Плеханов - Михаил Иовчук

В одну телегу впрячь не можно

Коня и трепетную лань…

Во имя этой непререкаемой и неоспоримой свободы группировки я не раз приглашал русских марксистов сплотиться в особую группу для пропаганды своих идей и отмежеваться от других групп, не разделяющих тех или иных идей Маркса» (2—III, 207). К сожалению, сам Плеханов далеко не всегда, особенно в своих политических взглядах и действиях в период меньшевизма, следовал этому верному принципу.

Второе направление теоретических интересов Плеханова в эти годы — история религии, борьба против богостроительства и богоискательства, влияние которых захватило в годы реакции не только часть русской интеллигенции — буржуазной и мелкобуржуазной, — но и некоторых социал-демократов. Плеханов выступил против этой опасности с серией статей «О так называемых религиозных исканиях в России», которые были напечатаны в 1909 году в журнале «Современный мир». В трех своих статьях под этим общим названием Плеханов дает глубокую и основательную критику религиозной идеологии в целом, особенно попыток российской буржуазии, которая в своих контрреволюционных целях после поражения революции 1905–1907 годов пыталась «оживить религию, поднять спрос на религию, сочинить религию, привить народу или по-новому укрепить в народе религию»[74]. Плеханов дал также резкую, убедительную критику «богостроительства» — мелкобуржуазно-интеллигентского учения, проникшего и в социал-демократическую среду, родственного и близкого буржуазному «богоискательству»; об этом модном в то время, но вовсе не новом течении В. И. Ленин писал М. Горькому (испытывавшему одно время влияние «богостроительства»): «Богоискательство отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего… всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость… именно поэтому это — самая опасная мерзость, самая гнусная «зараза»[75].

Плеханов начинает свои статьи с критики воззрений бывшего «легального марксиста» С. Н. Булгакова, ставшего впоследствии священником, и ему подобных идеологов контрреволюционной российской буржуазии — авторов вышедшего в 1909 году пресловутого сборника «Вехи», который был проникнут ненавистью к материализму и атеизму. Считая, что теперь наступила такая пора, когда невнимательное отношение к религиозным вопросам может повести за собою весьма печальные последствия, Плеханов настаивает на том, что о религии нужно думать и говорить очень серьезно. Он начинает с определения религии, доказывает, что «религию можно определить как более или менее стройную систему представлений, настроений и действий. Представления образуют мифологический элемент религии; настроения относятся к области религиозного чувства, а действия — к области религиозного поклонения или, как говорят иначе, культа» (2—III, 330). В первой же статье Плеханов раскрывает как социальные, так и гносеологические корни религии, показывает, что глубокие источники происхождения религии в первобытнородовом обществе заключаются прежде всего в том, что «производительные силы очень мало развиты; его власть над природой ничтожна. А ведь в развитии человеческой мысли практика всегда предшествует теории: чем шире круг воздействия человека на природу, тем шире и правильнее его понятия о ней. И наоборот: чем уже этот круг, тем беднее его теория. А чем беднее его теория, тем более склонен он объяснять с помощью фантазии те явления, которые почему-либо привлекают к себе его внимание. В основе всех фантастических объяснений жизни природы лежит суждение по аналогии. Наблюдая свои собственные действия, человек видит, что им предшествуют соответствующие им желания, или — чтобы употребить выражение, более близкое к его образу мыслей, — что эти действия вызываются этими желаниями, Поэтому он думает, что и поразившие его явления природы были вызваны чьей-то волей. Предполагаемые существа, волей которых вызываются поражающие его явления природы, остаются недоступными для его внешних чувств. Поэтому он считает их подобными человеческой душе, которая, как мы уже знаем, невещественная в указанном выше смысле» (2—III, 338). Так возникают анимистические представления.

Впоследствии же, в ходе общественно-исторического процесса, классовое деление общества (которое некоторые авторы называют авторитарной организацией) оказывает сильное воздействие на религиозную идеологию: «Что авторитарная организация — и не только производства, но и всего общественного быта, — раз возникнув, начинает оказывать огромное влияние на религиозные представления, это совершенно неоспоримо. Это лишь частный случай того общего правила, согласно которому в обществе, разделенном на классы, развитие идеологий совершается под сильнейшим влиянием междуклассовых отношений» (2—III, 340),

Религиозные. взгляды и действия испытывают в ходе своей истории сильнейшее влияние политической организации классовых обществ. «Раз возникло правительство, возникают известные отношения между правящими и управляемыми. За правящими признается обязанность заботиться о благосостоянии управляемых; за управляемыми признается обязанность подчиняться правителям. Кроме того, там, где существуют определенные законы, естественно существуют также их профессиональные охранители: законодатели и судьи. И все эти отношения между людьми получают свое фантастическое выражение в религии. Боги становятся небесными царями и небесными судьями»(2—III, 358).

Проведя глубокий, обстоятельный анализ истории религиозных воззрений, их составных элементов и причин, в силу которых они возникли и сохранились, Плеханов делает вполне закономерные выводы, относящиеся к религиозным исканиям начала XX века: «Изучая эти искания, мы увидим, что некоторые из них представляют собою попытку оживить умирающие теперь анимистические представления. Таковы искания гг. Булгакова, Мережковского, Струве и Минского. Представители других исканий хотели бы устранить из религии анимистические представления, сохранив ее другие элементы. Таков г. Луначарский; отчасти таков же Л. Н. Толстой…, всякая попытка устранить из религии элемент анимизма противоречит природе религии и потому заранее осуждена на неудачу. С устранением из религии анимистического элемента у нас остается лишь нравственность в широком смысле слова. Но нравственность не религия. Она возникает раньше религии и может существовать без ее санкции.

Соляная кислота есть соединение хлора с водородом. Устраните водород — у вас останется хлор, но уже не будет соляной кислоты. Устраните хлор — вы получите водород, но соляной кислоты у вас опять не будет» (2—III, 363–364).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});