на девчонку.

- Ты не умеешь говорить? - девочка хмурит брови.

- Умею, - отвечает Рюсин.

- У тебя нет имени?

- Есть.

- Тогда ты мне его скажешь?

- Рюсин. Меня зовут Рюсин.

Девочка улыбается и восторженно хлопает в ладоши.

- Я победила! Я победила!

Рюсин ничего не понимает и растерянно оглядывается. Во дворе храма продолжается обычная жизнь. Послушники подметают каменные плиты, с кухни доносится запах кипящей похлебки, служители сидят на террасе или медленно прогуливаются по саду. На них никто не обращает внимания.

- Почему я проиграл? - спрашивает Рюсин.

- У тебя несчастливое имя, - охотно объясняет девочка. - Те, которые тебя им наградили, считали, что ты ни на что негоден. Ты - жертва. Понимаешь?

Рюсин качает головой. Свое имя ему не то, чтобы очень уж нравится, но оно привычно, его всегда так звали, точнее, Рюсин всегда знал, что его зовут Рюсин. Ведь другие люди с ним напрямую не разговаривали и по имени не окликали.

- А как зовут тебя?

Девочка выставила вперед одну ногу, подбоченилась, протянула левую руку к Рюсину и гордо сказала:

- Дун Ми. Дракон разрушения!

- Дракон разрушения? - переспросил Рюсин. - А что он разрушает?

- Кто?

- Этот дракон.

Девочка шагнула вперед и невежливо постучала пальцем по лбу Рюсина:

- Дурак! Это я - Дракон разрушения. Дун Ми. Понимаешь?

- Больше всего ты похожа на немытую девчонку, чем на дракона, - искренне сказал Рюсин.

- Я жила на помойке, пока меня не привезли сюда, - спокойно сказала Дун Ми. - Умываться там негде, да и не люблю я умываться. Воду надо пить.

Так они познакомились. Рюсину казалось, что его жизнь навсегда изменилась к лучшему. Нет, его продолжали лупить бамбуковой палкой, причем раз от разу все сильнее и сильнее, продолжали сажать в клетку, но теперь у него появился друг, с которым можно было не только поболтать, но и поиграть.

Дун Ми знала несчетное количество игр. Догонялки, прятки, прыжки, борьба, рисование, сражения на палках и еще множество всего, где она легко побеждала Рюсина. Девочка молнией сверкала тут и там, появлялась ниоткуда, чтобы отвесить дружеский подзатыльник, огреть вырезанным из ветки мечом, дернуть за ухо и вновь скрыться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});