Обнажённый Бог: Феномен - Питер Гамильтон

— Вы что же, клонировали мозг? — спросила Мэй Ортлиб.

В голосе ее звучало неодобрение.

— Структура скопирована с мозга, — вступился за детище Мэттокс. — Но сама конструкция — биотехническое изделие. Клонирования не было.

Он указал на стеклянную комнату.

Делегация придвинулась поближе. Комнату можно было бы назвать пустой, если бы не стоящий в ней стол с полированным металлическим цилиндром. Тонкие трубки с питательной жидкостью, извиваясь, выходили из основания и соединялись с невысоким механизмом. С одной стороны цилиндра выступала на половину корпуса маленькая коробка, сделанная из прозрачного пластика. В коробочке — темная сфера из плотного материала. Первый адмирал увеличил масштаб с помощью усиленной сетчатки.

— Да это глаз, — сказал он.

— Да, сэр, — подтвердил Мэттокс. — Мы пытаемся подойти к реальности как можно ближе. Применяя антипамять, мы действуем на зрительный нерв.

В нескольких сантиметрах от биотехнического глаза подвешен был черный электронный модуль, удерживаемый на месте грубой металлической скрепкой. От модуля тянулись оптико-волоконные кабели, подключенные к комнатным розеткам.

— Чьи мыслительные процессы вы используете в конструкции? — спросила Мэй Ортлиб.

— Мои, — ответил Эуру. — Мы подключили кору головного мозга к процессору, и я загрузил в него свою личность и память.

Она моргнула и перевела взгляд с эдениста на металлический цилиндр.

— Это весьма необычно.

— К данной ситуации это отношения не имеет, — улыбнулся он. — Мы делаем все, чтобы создать реальную обстановку. А для этого нам нужен человеческий мозг. Если хотите, можете осуществить простой опыт — опыт Тьюринга, — он прикоснулся к процессору, закрепленному на наружной стене комнаты.

— Кто вы? — спросила Май Ортлиб с чувством неловкости.

— Полагаю, я должен назвать себя Эуру-2, — ответил процессор. — Но Эуру в процессе работы над антипамятью двенадцать раз загрузил свою личность в нейронное подобие.

— Тогда вы уже Эуру-13.

— Можете называть меня Младшим, так проще.

— А вы сохранили ваши человеческие качества?

— Я не обладаю сродственной связью, о чем жалею. Но мне не уготована долгая жизнь, поэтому отсутствие сродственной связи можно терпеть. Во всем остальном я человек.

— Готовность к суициду не является чертой здорового человека, тем более эдениста.

— Тем не менее это то, к чему я готов.

— Это решил ваш прототип. А вы, у вас нет независимости?

— Если я смогу развиваться в течение нескольких месяцев, то, вероятно, сделаю это неохотно. В настоящий момент я являюсь двойником мозга Эуру Старшего и к данному эксперименту отношусь спокойно.

Первый адмирал нахмурился: его беспокоило то, чему он стал свидетелем. Он и не знал, что команда Гилмора достигла такого результата. Искоса посмотрел на Эуру.

— Я так понимаю, что душа образуется с помощью последовательного внедрения мыслей в энергию потустороннего типа, присутствующую во Вселенной. Следовательно, если вы чувствующее существо, то создали собственную душу.

— Согласен, адмирал, — ответил Эуру Младший. — Это логично.

— А это означает, что у вас появилась способность создать по собственному желанию бессмертное существо. И этот эксперимент может навсегда вас уничтожить. Для меня это тревожная перспектива, не знаю, как для вас. Я не уверен, что у нас есть моральное право продолжать.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, адмирал. Однако личность моя для меня важнее, чем моя душа или души. Я знаю, что когда уничтожу созданную мною конструкцию, мы с Эуру продолжим наше существование. И это знание — источник оптимизма для всех эденистов на протяжении жизни. И сейчас я существую ради одного — продления нашей жизни. Человеческие существа умирали, защищая свои дома и идеалы на протяжении всей истории, даже когда не были уверены, есть ли у них душа. И я ничем от них не отличаюсь. Я сделал выбор: применить антипамять с тем, чтобы наша раса пережила этот кризис.

— Вот тебе и тест Тьюринга, — съязвила Мэй Ортлиб. — Держу пари: старик и представить себе не мог разговор с машиной, пытающейся доказать собственный разум.

— Если не что-нибудь еще, — быстро сказал Гилмор. Первый адмирал смотрел на цилиндр, обдумывая, как обосновать отказ. Он знал, что президент его не поддержит. Только нового вмешательства во флотские дела ему и не хватает.

— Очень хорошо, — неохотно сказал он.

Ученые обменялись виноватым взглядом, и Мэттокс подал команду на лабораторный процессор. Стекло потемнело.

— Это чтобы защитить вас от возможного выброса, — пояснил он. — Вот, взгляните-ка во внутреннюю камеру. Увидите весь процесс. Хотя смотреть-то там особо не на что: спектр, который мы используем, заблокирован сенсором.

И верно, изображение было бледным, цвет почти отсутствовал. Все, что они увидели, — это маленький диск. Он выскользнул из электронного модуля и накрыл собою глаз. Мелькнули непонятные пиктограммы.

— Ну, вот и все, — объявил Мэттокс.

Первый адмирал отключил канал, и все заметили, что диск вернулся в электронный модуль. Стекло лаборатории снова стало прозрачным.

Гилмор повернулся к монитору.

— Младший, ты меня слышишь?

Подрагивающее свечение экрана оставалось неизменным. Мэттокс принял сообщение от программных щупов конструкции:

— Функции мозга нарушены, — сказал он. — А синаптические разряды рандомизированы. [Случайны. (Примеч. пер.)]

— А что с сохранностью памяти? — поинтересовался Гилмор.

— Тридцать — тридцать пять процентов. Полный анализ будет проведен после стабилизации.

Ученые улыбнулись друг другу.

— Это хорошо, — сказал Гилмор. — Просто замечательно. Такого процента у нас еще не было.

— Что вы имеете в виду? — спросил Первый адмирал.

— Мыслительные процессы полностью нарушены. Младший утратил способность к размышлениям. Сейчас биотехническая конструкция — просто хранилище фрагментов памяти.

— Впечатляет, — задумалась Мэй Ортлиб. — Ваш следующий шаг?

— Мы пока не уверены, — сказал Гилмор. — Должен признаться: потенциал этого устройства устрашающий. Наша идея — использовать его в качестве угрозы. Тогда души забудут дорогу в наш мир.

— Если они и в самом деле испугаются, — засомневалась Джита Анвар.

— Тогда перед нами встанут новые проблемы, — печально признался Гилмор.

— Постойте, — вступил в разговор Самуэль. — Если вы примените ваше устройство к одержимому, то сотрете и память его хозяина, уничтожите его душу.

— Вполне возможно, — подтвердил Эуру. — Нам известно, что разум хозяина заключен в мозгу одержателя, при этом душа одержателя сохраняет контроль над телом. И доказательством тому — ячейки ноль-тау.

— Значит, антипамять не может действовать избирательно?

— Нет, сэр, она убьет и душу хозяина.

— Может ли данная версия работать в потусторонье? — резко спросил Самуэль.

— Вряд ли, — сказал Мэттокс. — Она пока слаба и неэффективна. Мыслительные процессы Младшего она разрушила, но память до конца так и не стерла. Этот отдел мозга изолирован, и антипамять на него не действует. Если вы мне позволите такую аналогию, это все равно, что уничтожить городские дороги, оставляя в неприкосновенности здания. Связь одержателя с потустороньем весьма слаба, поэтому мы не даем гарантии в том, что настоящая модель туда проникнет. Необходимо разработать более мощную конструкцию.

— Но вы пока не уверены?

— Нет, сэр. Это пока теории и прикидки. Добились ли мы успеха, мы узнаем, лишь применив устройство на практике.

— Загвоздка в том, что в случае успеха антипамять уничтожит все души в потусторонье, — спокойно заметил Эуру.

— Это правда?

— Да, сэр, — ответил Гилмор. — В этом-то и дилемма. Мы не можем проверить это в лабораторных условиях. Антипамять — глобальное оружие.

— Души никогда в это не поверят, — сказала Лалвани. — К тому же, насколько мы наслышаны о потусторонье, они даже не станут прислушиваться к предупреждению.

— Я не могу разрешить использование оружия, уничтожающего миллиарды человеческих жизней, — заявил Первый адмирал. — Необходимо разработать альтернативный вариант.

— Но, адмирал…

— Нет. Мне очень жаль, доктор. Знаю, вы много работали, и я благодарен вам и вашей команде. Я больше, чем кто-нибудь, знаю, как велика угроза одержания. Но даже она не может служить оправданием к применению такого оружия.

— Адмирал! Мы изучили все, что было в нашем распоряжении. Привлекли ученых из всех научных дисциплин. Приняли во внимание все идеи и дикие теории, даже изгнание духов пробовали после того, как священник с Лалонда сказал, что это помогает. Ничто, ничто не выдержало проверки. Так что это — единственное наше достижение.