Книга о Боге - Кодзиро Сэридзава

Когда госпожа Родительница удалилась, женщины стали поспешно собираться: скоро должен был вернуться домой муж внучки, отправившийся за покупками в город. Перед уходом Томоко попросила у меня «Улыбку Бога».

Итак, увидев великолепное издание «Улыбки Бога», я вдруг встревожился: как примут книгу читатели? Раньше со мной такого никогда не бывало. Выходит, я все-таки не был уверен, что книга мне удалась.

Однако вечером 21 июля, в тот день, когда «Улыбка Бога» появилась на прилавках книжных магазинов, меня навестила живосущая Родительница и, едва усевшись, стала меня поздравлять.

— Этот день мы будем отныне считать важной вехой, — сказала она, — знаменательно, что сегодня 21 июля, день истинного числа.

Пояснив, что она имеет в виду под истинным числом. Родительница сказала:

— Послушай-ка, сегодня и вправду очень радостный день — и для меня, и для тебя, и для Бога-Родителя. Надобно все хорошенько обдумать.

Потом она подозвала пришедшего вместе с ней юношу по фамилии Ямасита и, усадив меня рядом с собой, попросила сфотографировать нас вдвоем:

— Пусть эта фотография останется у тебя как знак моей любви…

После того как нас сфотографировали, я вернулся на свое место напротив Родительницы. И она тут же с большим воодушевлением заговорила:

— Да, нам удалось-таки добраться до этого дня, хотя много всего произошло с 9 октября прошлого года… Но главное — впереди. Многое, многое предстоит установить. Определить намерения… — улыбаясь, говорила она. — Ведь при всей сложности наших судеб у нас с тобой много общего. В молодые годы я тоже роптала и была недовольна своими родителями. Потом я вышла замуж и была недовольна мужем и детьми. Тебе это знакомо, правда? Ты тоже был недоволен детьми и выходил из себя, когда они с тобой спорили… О, эти чувства хорошо мне известны, в бытность мою обычной женщиной я частенько испытывала их. А начиная с 26 октября 1838 года еще и постоянно противилась замыслам Бога-Родителя, даже в пруд пыталась броситься… А потом всерьез стала размышлять, как жить дальше. Надумала очиститься от пыли и сумела снять с души своей двадцать один ее слой. И теперь цифре 21 уделяю особое внимание, да. А потому все начинания надобно приурочивать к этому дню… Сегодня, Кодзиро, ты наконец полностью очистился от пыли. И для той работы, к которой ты приступишь теперь, от тебя потребуется одно — внимать речам Бога.

Потом, рассказав о великом замысле Бога-Родителя, о «Сказании о Море грязи», посвященном Сотворению Человечества, о беспредельной любви Бога-Родителя к людям, о Его милосердии, она поведала мне, что должны делать люди, чтобы жить счастливо, отвечая таким образом на любовь Бога-Родителя. Все сказанное ею очень важно, но боюсь, если записывать все подряд, получится слишком длинно, поэтому я позволю себе отложить это до другого раза. Здесь же помещу только слова, сказанные мне в заключение:

— Прежде чем стать вместилищем Бога, я трудилась не щадя себя, даже если мне хотелось жаловаться, даже если я чувствовала себя измученной и силы покидали меня. И впрямь в те годы я была ну совсем как ты. Однако сейчас, вспоминая то время, я понимаю, что именно тогда и пустили корни те свойства моей души, которые помогли мне встать на истинный путь и пройти по нему до конца… Корни — в них много силы. И стойкость их велика… Без этой стойкости я не сумела бы проложить путь. Ежели нет стойкости духа — успеха не жди… Будь же и ты стойким, принимайся за работу. Мне бы не удалось пройти по своему пути до конца, если бы я не была стойкой… Ну а тебя сам Бог-Родитель соизволил наделить стойкостью духа. Это большая милость, это прекрасно… Возьми же себя в руки, взбодрись…

Проводив Родительницу, я некоторое время сидел задумавшись, мысли мои блуждали где-то далеко. Родительница говорила очень просто, то и дело посмеиваясь, но она открыла мне высшую истину, а я по рассеянности не сразу это уразумел.

После нашей первой встречи 9 октября прошлого года Родительница приходила так часто, что я сбился со счета, сама же она говорила, что стала для меня кем-то вроде любимой тетушки, но только теперь я совершенно отчетливо понял, зачем она приходила. После того как она велела мне взяться за работу, я лишился даже ежедневных утренних и вечерних прогулок, которые давно уже вошли у меня в привычку. «Есть время — пиши» — таков был ее строгий наказ. Я выходил из дома только в парикмахерскую, когда надо было подстричься, если я позволял себе немного прогуляться по саду, меня начинали бранить, называя лентяем. Когда у меня разыгрался радикулит, я часто просил помочь мне избавиться от болей в пояснице, но Родительница всякий раз сердилась — мол, не беспокойся, Бог охраняет твою жизнь, а радикулиту своему ты должен быть благодарен, и впрямь, не будь его, ты бы небось отправился на концерт какого-нибудь заезжего музыканта или, устав от писания, пошел бы проветриться или еще куда-нибудь и в конце концов совсем бы разленился. Она еще и посмеивалась надо мной: «Ну ты и лентяй!» Более того. Родительница часто порицала меня за забывчивость, она говорила, что я не выполняю обещанного, что все сказанное сразу же улетучивается из моей памяти.

Признаться, я был втайне этим недоволен. Еще бы, с детства мне, наоборот, ставили в вину излишнее прилежание, лентяем меня никто никогда не называл. После того как я стал писателем, многие порицали меня за излишнюю серьезность, неумение развлекаться, дескать, это может повредить моим произведениям. Память же у меня всегда была прекрасная, до сих пор меня за нее только хвалили, никто не подтрунивал над моей забывчивостью. Однако сегодняшние слова госпожи Родительницы заставили меня глубоко задуматься: я понял, почему в течение последних нескольких месяцев меня постоянно подстегивали…

С того дня, когда госпожу Родительницу, Мики Накаяма, посетило божественное наитие, и до того дня, когда она облачилась в алое кимоно, преисполнившись уверенности в том, что теперь истинно сможет стать ясиро — вместилищем Бога, прошло более тридцати шести лет. Я хорошо знал, сколько испытаний выпало за это время на ее долю. Однако сегодня я впервые из ее собственных уст услышал о том, как, не щадя себя, она старалась очиститься от пыли, загрязнявшей ее душу, как в конце концов ей удалось снять с себя двадцать один слой пыли и душа ее напрямик устремилась к Богу. Более того, при первой же встрече она сказала, что с точки зрения высшей истины очень важно, что книга поступила в продажу именно сегодня, в этот благословенный день, но я по невнимательности пропустил это мимо ушей. Может быть, она надеялась, что я сумею связать двадцать первое число с очищением души от двадцати одного слоя пыли? Потому и сказала, ко мне обращаясь:

— Сегодня, Кодзиро, твоя душа наконец полностью очистилась от пыли. — И добавила, глядя мне прямо в глаза: — Итак, с этого дня, с двадцать первого числа, ты должен приступить к работе, смысл же ее в том, чтобы при помощи своей кисти передавать миру слова Бога.

Конечно же мне следовало обратить на это внимание! Проводив Родительницу, я вдруг понял, что она имела в виду, и буквально остолбенел. 9 октября прошлого года я впервые встретился с Родительницей и она рассказала мне о Боге-Родителе — тот день для меня значил то же, что день божественного наития для Мики Накаяма. И с того дня вплоть до сегодняшнего, то есть в течение примерно девяти месяцев, живосущая Родительница, можно сказать, не отходила от меня ни на шаг, она не только рассказывала мне о Боге-Родителе, но и всячески подстегивала меня, заставляя продолжать работу: иногда подбадривала, иногда осыпала похвалами, иногда бранила. Все эти месяцы она, не отпуская меня ни на шаг из дома, постоянно торопила меня, заставляя работать над книгой и в те часы, когда я прерывался, чтобы поесть, и в те, когда она рассказывала мне о Боге. «Пиши!» — постоянно твердила она. И я каждый день садился за письменный стол и брал в руки ручку. Иногда мне делалось страшно: если и дальше так пойдет, я просто умру.

И вот она говорит, что я очистил свою душу от двадцати одного слоя пыли и готов начать новую жизнь… Не значит ли это, что, согласно замыслу Бога, тот срок духовного совершенствования, который для Мики Накаяма был равен тридцати шести годам, для меня обернулся девятью месяцами? Пожалуй, это так, и тому есть доказательство: Бог-Родитель делал все, чтобы вдохнуть в меня силы, время от времени он сам являлся мне и говорил со мной, более того, он призвал ко мне Иисуса, которому я поклонялся в юности, и Будду. Это великая милость с его стороны, а я ничего не понял. Каким же я был дураком! А к тому моменту, когда я дописал свою книгу, я не мог разогнуть спину, еле волочил ноги, без палки был не в состоянии выйти даже в сад, и что же? Теперь у меня отменный аппетит, я прекрасно сплю и чувствую себя совершенно здоровым. Не потому ли, что Бог посчитал удовлетворительным состояние моей души, очистившейся от двадцати одного слоя пыли?..