Единственная женщина - Анна Берсенева

Быстро обернувшись, она увидела старуху в белом — сморщенную, словно выжженную солнцем, но не безобразную, а наоборот — красивую какой-то особой, загадочной старческой красотой. Старуха пыталась что-то объяснить, показывая на Юру, но говорила она даже не по-английски, а на местном наречии, и Лиза огляделась в поисках кого-нибудь, кто мог бы перевести ее слова.

Заметив, что Лизу тормошит какая-то старуха, Юра оставил малышей и подошел к ней.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

— Нет, ничего. Но она хочет что-то объяснить, и, по-моему, о тебе — а я, видишь, не понимаю.

К ним тут же подошел стройный паренек лет пятнадцати. Он обратился к Юре по-английски, и тот, выслушав мальчика, перевел его слова Лизе.

— Он говорит, что это предсказательница и что она всегда говорит только правду, представляешь? А он ее внук и может перевести на английский, он учит его в школе.

— Только правду? — улыбнулась Лиза. — И что же, она хочет сказать правду о тебе?

— Да, — перевел Юра слова мальчика. — Она говорит, что обо мне она что-то знает и может мне сказать.

— Так пусть скажет! — воскликнула Лиза. — Интересно же, Юра, пусть скажет!

— Не знаю… — Его лицо сделалось задумчивым. — Я не очень в это верю и все-таки не хочу…

— Ну пусть, Юра, пусть! — упрашивала Лиза. — Думаешь, она напророчит что-то плохое?

— Хорошо, — поддался он на ее уговоры.

— Только ты пообещай, что все мне переведешь, — попросила Лиза. — Мне же интересно! Нет, обязательно займусь английским, как только вернусь в Москву!

Все вместе они отошли в сторону и присели на низкую скамейку у стены небольшого дома. Старуха говорила быстро, то и дело притрагиваясь рукой к Юриной руке, и он внимательно смотрел на нее — словно слушал не перевод, а сами ее слова.

— Юра, что она говорит? — напомнила о себе Лиза.

— Да пока она просто говорит, что ей нечасто хочется разговаривать с приезжими, потому что они не чувствуют тайного движения жизни.

— Так прямо и говорит? — изумилась Лиза. — Тайного движения жизни?

— Представь себе. Не думаю, что это мальчик выдумал, — кивнул Юра. — Погоди, погоди…

Вдруг старуха стала говорить медленнее, она вглядывалась в Юрино лицо строгим и вместе с тем каким-то ласковым взглядом. Он же делался все более внимательным, лицо его мрачнело.

Лиза почувствовала неожиданную тревогу. «Зачем я раззадорила его, зачем просила выслушать эту странную гадалку?» — подумала она. Мальчик переводил, стоя у них за спиной, Юра слушал старуху не отрываясь, и Лиза осторожно прикоснулась к его плечу.

— Переводи, пожалуйста, — попросила она. — Мне тревожно, Юра, что она говорит? Она предсказывает что-то нехорошее?

— Нет, она просто говорит обо мне, — нехотя ответил он.

— Но как она знает? Она гадает? Но ведь она не смотрит на руку, она вообще только на тебя смотрит!

— Она и гадает… Не знаю, как это точно назвать. Она сказала, что видит мой путь за моей спиной, и ей надо сказать о нем, чтобы иметь право спросить о моем дальнейшем пути.

— Может быть, нам лучше уйти? — предложила Лиза. — По-моему, тебе не очень приятно ее слушать…

— Да, не очень… Но теперь я не хочу уходить!.. Она говорит, что я обладаю блеском ума и дела и что я все буду делать блестяще, даже если брошу все, чем занимаюсь сейчас, и стану ловить рыбу с этими рыбаками.

— Но что же здесь плохого, Юра? — удивилась Лиза. — Я вообще-то и без нее это знаю…

— Еще говорит, что мне хочется многого, и от этого бывает печаль, которой мне не преодолеть. Что я спасаю от одиночества, а сам спастись от него не могу. Что я не вмещаю того, что хочу вместить, и не вмещу никогда, если не пойму, что…

— Хватит, Юра! — сказала Лиза, решительно вставая с низкой скамейки. — Скажи ей, чтобы она прекратила! Это все ерунда, просто она выпрашивает у тебя деньги, так заплати ей и пойдем!

— Теперь она говорит, что ты меня любишь, — улыбнулся Юра, продолжая слушать старуху, которая совершенно не обращала внимания ни на кого и ни на что и продолжала говорить.

— Это я и без нее тебе скажу. Пойдем!

Глаза ее возмущенно блестели, кровь прилила к щекам. Как можно было согласиться на эту нервотрепку, какая же она дура со своим праздным любопытством!

— Постой, Лиза, погоди! — не оборачиваясь, не отрываясь от внимательно-обжигающих старухиных глаз, Юра протянул Лизе руку. — Мы сейчас пойдем, я еще послушаю ее, я не могу сейчас уйти.

— Но ты хотя бы говори мне…

— Ну вот: что не может быть сильнее воли, чем у меня, но в этом моя беда — я забываю о том, что есть кое-что посильнее воли и желания. Лиза! Она говорит, что хочет спросить о дальнейшем, но мы должны войти в дом.

— Никуда мы не пойдем! Она тебя отравит еще, ты с ума сошел! Хватит и того, что она испортила тебе настроение! Господи, и чего она навязалась?

Но, мимолетно коснувшись Лизиной руки, Юра уже шел за старухой в тот самый дом, у стены которого они сидели. Мальчик последовал за ними, и Лизе ничего не оставалось делать, как тоже пройти в маленькую тесную комнатку с низким потолком.

Ей совершенно неинтересна была старуха с ее предсказаниями; она вглядывалась только в Юрино лицо — и сердце ее тревожно колотилось. Впрочем, лицо у него было спокойное, хотя и невеселое: кажется, непрошеная прорицательница не слишком заворожила его потоком слов и загадочным блеском глаз.

Старуха присела у стола и извлекла откуда-то огарок свечи в черном тяжелом подсвечнике, обрывок бумаги и уголек. На обрывке она что-то быстро написала затейливыми арабскими буквами — а Лиза и предположить не могла, что та вообще грамотна! Потом она зажгла свечу, поднесла бумагу к пламени и, дождавшись, пока бумага сгорит, собрала пепел в медную мисочку, которую подал ей мальчик. Потом она взяла Юру за правую руку и, повернув ее ладонью кверху, быстрым плавным жестом втерла пепел в его запястье, доведя черную полосу до самого локтя.

Понимая, что помешать гадалке она уже не может, Лиза смотрела на этот ритуал, сосредоточив всю свою душевную силу, готовая к любым неожиданностям. Вдруг замолчавшая было старуха что-то сказала, и Юра снова обернулся к Лизе:

— Она говорит, чтобы ты не волновалась, что она не сделает мне ничего плохого, а ты должна отпустить меня сейчас, иначе ей не ответят.

— Но я не держу тебя, что за глупости! — возмутилась Лиза.

— Держишь, милая, держишь! — слегка откинувшись назад, он на секунду прислонился головой к ее руке. — Даже я чувствую, ты меня как будто на руках держишь. Отпусти, Лизонька, не бойся!

Лиза пожала плечами. Конечно, она понимала, о чем он говорит и о чем просит гадалка. Но она боялась за него! Что значат эти черные подсвечники, этот пепел?