Мечты камня (ЛП) - Паренте Ирия

Это какой-то розыгрыш.

Перед глазами всё плывёт. Я впиваюсь пальцами в подлокотники. Мир вращается. Потрясение сменяется бешенством, которое придаёт мне сил. Кровь приливает к лицу. Стучит в ушах. Сердце с каждым ударом повторяет: убей, убей, убей.

Я убью его.

— Артмаэль?

Стараюсь дышать глубже, сосредоточиться на обеспокоенном лице Жака. Опускаю взгляд на свои колени. Ослабляю хватку на подлокотниках. Я так сильно вонзил ногти в дерево, что остались следы. Последняя вещь из сундука всё ещё в моей руке. Её кинжал. Я узнаю его, как свой собственный меч. Душа уходит в пятки. Вокруг рукояти обёрнут клочок пергамента.

Пальцы непрестанно дрожат, пока я пытаюсь развязать верёвку.

Обнажённая.

Я убью его.

Безоружная.

Убью.

В его руках.

Убью.

Разорву голыми руками.

Записка выпадает из рук. Она написана незнакомым почерком, красными чернилами.

«Хотя словами не передать моё удовольствие от воссоединения с Линн, нам не хватает вас здесь, ваше высочество. Приходите без стражи — мы же не хотим, чтобы она пострадала».

Я вскакиваю на ноги. Внизу, под этими небрежными фразами, которые я прям слышу его спокойным голосом в своей голове, написаны указания, куда мне нужно прийти. Где он сейчас скрывается. Где он держит Линн.

В каком состоянии?

— Артмаэль? — снова зовёт меня Жак. — Что случилось? Что… всё это значит?

Я смотрю на Арельес, чей встревоженный взгляд мечется между нами, а руки прикрывают живот. Я снова сосредотачиваю внимание на брате. Протягиваю ему записку. Мне больше ничего не нужно. Я найду нужное место без подсказок. Сердце приведёт меня к Линн.

— Слушай меня внимательно: если через два часа я не вернусь, собери отряд лучших солдат и отправь их следом.

Жак хмурится и опускает взгляд на пергамент.

— Это… — качает головой и смотрит на меня в ужасе. — Ты спятил? Ты не можешь пойти туда один! Он тебя убьёт!

Что ж, тогда они заберут мой труп. Не думаю, что они станут преследовать его, если мне не удастся расправиться с ним.

— Я не спрашиваю твоё мнение на этот раз, Жак. Просто… сделай, как говорю. Если придёте туда и найдёте девушку… спасите её. Если со мной что-то случится, — набираю воздух в лёгкие, — будь сильным. Ради Сильфоса. Ради отца. Королевству нужен сильный король.

Мы оба понимаем, что это звучит как прощание. Словно я не вернусь. Мне бы хотелось убедить его в обратном, но сам в этом сомневаюсь.

Забираю кинжал Линн.

Жак зовёт меня вслед, но я уже покидаю кабинет и дворец.

* * *

На город уже опустилась глубокая ночь, когда я выезжаю из Дуана. Ехать в темноте сложнее и получается не так быстро, как мне бы того хотелось. И хотя здравый смысл говорит мне, что Линн не будет лучше, если я упаду и разобью голову по пути, но всё равно пришпориваю коня.

По ощущениям, дорога занимает целую вечность. Надо мной склоняются деревья, пока я еду по едва различимой в свете луны и звёзд тропе. Вдалеке воет волк. Конь, похоже, чувствует моё напряжение, но я не могу думать ни о чём другом, кроме как о том, что мне надо ехать вперёд.

К Линн.

К Кенану.

К своей вероятной гибели.

Я готов рискнуть, если это позволит мне утащить его на тот свет за собой.

Так или иначе, он умрёт.

Как бы быстро я ни ехал, время тянется медленно. Несколько раз я проверяю, что мой меч и её кинжал всё при мне. На карту поставлено слишком многое, чтобы полагаться на удачу. Победит тот, кто умнее и ловчее. Тот, кто лучше скрывает свои карты. И, хорошо это или плохо, но я точно знаю, что у него будет козырь в рукаве. Может, даже не один, в отличие от меня.

А может быть, я впервые окажусь на высоте.

Наконец, я останавливаюсь перед одиноко стоящем в темноте домике. Через одно из окон, кажется, я замечаю горящую свечу. Спешиваюсь. Под ботинками хрустит трава и сухая грязь. Коня не привязываю, потому что сомневаюсь, понадобится ли он мне ещё. Обнажаю меч и стараюсь ступать осторожно. Дверь слегка приоткрыта, выпуская треугольник тусклого света. Я осматриваюсь вокруг. Тишина стоит настолько оглушительная, что даже моё дыхание кажется слишком громким. Темнота помогает скрыть мои страхи. Не вижу никого поблизости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кровь в висках стучит так сильно, что голова раскалывается. Я толкаю дверь, ржавые петли приходят в движение. Громкий скрип эхом разносится вокруг, я задерживаю дыхание. Где-то в лесу ухает сова, но больше ничего не слышно. В доме подозрительно тихо, отчего у меня скручивает живот. Крепче сжимаю рукоять меча. Чувствую, как напрягается каждый мускул, приготовившись к броску, как дикий зверь. Думаю, это всё, что осталось от меня, после того я подавил остальные чувства. Двигаюсь чисто инстинктивно, понимая, что как только увижу его лицо, ярость затмит мой разум.

Очень тихо, даже в какой-то степени спокойнее, сердце продолжает отстукивать: убей, убей, убей. Я это сделаю. Скоро всё закончится.

Внутри хижины полумрак, тени по углам, кажется, могут поглотить человека целиком. Мебели почти нет. На секунду мне вспоминается тот дом, где мы укрывались, спасая Линн после нападения гулов. Прошло уже больше месяца, но я помню всё так ярко, будто это было вчера, и взгляд сам устремляется к единственной кровати. Она там.

По крайней мере, я думаю, что это она.

Она лежит лицом к стене, поэтому я не могу различить очертания. Её растрёпанные волосы отрезаны примерно по плечи, напоминая мне о косе, оставленной в кабинете. Руки связаны над головой, а тело обнажено. Выставлено напоказ. Для него. Для его сальных взглядов. Для его грязных прикосновений. Для того, чтобы он мог делать, что вздумается.

Пелена гнева ослепляет меня. Одна из ног тоже привязана. Я замечаю кровь на лодыжке. Запястья, наверное, тоже истёрты, хотя в свете свечи сложно сказать наверняка. Я подхожу ближе, забыв обо всём вокруг. Они могли бы напасть на меня со спины, и я это осознаю, но не оглядываюсь. Всё моё внимание приковано к девушке на кровати. Что он с ней сделал? Что с ней стало? Это не та Линн, которая могла запросто залепить мне пощёчину и сказать что-нибудь насмешливое. Я вижу синяки — тёмные пятна на коже, словно чернила на чистом холсте. Кому такое может нравится? Каким извращенцем нужно быть, чтобы получать удовольствие от этого?

Это не человек. Это хуже, чем животное. Он заслуживает испытать это всё на себе в десятикратном размере, он заслуживает вечных страданий.

Я убью его, убью, убью.

— Линн?

Мой тихий вопрос остался незамеченным. Останавливаюсь рядом с ней. На её губах кровь. На опухшей щеке синяк. На груди порез с засохшей кровью. Тысяча отметин по всему телу — каждая несёт в себе боль. Как будто неразборчивые слова, написанные красными, фиолетовыми и чёрными красками.

Она не шевелится, и в первое мгновение я опасаюсь худшего. Что я опоздал. Что я больше никогда не увижу её улыбку. Что больше никогда не увижу её прежней. Свободной и счастливой. Она писала мне, что хочет поговорить, что верит в наше совместное будущее. Но не будет никаких «нас», если она не проснётся.

Не будет её.

Не будет меня, потому что я тоже умру прямо здесь, если она не откроет глаза.

Не в силах унять дрожь, я протягиваю руку к её шее и пытаюсь нащупать пульс.

Но стоит мне к ней прикоснуться, как она поворачивает голову и распахивает глаза. Она пытается отпрянуть, вскрикнув от испуга, но от этого только натягивает верёвки, и они врезаются в израненную кожу. Она сжимается. Пытается скрыться. Даже когда видит меня. Даже когда узнаёт меня. По её щеке бежит слеза.

Что с ней сделали?

Она приоткрывает губы, но не произносит ни звука. Возможно, ей нечего сказать. Возможно, её выпотрошили изнутри и теперь там пусто. У меня скручивает живот, в груди закипает ярость. Я чувствую её боль, словно все эти раны стали моими.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я убью его, убью, убью. И заставлю пожалеть о том, что он сотворил, перед смертью.

— Я заберу тебя отсюда.

Оглядываюсь через плечо, но там никого нет. Я не так глуп, чтобы поверить, что Кенан просто бросил её здесь и сбежал, но пользуюсь моментом, чтобы развязать верёвки. Пальцы не слушаются. Не могу справиться с узлами. Ищу кинжал. Осторожно разрезаю, стараясь не задеть кожу, не причинить ей новой боли. Её запястья и так уже разодраны в кровь. Пытаюсь растереть её ладони, чтобы вернуть кровоток, но она стонет от боли, и я отказываюсь от этой идеи. Не страшно. Скоро она будет в порядке. Непременно. Во дворце о ней позаботятся. Волшебники смогут убрать весь этот ужас с её тела.