Пустыня смерти - Олеся Шалюкова

— Я?!

— Да. Грацией, пластикой, улыбкой, поворотом головы, взглядом. Едва уловимое, словно ветер пустыни. Тот самый, что дует из её сердца.

— Да вы романтик, лорд.

Хан засмеялся, похлопал по песку.

— Иди сюда, Зеоннала.

В приглашении не было никакого… романтического подтекста, и я пошла, устроилась рядом, расправив удобнее боевое мужское шаосе, в которое была облачена. В небе не было ни единого облачка. Я не видела Хана, только слышала его голос. Ровный. Чёткий. За этот голос легко было держаться, балансируя на границе сна самого лорда и моего сна, уже бродившего рядом, выманивая меня обратно в мир реальный.

— Зеоннала… Ты сама выбрала имя?

— Пока — да.

— А есть ещё одно?

— Да, — я покачала головой, прикрыла глаза. — Лорд, вам не кажется, что пора заканчивать этот допрос. Я тоже хочу спросить, кое-что, немного. Но очень важное.

— Я тебя слушаю.

— Нуо IV. Расскажите мне о нём всё, что можете. Пожалуйста. Я не хочу напасть на человека, после встречи с которым могу попросту не вернуться. Я хочу жить. Долго и счастливо, конечно, может и не получится, но хотя бы не хочу умереть по глупости или, что ещё хуже, позволить добраться до Али. Так… какой этот бывший император?

— Он человек. Совершенно определённо. У него красная кровь. Горячая. Но в нём есть что-то ещё, что-то, что с каждым циклом отбирает у него крупинку человечности. Он не лорд, он не змеиный аристократ. Он не наших кругов. Когда-то говорили, что он не то сам беглый, не то произошёл от кого-то беглого. Поговорили, помусолили тему и забыли. А потом всех, кто открыл рот на эту тему — убили на месте.

— А вы не боитесь говорить сейчас это мне?!

— Это сон. Он уже не император, а я — змеиный лорд. Мы почти на одной ступеньке, а это в императорском дворе многого значит. К тому же ему сейчас не до этого — ему нужно выжить и сделать так, чтобы наследники не добрались до нужного места. Нуо IV не нужны конкуренты. Он хочет править единолично. Знаешь ли ты, что задумал этот человек? Он решил, что амулет власти ему совсем не нужен. И Царь змей — тоже не нужен. Он собрал огромную армию, только и ждущую его отмашки, чтобы двинуться к пику Гроз.

— Ого! — не удержалась я, — он больной?! Ой!

Хан хмыкнул, и воцарилась тишина.

— Ты меня боишься.

— Да, — не стала я отрицать.

Мягко пересыпался песок, и чужие пальцы скользнули по моему лицу, убирая в сторону накидку, защищающую нос и губы от песчаного ветра. Я чуть нахмурилась, а лорд разглядывал меня словно статуэтку, не пробовал прикоснуться, просто смотрел.

— Я совсем не страшный.

— Я бы так не сказала.

— Что ж. Не думаю, что я боюсь Нуо IV так, как боишься меня ты, но мне от него зябко. Подобное ощущение рождается в душе, когда рядом агрессивная ха-змея, уже не делящая мир на «своих» и «чужих». Ты просто знаешь, что на тебя смотрят и рассматривают тебя как набор мяса. Бывший император смотрит именно так. Он сделает всё, чтобы убить Али. Он сделает всё, чтобы не допустить ребёнка ко двору. Но. И это то, из-за чего я сейчас в граде Тысячи сердец. Весь двор пришёл в движение. На твоём пути, когда ты поедешь сюда, появятся люди. Не только, чтобы убить, но и чтобы помочь. Нуо IV исчерпал терпение многих, и теперь он будет за это расплачиваться…

— А вы ему в этом поможете, — подсказала я.

Хан кивнул.

— Я выиграю для вас время. Столько, сколько смогу. Берегись моего брата. Он будет продолжать свои попытки добраться до Али, они связаны кровью только через нашего отца, да и то, как бы не нагуляла его та… гулящая… Но ещё больше берегись его внимания. Ты красивая женщина, а он на таких падок.

— Учту, — благодарно кивнула я.

А потом сон дрогнул и растаял, забирая меня в другое место.

В ещё один сон. Только этот был куда более реальным, колючим, больным и настоящим.

Шелестел песок. Я слышала его голос, я слышала женский голос, поющий колыбельную, но он был не в силах прорваться сквозь щиты, окружающие высокую песчаную дюну. На которой, сердце стукнуло в горле, был Али. Не один. В руках у моего чудесного ребёнка был лук. Глаза его были пустыми, так смотрят убийцы и палачи.

А вокруг были… кошмары?! Монстры?! Теневые твари?!

Я не знаю, что за гадость то и дело набрасывалась на холм, где был мальчишка.

Я видела только то, что он убивал их, сопротивляясь всем попыткам до него добраться.

И ощущала, что это то, чего происходить не должно, ни в коем случае, ни в коем разе.

Мой отчаянный крик подхватил ветер, влился в колыбельную и разбился о щит.

— Он не услышит, — нежные руки легли на мои плечи, подтянули ближе, укутывая в тёплые, успокаивающие объятия. — Моё возлюбленное дитя.

— Мама… — мой тихий голос потерялся в песке, из которого она состояла.

Дух пустыни, её воплощение, её сердце и душа звонко засмеялась.

— Я всегда знала, что мой ребёнок самый умный на свете. Зачем ты пришла, малышка?

— Я не знаю. Но я должна вытащить Али оттуда! Что с ним происходит?!

— Это кошмары. Они присланы тем, кто не может убить его, потому что ты защищаешь его. Если нельзя добраться прямым способом, всегда найдётся что-то, за что можно будет зацепиться способом косвенным. Каждый, кого он убивает — это его личный кошмар, его боль, страх, отражение. С каждым убитым, он теряет крупицу себя. Изменения ещё не зашли далеко, но недалёк тот час, когда ему уже будет невозможно помочь.

— Я так не могу! Я так не хочу…

— Тогда иди. Ты не то и не другое. Ты не принадлежишь сейчас сну, но и не принадлежишь миру настоящему. Ты идёшь по кромке и сможешь пройти. Только не оглядывайся.

Я кинула.

Не оглядываться, так не оглядываться.

— Что будет, если этих кошмаров убью я?

— Те крупицы человечности, что потерял этот ребёнок — к нему вернутся.

— Спасибо, — от души поблагодарила я. — Присмотришь потом за ним?

— Ты хочешь этого?

— Да!

— Тогда сделаю, — пустыня вокруг меня смеялась, искажая пространство. — Только сломай щит.

Щит сломать сразу у меня не получилось. Человеческие руки были недостаточно сильны, чтобы удержать оба живых меча и атаковать с достаточной силой, но у меня было то, с чем я ещё сама толком не разобралась. Тот самый облик — половинчатый, пограничный.

Змеиный хвост был довольно устойчив, я в этом уже успела убедиться. Кости стали прочнее, руки сильнее, и, ударив по щиту со всех сил, на этот раз я его разбила. А дальше не было ничего особенного, я делала то, что хорошо умела — танцевала и убивала одновременно.

Первый же убитый кошмар вызвал сверкающее ядро, врезавшееся в тело застывшего на дюне Али.

Я никогда не слышала, чтобы люди так кричали. Отчаянно, срываясь на вой и переходя на почти неслышный скулёж на одной ноте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});