«Военная анархия» в Римской империи - Юлий Беркович Циркин

l:href="#bookmark938" type="note">939, жестоко подавленному Аврелианом.

Затем император провел ряд мероприятий, составивших монетную реформу940. Зосим (I, 61, 3) сообщает, что в 274 г. после триумфа в честь побед над Пальмирой и Галлией Аврелиан в числе других благодеяний, оказанных римскому плебсу, распределил среди народа новые монеты (àpyuptov véov), на которые нужно было обменять ходившие до этого «плохие» деньги, чтобы этим освободить денежное обращение от какого-либо запутывания. Говоря о «плохих» деньгах, Зосим употребляет слово KißöcXov, что означает не просто плохие, но фальшивые, поддельные монеты. Это подчеркивает стремление императора полностью исключить из обращения ходившие до этого монеты. Новые деньги были отмечены цифрами XXI или КА в грекоязычной части государства941. В науке было высказано мнение, что едва ли такое мероприятие можно было провести сразу во всей Империи, и скорее всего оно касалось только столицы942. Вероятно, первоначально такой обмен мог быть действительно проведен только в самом Риме943, но, как показывают находки, новые деньги стали выпускаться не только в Риме, но и в других местах и они довольно быстро разошлись по всей Империи. Акт 274 г. явился, однако, лишь одним, хотя и очень важным шагом в серии мероприятий Аврелиана в финансовой сфере.

В Римской империи не было единого монетного двора. Аврелиан и не стремился ликвидировать такие дворы, находившиеся в некоторых провинциальных городах. После уничтожения Пальмирской державы и Галльской империи к прежним прибавились монетные дворы в Антиохии, Лугдуне, Августе Треверов. Более того, при подготовке своего восточного похода Аврелиан создал своеобразную походную мастерскую, которая затем обосновалась в Византии944. Все это естественно. При масштабе проблем, вставших нс только перед Империей в целом, но и перед каждой отдельной ее частью, в ситуации, когда необходимо было не только адаптировать местную экономику к быстро меняющейся конкретной обстановке, но и оплачивать армию, находящуюся в данном регионе, оперативно снабжать регионы монетой из единого центра было

невозможно945. Однако Аврелиан стремился поставить все существовавшие монетные дворы и деятельность монетчиков и их руководителей под свой контроль946. Мастерские обязаны были специальными сокращениями обозначать свое местонахождение. Все они должны были чеканить монеты по единому стандарту и с одинаковыми изображениями и легендами на обеих сторонах. Это было важно не только для унификации денежного обращения, но и в идеологических целях, поскольку монеты были и важным средством пропаганды. После подавления выступления римских монетчиков мастерская в Риме была вовсе ликвидирована, и главный монетный двор стал располагаться в Медиолане. Лишь в 272 г. в Риме снова стали чеканиться монеты. Вывод главного монетного двора из Рима поставил под вопрос даже формальную роль сената в выпуске денег. На монетах Аврелиана исчезают буквы SC. Отныне вся финансовая система государства не только фактически, но и юридически становится монополией императора947.

Также была существенно реорганизована сама монетная система. Эта реорганизация началась уже в начале правления Аврелиана, но воссоединение с Империей Пальмиры и Галлии дало императорской казне значительный приток богатств, который позволил приступить к ней более решительно. Основной монетой остался антониан, но его вес увеличился до 3,8 г, а доля серебра повысилась с 1-2% при Клавдии до 4-5%948. Это дало возможность восстановить денарий в качестве фракции антониана. Он составлял половину антониана. Аврелиан восстановил и выпуск бронзовой монеты. В качестве таковой выступали сестерций и двойной сестерций, хотя последний выпускался в относительно небольшом количестве949. Наконец, Аврелиан стал активно выпускать золотую монету — аурей950. Первоначально эта монета была предназначена исключительно для раздачи солдатам, но позже была внедрена и в экономическую ткань. Чека-

пились два вида аурея —легкий, весом до 4,53 г, и тяжелый, приблизительно в 6,5 г, а иногда и больше. Проба и того и другого была весьма высока — 95%, т. е. это было почти чистое золото951.

Все эти действия должны были восстановить доверие населения к деньгам и посредством этого к самой императорской власти. И частично Аврелиан этого добился952. Через некоторое время, как кажется, более или менее стабилизировались цены, и это стало прямым следствием деятельности Аврелиана953. Само успешное проведение денежной реформы (или, лучше, реформ)954 стало знаком некоторого восстановления Империи после тяжелых испытаний прошедших лет. Монетная система, введенная Аврелианом, сохранялась в Империи в течение двадцати лет, пока за такую же реформу не взялся Диоклетиан955.

Аврелиан продолжил в еще больших масштабах, чем раньше, политику раздач (SHA Aur. 47,1; 48, 1-3; 5; Aur. Viet. 35,7). Важным было принципиальное изменение в самой практике этих раздач. Используя, видимо, египетский образец, он реформировал эту систему956. Обычно распространялся только хлеб. Распространение других продуктов являлось редким исключением. Аврелиан же не только расширил хлебные раздачи, но и распространил эту практику на мясо, масло и вино. Он подчеркивал, что она была добавлена из египетской добычи. Тем самым император подчеркивал неразрывную связь улучшения реального положения «низов» городского населения с его военными победами. А вино распределялось в портиках храма Солнца, созданного Аврелианом, о котором пойдет речь несколько ниже. Аврелиан, таким образом, четко устанавливал связь между поднятием жизненного уровня основной массы населения Рима и собственными деяниями. Он даже попытался было раздать бесплатно часть необрабатываемых земель в Италии для организации там новых имений, доходы с которых шли бы на обеспечение всех этих раздач957. Кроме того, Аврелиан сжег списки должников (SHA Aur. 39, 3; Aur.

Viet. Caes. 35, 7), жестоко преследовал ростовщиков (Aur. Viet. Caes. 35, 7). По его инициативе была начата постройка в Риме новой стены (SHA Aur. 21,9; Aur. Viet. Caes. 35, 7; Epit. 35, 6; Eutrop. XII, 15, 1; Zos. 1,49, 2). Эта постройка, как уже говорилось, была задумана еще Децием, но только Аврелиан действительно приступил к ней. Это предприятие должно было обезопасить город от возможного нападения и, что тоже было немаловажно, укрепить чувство безопасности у самих римлян и их веру в могущество императора, а также продемонстрировать способность Аврелиана к обширному строительству958. Строительство было действительно грандиозно. Мощная стена длиной почти в 19 км, толщиной в 3,5 м и высотой в 6 м окружала обширное пространство в 1230 га, в которое теперь были включены и районы за Тибром. Высокие стены поднимались через каждые 100 шагов, а от 18 ворот шли дороги в разные концы Италии и всей Империи959. Правда, Аврелиан только начал это строительство, а завершено оно было уже при Пробе (Zos. I, 49, 2),