Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

спросил он. – Эту птицу тоже спасла ты.

– Это мог быть абсолютно любой черный дрозд. – Шарлотта замолчала, вспомнив то чувство, которое она испытала, когда чуть не опоздала на поезд. Тогда она была уверена, что встретила именно свою птицу. Но это даже звучало глупо. Они услышали новую трель и смотрели, как дрозд перепорхнул на соседнее дерево и принялся клевать ягоды.

– В тот день ты спасла не только птенца, – проговорил мистер Браун.

– Что вы имеете в виду?

Он поерзал на бревне и вытянул ноги.

– Шарлотта, у меня есть ощущение, что я могу тебе доверять, – сказал он. – Могу?

Шарлотта почувствовала, что разговор вмиг принял очень серьезный оборот.

– Да.

– Я скажу тебе одну вещь, потому что знаю, что тебе в последнее время было по-настоящему нелегко, – проговорил он. – И мне тоже было нелегко. Иногда трудные времена пережить легче, когда тебе есть, с кем их разделить. Обсудить. Это позволяет не чувствовать себя таким одиноким.

Шарлотта кивнула.

– Когда вы увидели меня там, на платформе, меня терзали плохие мысли. – Он помолчал. – Я потерял бабушку во время пандемии. Мы были очень близки. А потом я допустил несколько серьезных… ошибок в личной жизни, и… все пошло наперекосяк. Моя жизнь пришла в полный раздрай. Я не мог жить дальше, лишившись всех, кого я любил.

– Я понимаю, каково это, – прошелестела Шарлотта.

– Даже моя золотая рыбка умирала, – добавил мистер Браун. Шарлотта вспомнила аквариумную рыбку, безжизненно плавающую в аквариуме. – А потом появились вы, – продолжил он. – И мы спасли эту птицу. Именно эту. – Он указал на дерево. – После этого я пошел домой. И когда я вернулся, чтобы проверить птенца, я понял, что у него был шанс. А значит, возможно, у меня тоже был шанс. Жизнь не всегда прекрасна и удивительна, но она все, что у нас есть.

Шарлотта смотрела на него, не совсем понимая.

– Что?

– Я уехал, чтобы получить необходимую мне помощь. Ты спасла меня, Шарлотта, – закончил он. – Ты спасла меня, и ты спасла эту птицу, и ты спасла Сэмми. – Он улыбнулся. – Спасибо тебе, Шарлотта, – сказал он. – У каждого из нас есть причины быть тебе благодарными.

Грейс сидела на скамейке, нежась в солнечных лучах, согревающих ее лицо. Сквозь деревья она едва могла разглядеть красное пальто Шарлотты. Ее внучка сидела на земле, поглощенная беседой с мистером Брауном.

Грейс все еще не до конца понимала, что произошло с мистером Брауном, но, кажется, начинала догадываться. Она вспомнила уклончивые ответы миссис Варги во время их встречи. Между ними что-то происходило – что-то, что вряд ли доведет до добра.

И почему-то именно это навело Грейс на мысль о том, что он сможет достучаться до Шарлотты в ее нынешнем душевном состоянии. Во всяком случае, попробовать стоило.

– Хорошо погуляли? – спросила она, когда они вышли из леса.

– Мы не смогли сфотографировать дрозда, – сказала Шарлотта.

– Но нам кажется, что мы слышали его пение. – Мистер Браун улыбнулся. – Не так ли?

– Возможно, – согласилась Шарлотта. Она посмотрела на учителя. – Спасибо вам, – добавила она.

Грейс улыбнулась им обоим.

– Пойдем домой, – обратилась она к Шарлотте. – Мне еще нужно готовить ужин. – Она посмотрела на мистера Брауна, и тот коротко кивнул ей. – Спасибо, – сказала она.

– Всегда пожалуйста, – ответил он. Он глубоко вздохнул и подставил лицо солнцу.

– Ну, как все прошло?

Домой возвращались в уютном молчании, которое Грейс решилась нарушить, только когда они оказались внутри.

– Хорошо, – пробормотала Шарлотта. Грейс восприняла это как хороший знак. Они обе прошли на кухню. Впервые после возвращения с острова Шарлотта не стала сразу убегать в свою комнату. Она села за стол, а Грейс налила ей стакан молока и поставила перед ней печенье. – Мистер Браун сказал кое-что странное, – призналась Шарлотта.

– Неужели? – Грейс села напротив внучки.

– Почему люди начинают думать, что жизнь не имеет смысла?

– Это он тебе сказал? – Она задумалась, правильно ли поступила, прося мистера Брауна поговорить с Шарлоттой.

– Не совсем. – Шарлотта нахмурилась. – Но он так думал. Он сказал, что однажды перестал видеть во всем смысл. Потому что рядом не стало людей, которых он любит. А я люблю Сэмми.

– И с Сэмми все будет хорошо, – сказала Грейс.

– Все это говорят. Но никто не знает наверняка. Даже врачи. Почему все это говорят?

Грейс вздохнула.

– Потому что не могут сказать ничего другого. Потому что мы все хотим, чтобы все было хорошо. – Она посмотрела на Шарлотту. – Но это не всегда сбывается.

Шарлотта посмотрела на нее в ответ.

– И что тогда?

– Мы живем дальше, – промолвила она после паузы. – Как можем.

– Зачем?

– Затем, что нас окружают и другие люди, которые тоже важны. – Она снова вздохнула. – Когда умер Питер, мне казалось, что мой мир рухнул. Не просто рухнул. Обрушился на меня, причиняя колоссальную боль каждой клеточке моего тела. Но у меня была твоя мама. И твой дедушка. Я продолжала жить ради них. И я каждый день благодарна за это. Твоя мама приносит мне столько радости. И ты тоже. – Она помолчала. – Мы с твоей мамой так перепугались, когда ты пропала. Но ты здесь. Само совершенство.

– Я не совершенство.

– Нет, – согласилась Грейс. – Никто из нас не совершенен. Но это нормально.

Шарлотта кивнула. Некоторое время они сидели молча, затем Грейс встала.

– Пойдем выйдем. Я хочу тебе кое-что показать.

– Я не хочу на улицу, – сказала Шарлотта.

– Это в саду, – пообещала Грейс. Она остановилась, прислушиваясь. – Кстати, не знаешь, твоя мама дома?

– Не знаю.

Грейс открыла кухонную дверь и отправилась на поиски Амелии.

– Я бы хотела еще раз поделиться этим и с ней тоже, – сказала она. – А ты, возможно, захочешь рассказать об этом Сэмми, когда снова его увидишь. Много лет назад это очень помогло одному тяжело больному мальчику. Помогло всем нам. И я надеюсь, что это может случиться снова.

Шарлотта вместе с мамой стояла на пороге сарая. Она разинула рот, а потом снова его захлопнула. Она словно вмиг очутилась в каком-то сказочном мире, который становился все прекраснее с каждым щелчком выключателя, на который нажимала ее бабушка. В крошечных домах загорелись окна. Заиграла музыка. А по железной дороге поехали поезда, беззаботно колеся по этому идеальному миру, в котором они оказались.

– Работа еще не закончена, – пробормотала ее бабушка, – но я подумала…

Шарлотта не слушала. Она зачарованно смотрела, как ползет по рельсам ближайший к ней поезд. В деревне зажглись огоньки, и церковный хор запел песню, полившуюся из крошечных динамиков. Потом ее внимание привлекла ярмарка: там вращалось колесо обозрения, кружилась карусель, и,