Летний шторм - Сергей Чекоданов

   Оставалось ждать, когда они достигнут подножия опор и сумеют подняться вверх. А для этого требуется немало времени.

   Павел перевернулся на спину и посмотрел на небо. Он любил рассматривать звёзды ещё с детства. Их холодный мерцающий свет завораживал его. И он мог подолгу, целыми часами, любоваться россыпью этих разноцветных огоньков, складывая их в разнообразные фигуры зверей, людей, предметов. Правда, учитель в школе охладил его, сообщив, что место на небе давно распределено между созвездиями ещё тысячи и сотни лет назад. И новых созвездий выкроить не удастся. Пашка поначалу расстроился, а потом представил, как кто-то из далёких предков вот так же всматривался в небо, представлял движущихся вверху небесных жителей, торопился найти для каждого из них наилучшее место. Он просто опоздал.

   Старшина посмотрел в сторону напарника. Панкратов тихо сопел носом, иногда ворочался, выискивая самое удобное положение для сна, зябко кутался в плащ-палатку. После полуночи изрядно похолодало. Поднялся с реки холодный промозглый туман, доставивший поначалу немало неприятных минут. А вдруг он перекроет видимость, и их с таким тщанием выбранная позиция превратится просто в один из окружающих холмиков? Но туман клубился вдоль воды, перетекал от одного берега реки к другому и вверх подниматься не спешил, к великой радости старшины Чеканова.

   Павел накрылся плащ-палаткой и посветил фонариком на часы. Половина первого. Скоро подойдёт назначенный командиром срок. Прошло уже достаточное время после выставления очередной смены немецких часовых и они неизбежно должны расслабиться. Пашка знал это по себе. Как ни напрягайся по первой поре, как ни оглядывайся по сторонам, спустя сорок-пятьдесят минут внимание обязательно притупляется. Появляются посторонние мысли, приходят воспоминания, вскоре начинаешь напевать последний услышанный мотив. Такова человеческая природа.

   Доблестные солдаты Вермахта исключением не являются. Проверено не один раз. Если, конечно, не попадётся кто-нибудь особо трусливый. Тот будет вертеть головой по сторонам неостановочно, и шарахаться от каждой тени. Но вряд ли много испуганных в тыловом гарнизоне, расположенном так далеко от линии фронта. Павел сомневался, что немецкое командование стало информировать своих солдат о том, что фронт уже прорван и советские дивизии и бригады скоро докатятся сюда.

   Периодически с разных концов моста взлетали в воздух осветительные ракеты. Заливали округу мертвенно-бледным светом, но вскоре опускались вниз и гасли. Вряд ли это могло сильно помешать штурмовым группам советского Осназа, которые уже выдвинулись на максимально возможное расстояние к немецким постам, а некоторые бойцы уже должны быть на мосту. Как снизу, сапёры уже должны достигнуть опор и подниматься по скобам, неосмотрительно оставленным немцами в неприкосновенности. Так и с боков, предусматривался планом и такой вариант, причём как с восточной, так и с западной стороны. Отделение Левашова отбыло на тот берег сразу, как только наступила темнота. Далеко выше по течению, где густые заросли ивняка подходили к воде почти вплотную, сели в доставленные поляками лодки, опустили в воду обмотанные мешковиной весла и едва слышно заскользили в сторону западного берега.

   Судя по тишине, царившей на той стороне реки, они успешно достигли своей цели.

   Не высказывал противник беспокойства и на этой стороне, хотя две штурмовые группы уже подошли к постам на бросок ножа.

   Павел толкнул напарника. Панкратов открыл глаза, поглядел по сторонам, уясняя обстановку. Взял бинокль, осмотрел мост, хотя большой пользы от этого осмотра не было. Тёмная безлунная ночь надёжно скрывала не только советских диверсантов, но и немецких часовых. И обнаружить человека в такой темноте можно только по движению. Да и то, на небольшом расстоянии.

   Капитан рассказывал, что в тылу разрабатывают устройство, позволяющее видеть в темноте и, вроде бы, уже поставили его на испытания. Главная проблема в том, что весит оно столько, что на спине его не утащишь. Можно поставить на танке или бронетранспортере. Скорее всего так и сделают.

   Но не ко всякой мишени доберёшься на технике. Командир велел остановить всю броню за пять километров до моста. Добраться ближе незаметно и неслышно было просто невозможно.

   Из огневой поддержки у них с собой только гранатомёты, да два миномёта сапёрного отделения. Капитан, как только узнал, что на этот раз им не на своём горбу всё железо тащить, велел нагрузить БТРы по максимуму. Всем оружием, которым умели пользоваться бойцы его взвода. А умели они много! Капитан немедленно устраивал обучение и тренировку, как только в поле его зрения попадала очередная стреляющая новинка. Возникла возможность изучить миномёты, и он немедленно прогнал всех своих бойцов через ускоренный курс овладения этим оружием. Появились гранатомёты - заставил всех отстреляться из них хотя бы по паре раз. Пришли на Западный фронт переносные ракетные снаряды, и капитан Синельников вытребовал в свой взвод инструктора с несколькими снарядами.

   Пашка перехватил сегодня задумчивый взгляд брошенный командиром на шестиствольный пулемёт самоходной зенитки. Значит скоро пулемётчикам предстоит ознакомиться с его устройством. Если позволит режим секретности!

   Старшина пристроил на бруствере неглубокого окопа свою винтовку. Если что-то пойдёт не так, и немцы откроют стрельбу, то ему вести огонь по вспышкам. Благо, расстояния до всех возможных огневых точек противника измерены ещё засветло. Нужно надеяться, что этого не произойдёт. Но бывает всякое!

   - Началось! - Сказал ему Андрей, зафиксировав какое-то изменение на мосту.

   Павел приник к прицелу, направив винтовку на самое опасное место - амбразуру дота, в котором у немцев располагался пулемёт. И пусть самого проёма сейчас не видно, но воткнутый заранее колышек показывает направление на противника. Несколько других колышков, установленных на всякий случай, фиксировали расположение остальных возможных целей.

   Пока было тихо. Молчали и на той стороне реки. Охрана, конечно, там была пожиже. Основную опасность для немецкой охраны моста представлял этот берег. И здесь они держали удвоенный комплект постов, полноценный дот, одну из зенитных пушек и караульное помещение. Ограничившись выставлением на том берегу усиленного поста при пулемёте в открытом окопе. Если не считать вторую зенитку, расчёт которой мирно отдыхал на этом берегу, вполне резонно полагая, что самолёты ночью провести прицельное бомбометание не смогут.

   По мнению Павла охрана не соответствовала важности объекта. Но и находился мост более чем в ста километрах от бывшей линии фронта. Вряд ли руководство тыловых подразделений ожидает столь стремительно рывка противника. А тем более пристального внимания советских диверсионных групп. Хотя, как сказать? За эти месяцы войны диверсанты Осназа приучили своего противника спать вполглаза, вскидываясь на малейший шорох. Конечно, на глубинах в сто километров никто из них не работал. Слишком мала была вероятность уйти оттуда живыми. Шерстили, в основном, ближайшие тылы. Но и этого было достаточно для того, чтобы осатаневшие от постоянных налётов и диверсий солдаты противника палили по всему, что оказывалось в зоне досягаемости их оружия. Часто попадали по своим же сослуживцам, но иногда удача улыбалась и им.

   В последний месяц понесли тяжёлые потери несколько диверсионных групп их Западного фронта, одна пропала в полном составе. После каждой подобной новости капитан Синельников мрачнел и ещё больше ужесточал тренировки. Что приносило ощутимую пользу, так как потери его взвода были наименьшими на их участке фронта. Пашка надеялся, что и на этот раз две недели тренировок позволят им захватить объект с наименьшими потерями.

   А операция уже началась. Становилось это понятным по неясному шевелению на позициях противника, да и часы, на которые он бросил очередной взгляд, прикрывшись плащ-палаткой, ясно подтверждали это. Донёсся сдавленный крик с позиции второго пулемёта, находящегося в открытом окопе с той стороны дороги. Со стороны караулки взмыла вверх осветительная ракета, выхватывая из темноты фигуры осназовцев, затянутых в маскхалаты, и неподвижные тела часовых в серо-зелёном фельдграу. Стеганула очередь по чересчур бдительному немцу, заставляя того опрокинуться на стену караульного помещения. В мертвенном свете догорающей ракеты вскочили гранатомётчики, вскинули на плечи свои трубы, отправляя гранаты в двери и окна караульной казармы.

   Не успели огненные следы гранат исчезнуть во внутренностях казармы, как проснулся пулемёт немецкого дота, прижимая к земле разрядивших своё оружие гранатомётчиков. Немец длинными очередями поливал пространство перед дотом, не позволяя подняться стрелкам гранатомётов и приблизиться на бросок гранаты другим бойцам.