Спартанец - Валерио Массимо Манфреди

Она долго боролась со смертью. Каждую ночь, возвращаясь с городских стен, Клейдемос часами смотрел на нее перед сном, гладил горячий лоб и умолял богов о ее спасении. О младенце позаботилась кормилица, у которой при родах умер ребенок, и у нее осталось молоко для сына Антинеи. Тем временем старейшины города возвели небольшое святилище на руинах древнего храма Зевса Ифомского. В своих молитвах они обращались к богу с просьбами о здоровье вождя и о спасении его супруги, находившейся между жизнью и смертью. Их молитвы были услышаны, и Антинея пошла на поправку. Но она страдала всякий раз, когда видела, как Клейдемос надевает доспехи и выходит из дома, вооружившись мечом.

С наступлением зимы пришли дожди с холодами, и военные действия прекратились. Спартанцы ограничивались тем, что держали в долине небольшой отряд, но это не мешало жителям Ифомы пополнять запасы. По ночам они покидали город по одному и отправлялись с вьючными животными в окрестные деревни, где мессенцы загружали их зерном.

От мессенцев они узнавали новости о том, что происходит в округе и во всем Пелопоннесе. Так, Клейдемос понял, что Спарта начала сталкиваться с трудностями в отношениях с соседними государствами, в особенности с аргивянами, всегда относившимися к ней с неприязнью, и аркадцами, недовольными спартанской гегемонией. Это давало ему повод надеяться на то, что сопротивление Ифомы удастся продлить. Когда наступила весна, его сын начал делать первые шаги и произносить первые слова. И Клейдемос задумался о том, что случится, если Спарте удастся сосредоточить военные силы вокруг Ифомы. Услышав, что старейшины и эфоры приняли решение навсегда покончить с войной в Мессении, Клейдемос решил любой ценой спасти Антинею, сына и стареющую мать.

Он попросил Караса вывезти их из Ифомы в безопасное место – Аркадию или Арголиду. Там Клейдемос присоединится к ним или они вернутся в Ифому, если ему удастся защитить свободу илотов. Карас согласился выполнить эту задачу до начала весенней военной кампании. Однажды вечером Клейдемос поделился этим планом с Антинеей.

– Послушай, – сказал он, – я слышал, что в Спарте принято решение о прекращении войны. Это может означать лишь одно: уничтожение Ифомы и истребление или порабощение нашего народа. Поэтому я принял решение: вы с малышом спасетесь и возьмете с собой маму. Карас отвезет вас в безопасное место в Аркадии. Там вы поселитесь в семье добрых людей, его знакомых. Я останусь здесь и буду защищать город. Если мы выдержим оборону и разобьем спартанскую армию, то, возможно, обретем свободу. Тогда ты вернешься, или я приеду. – (Антинея расплакалась.) – Разве можно так прощаться? Ты рыдаешь так, словно я уже умер.

Антинея повернулась к нему и крепко обняла.

– Пожалуйста, не гони меня. Я умру от тоски вдали от тебя, мучаясь в неведении о том, что с тобой происходит. Я точно знаю, что не выдержу этого.

– Выдержишь, – ответил Клейдемос и ласково высвободился из ее объятий. – Подумай о сыне, ты ему нужна.

Но Антинея была безутешна.

– Вы не спасетесь, спартанцы не остановятся, пока не сровняют наш город с землей. Если ты умрешь, если такова наша судьба, я хочу умереть вместе с тобой, с сыном, с народом.

– Нет, Антинея, ты не знаешь, что говоришь. Я все решил, и ты послушаешься меня. Вы поедете с Карасом в первую ночь новолуния. Я хочу оградить тебя от смертельной опасности, но я не утратил надежду. Следующую кампанию возглавит царь Плейстарх, сын Леонида… Я постараюсь встретиться с ним и поговорить. Возможно, нам удастся избежать ненужного кровопролития. Сейчас Спарта не может позволить себе рисковать жизнями большого числа воинов. Слишком много людей погибло после землетрясения, и многие уже пали на этой войне.

Антинея промолчала. Ее сердцем овладела глубокая печаль, и она положила голову на грудь Клейдемоса, прислушиваясь к биению его сердца.

– Столько лет судьба разлучала нас, – сказал он. – Когда давным-давно ты уехала с горы на осле, я горько плакал, потому что боялся, что мы больше никогда не увидимся. После этого я сотни раз рисковал жизнью в далеких краях, но в итоге вновь обрел тебя. Мы должны надеяться, Антинея, верить в нашу встречу… Порой надежда – единственное утешение, которым нас одаряют боги. Но в нас самих есть силы, способные поддерживать эту надежду, не дать ей угаснуть. Именно она помогла мне вернуться к тебе из далекой Азии и преодолеть одиночество в дикой Фракии. Я всегда буду рядом с тобой, Антинея, и с нашим маленьким сыном. Не оставляй меня одного, сохрани веру и надежду. Если будешь верить в то, что мы снова встретимся, так и произойдет. Мы будем вместе, свободными и счастливыми, и проживем остаток дней в мире и покое. Мы увидим, как растут наши внуки, подобно молодым оливковым деревьям. В самый разгар бури человек может забыть о существовании солнца, и ему кажется, что тьма поглотила весь мир. Но даже за самыми черными тучами солнце продолжает светить, и его яркие лучи обязательно пробьются и принесут свет и надежду.

Антинея молчала и прижималась к мужу. Она старалась впитать его слова и сдержать жгучие слезы, подступавшие к глазам.

В первую ночь новолуния Карас посадил Антинею с ребенком и мать Клейдемоса в повозку и увез из Ифомы. Клейдемос проводил их, подняв руки в прощальном жесте, как в тот далекий день в долине. В этот раз их отъезд успокаивал его: они спасались от опасности и отправлялись в безопасное место. Однако сердце его разрывалось от невыносимой боли при мысли о расставании с теми, кого он любил больше всего на свете. В этот день жители Ифомы смотрели с грустью и надеждой, как вождь стоял у северных ворот города. Они тоже желали сыну Талоса-Волка спасения и понимали, что в роковой час вождь должен остаться один.

Осада началась весной. Поначалу ее возглавляли два стратега и четыре командира отрядов. Царь Плейстарх собирался прибыть позже, после празднеств в честь Артемиды Эфесской, на которых он должен был присутствовать вместе с царем Архидамом. Эфоры приложили немало усилий, чтобы выяснить личность предводителя илотов, основываясь на описаниях удивительных доспехов, которые до них дошли от мессенских солдат. Однако попытки не увенчались успехом. По слухам, таинственный воин слегка прихрамывал на одну ногу. Кто-то вспомнил о Клейдемосе, сыне Аристархоса, который исчез после землетрясения, но доказательств этому так и не нашли, а эфор Эписфен молчал, хотя и догадывался о происходящем. Никто из спартанцев не видел загадочного воина в лицо, потому что Клейдемос сражался в шлеме, скрывавшем его внешность.

Выполнив задание, Карас решил задержаться в Аркадии, чтобы разузнать последние новости. Затем он вернулся и рассказал Клейдемосу обо всем,