Наследница клана Лунных - Юлия Викторовна Меллер

class="p">Он сначала стоял с закрытыми глазами, сосредотачиваясь по бьющим по макушке струям воды, потом с интересом разглядывал обстановку в лучах утреннего солнца, пробравшегося через вымытое до блеска оконце.

Вокруг было чисто, и это каким-то немыслимым образом тоже помогло вернуть спокойствие. Если бы ему сейчас вновь пришлось ступать на грязный пол или под ноги попалось грязное бельё или щекотал нос мерзкий запах, то он сорвался бы. В последнее время его невыносимо тянуло домой, и он готов был наплевать на всё и вернуться в столицу!

Водные струи умиротворили, и стало ясно, что Александр возводит напраслину на девушку. Если у неё и было что-то с кем-то, то только не теперь. Иначе она не стала бы так стараться наводить здесь порядок, да и её подруга говорила об опасности! И стоило понять, что малышка скорее всего ни в чём перед ним не виновата, как всё остальное отошло на задний план.

Выйдя из душа, Александр заторопился на завтрак, где собирался попросить воеводу о личной беседе. Ему хотелось выяснить, что или кто может грозить его протеже, а ещё надо бы освободить её от любой работы.

Эти мысли подняли настроение мага . Шагая к столовой, он привычно разминал на ходу пальцы, чтобы они не теряли гибкости, и с улыбкой поприветствовал сослуживцев.

Анха чуть не проспала выплеск магии. Спокойный сон перешёл в болезненный кошмар и чудо, что она проснулась. Сила уже начала давить на печати и от тела стал исходить магический свет. Княжна подскочила, влезла в шальвары, накинула верхнюю тунику и побежала в лекарскую. Каждый выброс магии должен быть у неё на счету и приносить пользу, а этот она чуть не прозевала!

К сожалению, у неё не оставалось времени, чтобы связать себя рунами с здоровяком. Ему достанется прорва Лунной силы (впрочем, вряд ли он ещё нуждается в ней!), зато она окажется лишена поддержки и не сумеет воспользоваться в полной мере второй энергией себе на излечение и для Махи. Непростительная ошибка!

Слезы наворачивались на глаза из-за досады на себя: ну как она могла так крепко уснуть, что не почувствовала, что тело уже распирает от силы!

Девушка влетела в лекарскую, буквально упала между продолжающей спать подругой и воином. Он во все глаза смотрел на её светящуюся фигурку, и сам оголил свою грудь, чтобы она начала чертить руны.

Анха успела только достать магическую краску, как её сила разорвала печати и устремилась наружу. Пузырёк с краской выпал из её рук, а сама она выгнулась, раскрывая рот в немом крике. Мужчина попытался прижать её к себе, но от этого делалось только хуже.

— Руны! — сердито зарычал он. — Они же простые, а ты сильная… Давай! Вот здесь, на груди, — он схватил её ладонь и придавил к тому месту, где вчера она рисовала.

Анха не слушая, дёрнулась. Слишком больно и нет сил.

— Ты маг — ты сила! — угрожающе рявкнул здоровяк. — Повелевай!

Княжна в шоке смотрела на него. Ещё вчера этот воин еле ворочал языком, а сегодня он уже учит её и даже пугает!

Сейчас ей больше всего хотелось освободиться, но мужчина держал её, и Анха со злостью мысленно плюхнула ему руну на грудь, потом на низ живота и видя, что эти плюхи заставили его широко раскрыть глаза, со злорадством мысленно шлёпнула руны на ноги и на лоб. Вышло от души, смачно и эффективно. Эти руны она хорошо знала и поэтому могла представлять их объёмно.

В следующий миг уже она таращилась на магические потоки, которые циркулировали между ней и здоровяком. Он поглощал Лунную энергию, а взамен делился своей первобытной силой. Боль сразу отступила, и Анха не прозевала тот момент, когда разбитые печати ещё не восстановились, а Лазурной силы было накоплено достаточно, чтобы с умом воспользоваться ею.

Воодушевлённая тем, что сумела мысленно поставить руны на теле здоровяка, Анха попробовала представить заклинание исцеления на Махе. Но представить объёмное заклинание целиком не получались, хотя она очень хорошо его знала. Время уходило. Надо было срочно использовать Лазурную, как получится, пока не восстановились печати.

Подрагивающими от напряжения руками Анха быстрыми мазками растёрла по лицу Махи вчерашнюю мазь, обозначила на её теле несколько точек магической краской и прижавшись к ней лбом, погнала в тело подруги Лазурную силу. Это самое малое, что она могла сделать без заклинания. К сожалению, часть драгоценной целебной силы ушла в пространство, но многое впиталось в мазь и зацепилась за магические точки, которые на протяжении дня будут питать Маху.

Анха тут же нанесла на лицо подруги ещё слой смягчающего вещества, одновременно руками заставляя собраться висячую кожу. Сначала показалось, что целебная энергия хорошо сработала, но кожа, если и подтянулась, то немного. Львиная доля Лазурной силы ушла на общее восстановление Махи, хотя ещё не вечер и подпитка сделает своё дело.

Увлёкшись, она упустила из виду здоровяка. А он сидел и внимательно смотрел на неё. Стоило ей перевести взгляд на него, как он, не вставая, изобразил поклон.

— Ты помогла мне пробудиться, — тихо произнёс мужчина.

Анха непонимающе посмотрела на него, ожидая пояснений.

— Я не помню своих родителей, но приютившие меня люди рассказывали мне, что всех моих родных загрызли тёмные твари. Никто не ожидал обнаружить на месте трагедии выжившего малыша.

И чтобы было понятнее, о каком малыше идёт речь, он ударил себя кулаком в грудь.

Анха смотрела — и не узнавала здоровяка! Его лицо оставалось непривлекательным и всё так же напоминало ей картинки портретов древнего человека, но глаза… сейчас в его глазах светился ум! Вообще, сложно по одному взгляду определить, умён ли индивид или нет, но не в случае со здоровяком. Теперь его взгляд был цепким, пронзительным, острым!

Княжна осмотрела мужчину магическим взглядом. Его мозг был заряжен энергией, а магическая точка, что располагалась во лбу, стала больше и активнее. Уже догадываясь, что вся система восстановилась, она прислушалась к рассказу мужчины.

— Я плохо помню то время. Приютившие меня люди быстро сообразили, что из-за ранения в голову из меня не вырастет хороший работник и продали в гарнизон. Я был крупным малышом, поэтому новый хозяин сразу стал приучать меня быть полезным. Я носил воду. Сначала ковшиком наполнял бочку, потом мне смастерили маленькое ведёрко, а спустя годы меня записали в солдаты. Сам я плохо соображал, но основные команды в меня вбили палками.

Анха с состраданием смотрела на него, догадываясь,