Мечты камня (ЛП) - Паренте Ирия

Я почему-то уверена в этом.

Пульс учащается. Голова кружится. Я задыхаюсь.

Только не снова.

Нет, теперь нет.

Пальцы, которые я прекрасно помню, держат моё лицо. Я стискиваю зубы. Он даже противнее, чем я помню: эта ухмылочка, блеск в глазах…

Его прикосновения кажутся ещё более грубыми теперь, когда я знаю, что такое нежность.

— Не трогай меня… — отрывисто выдавливаю я, пытаясь успокоиться. Всё хорошо. Всё хорошо. Я могу выбраться отсюда. Ещё раз сбежать от него. Снова скрыться. Всё хорошо.

Всё.

Просто.

Замечательно.

Вот только ни фига.

— Ох, цветочек, — он сжимает мои щёки. Только бы не заплакать. — Не так я представлял себе нашу встречу…

Единственная встреча, которой он заслуживает, это с моим клинком в его груди. Только чтобы на этот раз он сдох наверняка.

— Отпусти меня, Кенан. Сейчас же, или…

— Или что, мой маленький цветочек? — смеётся он. У него отвратительный смех. Худший звук, который я когда-либо слышала. Хуже рёва мантикоры. Хуже шёпота гулов. Хуже плача потерянных детей. — Пришлёшь за мной своего принца на белом коне? Так не утруждайся. Я лично позабочусь о том, чтобы он приехал спасать свою прекрасную даму… Этот Артмаэль.

Резко втягиваю воздух — так, что болят рёбра, словно не могут выдержать такой нагрузки. Вокруг стало ещё холоднее, словно до этого ощущение было чем-то далёким. Замираю.

— Оставь его в покое, — требую я, почти беззвучно. Зачем втягивать в это Артмаэля? Зачем он Кенану? Что произошло? Это из-за того письма? Он хочет отомстить? Это всё моя вина? Не понимаю. Я не могу допустить, чтобы он пострадал. Пусть делает со мной, что хочет, пусть ломает до конца, лишь бы не трогал его. Лишь бы оставил его в покое. Забыл о существовании Артмаэля. — Не смей к нему приближаться. Он же принц. Твой… твой будущий король.

Не знаю, так ли оно на самом деле, потому что не знаю, что там решено с короной. Но это сейчас неважно. Главное, чтобы Кенан побоялся вредить Артмаэлю.

Но он снова смеётся. Не хочу его слышать. Я уже почти забыла этот звук. Резкий, хриплый, жуткий кошмарный. Как гвозди, царапающие по стеклу. Как ядовитые змеи, шипящие в траве и приготовившиеся укусить.

Скорей бы он заткнулся.

Его пальцы ещё сильнее сдавливают моё лицо, хоть я и пытаюсь вырваться. Запястья горят от трения жёстких верёвок о кожу. Дёргаясь, я сама делаю больно. Но мне плевать. Что угодно, лишь бы он оказался как можно дальше.

Дальше.

От.

Меня.

— Я скучал по твоей строптивости, цветочек, — весело говорит он с улыбкой, которая преследует меня в кошмарах. Наклоняется ко мне. Я чувствую его дыхание. Оно тоже стало ещё более отталкивающим, чем я помню. Я уже успела позабыть всё это и как будто вновь показалась под властью Младенческого леса, вновь проживая сцены из прошлого. Вот только теперь это не воспоминания. Это происходит на самом деле. По-настоящему. — Должен признать, что ещё ни в одной из своих девочек не видел столько гордости, как у тебя… Меня всегда привлекала твоя непокорность, даже в постели…

Сжимаю зубы, когда его холодный палец скользит по моей щеке к шее. Царапает ногтем. Намеренно причиняет мне боль, наблюдая за моей реакцией, но я не даю ему такого удовольствия, даже когда он сжимает рукой моё горло. Открываю рот, пытаясь сделать вдох. Мне не хватает воздуха. Страх внутри меня усиливается. Кенан смеётся громче.

И как бы я ни хотела, но не могу сдержать дрожь.

— Помнишь, цветочек? Помнишь, как отдавалась мне? Помнишь, как я трахал тебя? Надеюсь, ты не обидишься на меня за то, что не стал дожидаться твоего пробуждения, чтобы повторить былое… Я безумно по тебе скучал. И даже немного ревновал: этот принц просто так получал то, за что мне приходилось столько лет платить… Несправедливо, согласись?

Он трогал меня. Он реально прикасался ко мне, пока я была без сознания. Его руки скользили по моей коже. Что он сделал со мной? Или лучше спросить, чего он не сделал? Потому что ломит всё тело. Потому что я почти не могу пошевелиться.

Я снова чувствую себя грязной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова вспоминаю всё то, что мне едва удалось забыть.

Голоса в голове снова издеваются надо мной.

Наблюдая за моей реакцией, Кенан опять смеётся. Громче. Наглее. Его рука спускается ниже. У меня кружится голова. К горлу подкатывает тошнота. Закрываю глаза, лишь бы не видеть его лица. Дёргаюсь, снова раздирая в кровь запястья.

А он смеётся. Смеётся. Смеётся.

Его грубые прикосновения стирают нежные ласки Артмаэля. Снова выжигают клеймо на каждом свободном участке тела. Забирают у меня всё. Лишают всего.

— Отпусти меня, — повторяю, задыхаясь от отчаяния. Это моё тело. Моё. Он не имеет права. Ни малейшего права. — Отпусти меня!

Отвращение грозит свести с ума и только усиливается, когда Кенан закрывает мне рот рукой. Когда я не могу кричать, а только смотреть со слезами на глазах. Когда он лишает меня последнего, что я берегла. Потому что теперь я по-настоящему понимаю, насколько омерзительны его прикосновения. Теперь, когда я познала ласку и нежность, я вижу, насколько ужасно, когда берут силой то, что должно даваться добровольно.

Теперь, когда я знаю, что такое желание и счастье, меня тошнит от его действий.

— Теперь ты напоминаешь мне ту девочку, которую я подобрал на улице… Будешь кричать так же, как в тот день? Будешь рыдать с тем же отчаянием?

Я смотрю на него, не понимая, в какой момент начала плакать. Всхлипы рвутся из горла. Тело содрогается в конвульсиях скорее от рыданий, чем от страха.

Никогда ещё ситуация не казалась мне настолько безвыходной.

Я была свободной. Свободной, чёрт возьми. Я сбежала от него, оставив всё позади. Оставила в прошлом жизнь, которую не хотела, и постаралась забыть о прикосновениях других мужчин, познакомившись с настоящим удовольствием. Забыть привкус горечи. У меня даже начало получаться. Не хочу возвращаться к прошлому. Умоляю, только не снова. Не хочу снова жить в вечном страхе. Не хочу снова подавлять тошноту и привыкать к таким простым вещам, как держаться за руки. Не хочу всю ту грязь. Не хочу одиночество. Не хочу холод.

Мне же почти удалось начать своё дело. У меня было будущее. До исполнения мечты оставалось совсем немного. Я могла стать выдающейся женщиной. Такой, какой бы меня хотел видеть отец. Какой, по мнению Артмаэля, я могу быть.

Я могла стать счастливой.

Могла провести жить с мужчиной, который меня любит. И которого люблю я…

Кенану что-то нужно от него. Он использует меня как приманку. Нет. Этого нельзя допустить.

Вот только я даже слёз не могу сдержать.

— Зачем тебе Артмаэль? Что тебе от него надо? Он… Он здесь ни при чём.

Снова смех. Кенан наслаждается моей беспомощностью. Знает, что победил. И знает, что я тоже это понимаю. У меня нет ни шанса на побег. Я изо всех сил стараюсь не заплакать ещё сильнее.

— От него мне ничего не нужно, цветочек. Всё, что мне нужно, можешь дать только ты, — он так сильно стискивает мою грудь, что я кричу от боли. Даже близко не похоже на прикосновения Артмаэля, который ласкал только кончиками пальцев. Щекотал, дразнил, играл со мной, довольно улыбаясь, когда я начинала стонать. Но Кенану нужны только мои крики. Он хочет, чтобы я страдала. И ему это удаётся… — Артмаэль — это просто… досадная помеха, понимаешь? Для меня стало невероятной удачей, что вы встретились и отправились в путь вместе. Когда ты сбежала от меня, оставив жуткие раны на память, Линн, я уже подумал, что никогда больше тебя не увижу… Как вдруг — о, те наёмники передали мне твоё сообщение. Какое счастье было узнать, где ты и как ты! Что ты путешествуешь — ни дать, ни взять — с самим принцем… Два зайца одним выстрелом! Потрясающе!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меня охватывает потрясение. Растерянность. Ужас.

Моё дыхание становится ещё более учащённым и отчаянным. Каждый вдох как новый удар под дых.

— Наёмники?..

— Они преследовали не тебя, мой эгоцентричный цветочек.