Наследница клана Лунных - Юлия Викторовна Меллер

что видит перед собой мага-метаморфа. Только они практически неуязвимы для тварей тьмы. Но всё же он был слишком мал, что полностью защитить себя. И скорее всего, он был единственным в семье магом с таким даром, иначе бы всё было по-другому.

— Твоя сила возродила меня, — мужчина ещё раз поклонился. — Я многое повидал за годы службы здесь, но мало что понимал. Мне не хватало сил даже запомнить что-то важное. Сейчас вся моя жизнь как на ладони, и все события, что происходили со мной, переживаются заново и по-новому осмысливаются.

Анха понимающе кивнула. За пару дней осознать и принять прошедшие словно во сне годы – это архисложно. К тому же здоровяку придётся заставить окружающих принять себя нового и, скорее всего, у него будут с этим проблемы.

— Я давно отслужил положенное и имею право уволиться, но пока ты здесь, я останусь. Тебе нужна защита.

Княжна благодарно улыбнулась и отрицательно качнула головой. Он не сможет защитить её. Его положение ниже некуда, а если он начнёт выступать против той компании, что прицепилась к ней, то они по-тихому прирежут его. Может, он выживет за счёт своих способностей, но ему придётся расквитаться с обидчиками, а дальше всё закончится побегом или сразу тюрьмой.

— Я понимаю, что сейчас мне сложно стать твоим защитником, но у тебя ведь есть план?

Анха чуть кивнула. Сегодня она отдала всю Лазурную силу Махе и не продвинулась в устранении печатей, но энергия метаморфа убрала все последствия прорыва Лунной и вдобавок напитало её тело здоровьем. Что ж, это тоже неплохо.

— Тебе надо время? — увидев, что девушка вновь кивнула, а глаза её стали печальными, он предложил: — Я постараюсь отвадить тех уродов от тебя, но ты держись того мага, что на тебя запал.

Анха криво улыбнулась и ничего не ответила. С магом как-то всё неоднозначно.

Она поднялась, бросила взгляд на продолжавшую спать Маху и ушла. Ей надо было торопиться. Стоит позавтракать, привести себя в порядок и обязательно добиться от завхоза участия в уходе за подругой. Она не может дальше оставаться в лекарской, и не сможет не то что работать, но даже ходить, пока у неё так сильно висит кожа.

Как всегда, в столовой царила тишина и порядок. Одарённые даже не считали нужным заводить любезный разговор и поддерживать иллюзию общения.

Спустя год службы Александр понимал, что добрые отношения с представителями других кланов вскоре порождают неловкость и некоторую зависимость, которая впоследствии может выйти боком родному клану.

Ну, в самом деле : приятелю ведь сложно будет отказать в помощи на границе, а за каждым магом стоят клановые воины, и они непременно окажутся втянутыми в неуставные отношения.

Как потом считать, кто кому должен?

Как быть уверенным, что в столице не всплывут подмеченные случайным приятелем маленькие секретики, и они не будут использованы в межклановой борьбе?

Вот и получается, что не может быть дружбы ни с кем в гарнизоне!..

Александр смотрел на постные лица сослуживцев и ликовал, что сейчас у него появились другие заботы кроме демонстрации ответного равнодушия. Еле дождавшись, когда воевода покончит с завтраком, он поднялся следом и в коридоре попросил о личном разговоре.

— У вас на ночь осталась девка, — недовольно перебил его воевода прямо в коридоре. — Это недопустимо.

— Об этом я и хотел поговорить, — сдерживая вспыхнувшее раздражение вежливо ответил Александр.

— Тут не о чем говорить! Ваше положение высокое, но ваш отец настаивал, чтобы вы подчинялись общим правилам. Если у вас зудит в одном месте, то… а тащить в свои покои кого ни попадя запрещено!

— Она не такая как ваши «кто ни попадя»! — магу пришлось остановиться и придавить взбунтовавшуюся силу.

— Не разочаровывайте меня, ваше сиятельство, — рявкнул воевода.

— И тем не менее, — набычился Александр.

В этот момент он ненавидел старого осла и готов был снести ему голову, но отец не простит. И пусть Александр не наследует титул великого князя, но близость к императорской семье обязывает соблюдать особую щепетильность к нижестоящим.

Воевода грозно сверкнул глазами, но всё-таки распахнул тяжёлую дверь в свой кабинет, приглашая сына великого князя, графа Бережного. У него для сопляка были печальные новости, которые наверняка вытеснят из его головы всякие бредни.

Александр старался не показать виду, насколько сильно его задели слова старого хрыча. Может, этот вялый гриб и прав в чём-то, но не ему судить голубоглазку или самого Александра.

— Я беру госпожу Павлову под свою защиту, — едва войдя, сразу и твёрдо произнёс он.

— Защиту? Официально? — хмыкнул воевода. — И надолго ли? Думаете, ваш клан одобрит ваш выбор? — воевода подался вперёд и его голос набирал силу: — Это редчайшая привилегия, которую можно заслужить только значительным деянием в пользу клана или долгой беспорочной службой!

Глаза Бережного потемнели, а лицо стало страшным, но воеводу это не остановило.

— Если вы возьмёте под защиту эту бл@дь, то опозорите не только себя, но и весь свой клан!

— Вы забываетесь, — процедил Александр.

— Нет, это вы забываетесь! — грохнул кулаком по столу воевода — и маг непроизвольно отшатнулся, не ожидая ощутить от старикана такую мощь.

Собственно, не такой уж он и старик. Этот козёл проживёт ещё лет тридцать-сорок, прежде чем настанет пора ему упокоиться в земле, а может, он пойдёт на омоложение… Впрочем, это вряд ли! Его жена и дочери тратят слишком много, чтобы он сумел скопить что-то.

Александр молча сверлил взглядом воеводу, не желая отступать, и отчаянно жалея о том, что его не учили словесно настаивать на своём. Это умение отец посчитал не просто лишним, а вредным. Императору не нужен ещё один спорщик или советник, ему нужен Щит.

—Ваше сиятельство, — воевода показал рукой на кресло, предлагая Александру сесть. — Я не враг вам, — тяжело вздохнув, продолжил он, — и я не имею ничего против той девочки, что вы выбрали. Со слов Леснова, она держится с достоинством, чего не скажешь о других.

— Так почему же…

Воевода поднял ладонь, призывая молодого мага к терпению.

— Я уже объяснил, и это очень серьёзно. К тому же по нашим правилам даже окажи вы простое покровительство, она остаётся осужденной и не может жить в ваших покоях. Хочу напомнить вам, что мы находимся в военном гарнизоне и если я разрешу вам некоторую вольность, то