Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

Хотя Бору и повезло, что он успел набрать еды до отвала, но в столовой было просто негде присесть, и он растерянно застыл, чуть ли не переминаясь с ноги на ногу, не понимая, как ему дальше быть. Не знал, что и делать, одним словом, да и угрюмая фигура с черпаком в руках нервно прошлась по Бору, грубовато объясняя, что ему лучше куда-нибудь сгинуть и не стопорить очередь.

Проблема в том, что если бы здесь был кто-то из своих, Бор бы так и поступил, но вокруг него были совершенно незнакомые лица. Да к тому же сам командор плохо ориентировался в чертах других рас, едва ли не принимая их как нечто единое и цельное.

Выручка пришла неожиданно, но невероятно вовремя, в виде огромного широкоплечего темнокожего мужчины, пытающегося лавировать между узкими проходами, оставленными сидящими едоками.

– Давай к нам, – пробравшись ближе, гаркнул ему Большой Том, стараясь перекричать многоголосый гомон, – у нас как раз место одно освободилось, а ты тут стоишь один-одинешенек. Обожди ворчать, Сокши, я сейчас этому парню помогу, и никуда твои посетители от тебя, родимой, и твоей чудесной стряпни не денутся, – все так же лучезарно улыбаясь, закончил он.

Подхватив со стола огромный поднос и оставив другой на попечительство оголодавшего путника, они вместе кое-как выбрались через шумный зал прямиком к осажденному ранее товарищами Большого Тома столику.

Бромур, хотя не так хорошо знал всех здешних обитателей, но все же не смог не узнать Сигурда, извечно серьезного, сурового хирурга, с которым любой истинный хоть раз в жизни сталкивался вследствие неуемной жажды опасных приключений, которые для каждого из путников сравнимы разве что с кислородом. Оттого светловолосую макушку лекаря даже для командора невозможно было спутать с чьей-либо еще.

– Мое почтение, господин Сигурд, – как можно доброжелательней произнес Бор, обращаясь к великану.

Тот только кивнул в ответ и сказал что-то неразборчивое. Он выглядел устало и отрешенно и практически не подымал головы, отчего стал похож отчасти на цельный монумент, а отчасти на настоящего голема.

– Здравствуйте, командор, – обратилась к нему женщина.

Болезненно-бледная измученная алегийка с сухими крючковатыми руками походила на ожившую мумию. Не опасную, но какую-то покинутую и жалкую.

– Лакана, будь так любезна и забери свою сумку, а то наш друг едва ли поместится между ней и столом, – Большой Том хоть и говорил беззлобно, но все равно даже тугоухому на особенные нюансы в речи Бору пришлось про себя отметить, что фраза выказывала какие-то внутренние трения между этими двумя.

– Я не дотянусь, – ответила женщина, глядя на темнокожего лекаря, точно на пустое место. – Сигурд, не подашь мне ее?

Великан, кажется, даже не услышал, что к нему обратились. По-видимому, его голова была занята более важными и серьезными проблемами и никоим образом не соприкасалась с существующей вокруг него жизнью.

– Не беспокойтесь, мне хватит места, – встрял в разговор Бор, про себя уже пожалев, что так поспешно ответил на приглашение Большого Тома – он ведь не хотел никому причинять неудобств.

– Да ладно тебе, командор, – пожал плечами темнокожий путник и, ловко выхватив сумку Лаканы, всучил ее той небрежно, но весьма грациозно, с вящим лоском, импонируя сей жест. – Садись уже, а то мы тут движение затормозили.

– И правда, – еще более смутившись, ответил Бор – все-таки он плохо понимал особенности других рас, отчего привык попадать впросак.

– Да ешь ты уже, – усевшись на свое место, дружелюбно откликнулся Большой Том, глядя на то, как командор растерянно осматривает свои два огромных подноса с ужином, занявшие едва ли не весь стол, за которым сидели гильдийцы. – Мы-то уже подкрепились и скоро уйдем, а у тебя уже пища стынет. Негоже есть холодное – это же становится сродни перекусу, а такое питание для нашего брата – дурная трата времени и сил, – видя, что Бромур Туркун все же понемногу набросился на еду, продолжил: – У нас сегодня прямо бенефис какой. Давненько уже столько народу в нашу столовую не набивалось. Прямо конец света настал, – смеется лекарь, – а мы и приготовиться не успели. Ну, надо же.

– А почему так? – едва прожевав, спросил он.

– У нас сегодня нашествие варваров, командор, – по-прежнему усмехаясь, ответил Большой Том. – Форменное такое нашествие.

Бор непонимающе глянул на безоблачное лицо темнокожего мужчины и, не совсем улавливая, к чему тот клонит, перевел взгляд на его коллег. Сигурд молчал и, по-прежнему уставившись в стол, сидел неподвижно, точно окаменев, а женщина отстраненно смотрела куда-то вдаль.

– Ты же слышал, что нынче у нас было? – вновь обратился к командору Большой Том.

– Я был на плацу, – ответил тот.

– О, тогда ты понимаешь, о чем я, – кивнул его собеседник. – У вас там, говорят, было жарко.

– Да, наверное.

– У нас тоже, только чуть позже. Словно лавина прошлась – давно в таком аврале уже работать не приходилось, да и после этих сокращений штата вообще наших немного осталось. Туго пришлось. Много раненых. Мертвых. Всех в общем. Мы едва справлялись, одним словом, а помощи ждать было неоткуда. Хорошо, хоть правительница на время о всяком их политическом бреде забыла и разрешила открыть наши границы для оказания помощи пострадавшим. Путь же ближе всего к плацу, потому всех к нам и доставляли, ведь для раненых все Гильдии как одна. Только для политики Лабиринт это разделенный мир, – под конец своей речи Большой Том тяжело вздохнул. – Дело, конечно, немыслимое по старым-то законам, но нам, что кровь из носа. Не увольняли бы всех так повально, может, еще и обошлось, а тут уже приходится помощи просить. С одной стороны – некрасиво, но куда деваться. Мы ведь призваны жизни возвращать, а не спорить над умирающими.

– Там не так много наших было, – подала голос Лакана. – В основном их, а ведь и до миротворческого логова не так далеко, могли бы и к себе всех перекинуть.

– Я же уже сказал, почему их к нам доставили, – раздраженно ответил на выпад алеги темнокожий лекарь.

– Им просто хочется нас на колени поставить, да так, чтоб и не придраться не к чему было! Ты думаешь, никто из власти не знал, что раненых гораздо больше, нежели мы можем вместить.

Темные искры в глубине глаз Лаканы вспыхнули. Она в упор глядела на Большого Тома с ненавистью, с гневом и еще с каким-то странным и незнакомым Бору чувством.

– Уж поверь, сегодняшний жест доброй воли нам потом сторицей обернется, – с горечью произнесла она. – В Лабиринте никогда ничего так просто не заканчивается. Это начало конца. Гильдия Ветра уже ничего не стоит в глазах других гильдийцев.

– Зря ты так говоришь, – ответил Большой Том, – нас хоть и мало, но эта горсть стоит многого.

– Стоила, путник. Когда-то может за нее и сыпали все сокровища мира, да только не сейчас. Волны позади. Тьма и война тоже ушли, Изнанку вот-вот покорят ваши соратники, все, что было у вас ценного, ушло с молотка, оставив вам лишь вашу гордость. Груз прошлого, ослепляющий вас.

– Не дерзи мне, Лакана, – в голосе лекаря появились нотки угрозы, – ты ведь даже не понимаешь того, о чем говоришь! Ты ведь даже не истинная!

– Вот видишь, – фыркает она ему в лицо, – ты даже не воспринимаешь меня всерьез. Считаешь, что раз я не принята вашей святой водой, так и мнению моему грош цена. Слушай меня внимательно, Том, я ведь в Гильдии Ветра едва ли не с рождения. Да, я не истинная, но мои родные из поколения в поколение служили в ваших стенах, и у тебя должна быть хоть толика уважения, хотя бы не ко мне, а к ним. Мне надоело постоянно слышать от вас, истинных, насмешки и упреки. Вы считаете себя высшим классом – пожалуйста. Делите свою Гильдию, как вам заблагорассудится, но мне это все уже в печенках сидит, понимаешь? Вот досюда дошла ваша высокомерность, – показывает она тыльной стороной себе по шею, точно рубя ее у основания. – Хотите, живите своим былым величием и дальше, но мне это уже надоело. Достало. Даже самый сопливый малец из истинных не преминет тыкнуть мне на свое место! Ты думаешь, такое положение нормально? Не сомневаюсь, что для тебя все это в порядке вещей. Но мне надоело гнуть спину на ваше благородство и прогнившую честь. Посмотри на любую другую Гильдию. Там нет разделений. Если ты страж, то уже страж наверняка, а если миротворец или подопечный Лукреции, то флаг тебе в руки и знамена на шею. Ты один из них, не лучше и не хуже других. И знаешь, что я решила – найдите кого-нибудь другого на мое место. Хоть мои предки и были из истинных, но слишком уж коротка ваша память, да и не думаю, что они не простят меня за это решение. Я ухожу, слышишь, Том, – едва ли не срываясь на крик, говорит Лакана. – Посылаю к демонам эту работу и ухожу. Достало меня ваше отношение и эта напыщенная кичливость. Ты понял меня, Сигурд? – обращается она к замершему великану. – Теперь сам будешь вскрывать и набивать ваших покойников, а лучше уж попросите вашего недоросля-некроманта. То-то ему праздник будет, – и с шумом отодвигая свои стул, поспешно вставая, держа свою сумку, заканчивает свою речь: – Не буду вас более задерживать. Прощайте!