Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

– Нет, ты не понял, – отрицательно отмахивается Анарин, немного подрагивая на холоде. – У него же ведь совсем никого не осталось. Только мы двое – те, кто спасли его. Когда-то ведь он был сам духом самоцветной горы, но ее, как он ни старался, уберечь не смог. Ее опустошили, а потом, грубо так, уничтожили. Грустно, правда? Давай что-нибудь придумаем. Хотя бы иногда…

– Иногда – ладно.

– Попутного ветра тебе, Лиэн.

– Разберусь, – опять непроизвольно вздрагивает путник – он и забыл, что девушка тоже знает его настоящее имя.

Потом алеги дружелюбно хмыкает, не пытаясь ничего сказать, и забирается внутрь крылатика. Паренек уже пристегнут ремнями и довольно сопит, а Ласточке вновь предстоит тягостный перелет. В иллюминаторе он видит Анарин. Она прощально машет рукой. Совсем так, как когда встречала его.

Ласточка вздыхает. Он совсем забыл, что хотел курить, и теперь это осознание давит на него тяжким грузом. Но возвращаться ради этого наружу – глупость и плохая примета. Алеги заводит двигатели. Продувает их вначале на холостых оборотах, а потом включает и другие системы крылатика.

Он готов вот-вот оторваться, но медлит. Смотрит в стремительно, по-осеннему темнеющий горизонт. Молчит какое-то время. Вздыхает. Действительно, надо сюда почаще прилетать. Но стоит ли? Живые – это живые, а те, кто никогда по-настоящему не был живым – он никогда и не сможет быть по-настоящему мертвым. И как бы спасенный ими дух не играл роль приветливого и всепонимающего дядьки, позабывшего свое имя, это все равно было лишь миражом. Зеркальным отображением на глади морской. У него ведь нет души, а путники, особенно истинные, такое сразу чуют. Вот в чем дело.

А может совершенно не это его так забеспокоило? Что тогда? Ласточка не знал. Никогда не хотел ничего понимать. Он просто жил и выполнял задания. А теперь ему пора возвращаться домой. Все просто. Пока не задумываешься. Если же уступишь себе – совесть не даст замолчать внутреннему голосу, и тогда все переворачивается. Погружается в распри. Внутренние. Вот они и могут изнутри погубить путника. Потому, лучше не давать слабины – за спиной у него раскрыл пасть оголодавший хаос, а Ласточке совсем не улыбалось кормить его.

Двигатель оглушительно рявкнул, и крылатик кособоким блюдцем наконец оторвался от земли, оставив за собой лишь пожухлый след да укутанную в плащ фигурку девушки. Та еще какое-то время стояла под кронами деревьев, вглядываясь в сизую пелену осеннего неба, а потом и она ушла. Только начавшийся промозглый дождь неприятно моросил, а сумерки все глубже опускались над лесом. Словно бы и не было ничего. Погода стирала все намеки на пребывание истинных. Как только могла. Спокойно и тщательно.

18:00

Ветерок с легкостью скользнул в узкую щель, оставив крупного сержанта запаса охранять проход. Тот не сопротивлялся, хоть и чувствовалось, что быть одному ему совершенно не хотелось. Но что ж тут поделать, если в дыру ему, из-за внушительных размеров, никак не пролезть, а тонкая цепочка едва различимых следов, на которую они недавно напали, вела именно из этого необычного разлома. Вот и пришлось гильдийцам разделиться, чтобы как-то дойти до намеченной цели. Тут уж ничего не попишешь. Ветерок любил к каждому делу подходить основательно, хоть ему и не всегда удавалось все слишком быстро сделать, в отличие от его собственных товарищей, но это уж дело другое. У каждого, все-таки, своя логика.

Благодаря такому привычному для парня неспешному, но обстоятельному, местами слишком уж педантичному подходу к их общему делу, они вместе смогли ухватиться за едва различимую нить и достигнуть этой самой щели. Теперь было дело за малым, и Ветерок это прекрасно понимал, к тому же отступать было не в его принципах, и, если истинный не ошибается, Андрейко действительно дальше нельзя ступать. Без живого талисмана удачи будет, конечно, трудновато, но Ветерок уже давно привык ко всякого рода осложнениям, ведь он был в конце концов путником, а это многого стоит.

Разлом в стене еще тогда заставил истинного призадуматься, ведь раньше в этой части Пути никаких выбоин и трещин никогда не было. Отчасти, из-за добротной кладки, а может, из-за вплетенных в нее заклятий еще древними жителями многоярусного Лабиринта, но все же Ветерку казалась наиболее правдоподобной та версия, что рассказывала о древнем городе, ушедшем под землю, и не менее древнем проклятии, довлеющем над сводами их странного мира. Ведь сам-то город остался целехоньким и находится теперь на нынешнем Общем этаже, где живут обычные жители, по тем или иным причинам связавшие свои судьбы с четырьмя Гильдиями. Потомков древних никто никогда не видел, оттого и вопрос был спорным, ведь Лабиринт заняли гораздо позднее, да и многие туннели, в нынешние времена отведенные под бастионы Гильдий, оказались тоже проложены до всеобщего заселения подземного города. Ветерок еще припомнил одну легенду, в которой говорилось, что с приходом последней Волны Лабиринт падет, но сам путник в такую откровенную чушь не верил.

Вот только такие высокопарные размышления в голове Ветерка соседствовали с тоскливыми обещаниями самому себе, что по возвращении домой он обязательно скинет пару-тройку килограмм. Не ради своего здоровья – ради возможности спокойно дышать и не втягивать свой живот, пытаясь еще ненамного протиснуться в глубь щели.

Когда же продвижение совсем стало невыносимым, а снизившийся потолок вообще перестал давать возможность думать хоть о чем-то отвлеченном, кроме клаустрофобии, – тогда-то кончиками пальцев истинный почувствовал странное углубление в дальней стене. Фонарь, призванный для того, чтоб нормально осветить дорогу, покоился в сумке, там, где и прочая, нужная в его работе ерунда. Он заранее посветил в щель, прежде чем лезть в нее, но брать в зубы свой фонарь так и не рискнул. Попросил посветить Андрейко. Тот не возражал и ответственно выполнял сие занятие, пока Ветерок неторопливо продвигался вперед.

Темное пятно впереди никак не хотело проясняться, да и луч света, позади, стал слабой тенью, отсвечивающей темными причудливыми узорами покореженные кем-то плиты, когда этот незваный гость решил вломиться в соседнюю комнату сквозь стену.

Вот уже и целая кисть руки ушла в черноту провала. Ветерок ненадолго остановил свое перемещение. Попытался ощупать разлом, но не смог. Впереди него была пустота. Путник поморщился и продолжил ползти дальше, внутренне готовясь к любой неожиданности: начиная от раскинувшейся под ногами пропасти, заканчивая привычной в такой ситуации ловушкой или же ожившей и весьма оголодавшей опасностью. Мало ли что могло завестись в Резервации за последние годы.

Уцепившись за торчащий осколок кладки левой рукой, а ногами став в глубокие выемки, Ветерок, когда проход стал чуть попросторней у самого окончания разлома, полез свободной рукой в сумку за фонарем. С трудом вытянул. Включил.

Разлом заканчивался где-то в полуметре от пола. Невысоко, но впотьмах и шею свернуть на такой высоте можно. Теперь же истинному не составило труда спрыгнуть и дать условный сигнал Андрейко, что с ним все хорошо. Кричать путник не рискнул – все-таки он в Резервации.

Теперь же оставалось дело за малым – найти такие же следы, что он и сержант запаса обнаружили чуть ранее. Если это окажется правдой, то Ветерок был готов продолжить свой путь, а если нет – ну, так понять хотя бы, отчего в глухой стене Резервации образовался столь необычный пролом, ну, никак не свойственный особенностям местного строительного плана. Хотя нынче днем в Гильдии Ветра и было объявлено о завалах и прочих чудовищных разрушениях, но все это лишь дополнительные перегородки да нарощенный жир на стенах и ничего более, ведь то крыло было, уже в дальнейшем, переоборудовано после последней Волны и появления Резервации под пригодное для проживания место. До этого там был целый комплекс огромных залов, подходящих разве что для многотысячных демонстраций да таких же приемов с турнирами, но подобным никто в Пути никогда не страдал. Даже во времена расцвета. Вот только зачем это было сделано – так и осталось для Ветерка загадкой, ведь количество членов в Гильдии порядком помельчало, а новых адептов практически не привлекали. Разве что те два мальчугана, да и только. Еще огромный призыв был как раз после той войны, до окончательного витка Волны, но и тогда народу пришло не так много. Все же остальные истинные последнюю Волну пережили. Кто как, конечно, но об этом особо никогда не говорили. Темное время было, такое же, как и этот пыльный коридор.

Цепочка следов, немного вихляя, уходила в глубину. Она хорошо отпечаталась. Надежно, и главное, теперь потерять ее было сложно. Видимо, эту самую пыль истинный и учуял совсем недавно, ведь она из-за времени уж слишком стала напоминать грязь.

Ветерок усмехнулся.

Он давно состоял в Пути. Жил в Гильдии Ветра чуть ли не всю сознательную жизнь и даже родился в подземном городе, но самое главное – он долго жил в том месте, которое сейчас называлось Резервацией, и порой, поднабравшись с приятелями, не раз бывало на автопилоте заруливал к себе домой. Что-что, а здешние каменные джунгли он знал как свои пять пальцев и еще пацаном выучил множество секретных проходов, которые сам же и открыл. Потому, даже без серкулуса, Ветерку не составило труда сориентироваться после того, как их группа распалась и каждый остался чуть ли не сам за себя. Не вовремя это, конечно, произошло – ну, да ладно. Не самое ужасное, ведь карта Резервации хоть и немного изменилась с того времени, но, в целом, все здесь было узнаваемым, хоть и лишенным былого величественного налета. Оттого Ветерок, попав в сие загадочное место, чуть ли не сразу понял, куда ему довелось угодить. Он бывало, в детстве лазил здесь, а потом пару раз, напугавшись блуждающего, вполне безвредного, но невероятно страшного призрака, оставил это занятие. Надо же было такому случиться – по прошествии стольких лет опять попасть именно сюда.