Дитя Всех святых. Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

Трагическая ситуация за несколько часов превратилась в прямо-таки безнадежную. Расположившись биваком под открытым небом, утром король сделал чудовищное открытие: его армия исчезла! Точнее сказать, из тридцати двух тысяч осталось едва тысяч шесть. Все англичане ушли, верность королю Англии сохранили одни иностранцы.

И все увидели рыдающего Ричарда П. Подданные покинули его! Он, преданный король, коснулся самого дна предательства. Теперь ему оставалось лишь умереть.

И все-таки ему удалось овладеть собой. Он должен был вернуться в Конуэй. Крепость была неприступна, и там у него имелись верные сторонники. Как только Ричард окажется в безопасности, ему останется только ждать. Если в Англии все наладится, тем лучше. Если нет, всегда можно тайно отплыть в Бордо, который, безусловно и безоговорочно, был на его стороне.

***

Едва лишь узнав о высадке короля, Дерби со своей огромной армией выступил в поход. Однако, получив известие о том, что противник предпочел укрыться в крепости, Дерби отказался от своих намерений и остановился в Честере, на границе с Уэльсом. Он тотчас велел передать Луи, что желает говорить с ним.

Луи, весьма заинтересованный, отправился к Дерби через весь лагерь. Молодой граф обосновался в роскошной палатке на окраине города. Казалось, он пребывает в превосходном настроении. Дерби тепло поприветствовал сира де Вивре и предложил ему вина.

Луи выказал безудержную радость по поводу недавних событий.

— Никогда мне не доводилось видеть такого многочисленного войска, монсеньор! Теперь Ричард в вашей власти!

— Вы забываете, что он в Конуэе, а город неприступен.

— Вы организуете осаду и уморите его голодом.

— Нет, потому что в этом случае он сбежит по морю и отправится на корабле в Бордо.

— Так что вы намереваетесь делать?

Ровным, спокойным голосом Дерби объяснил:

— Надо действовать хитростью. Я отправлю ему посланца, который должен будет убедить его, что я, мол, желаю примирения. Однако стоит дражайшему Ричарду выйти из-под защиты стен, как он немедля будет схвачен и отправлен в заключение.

Луи наклонил голову.

— Я счастлив, что вы, наконец, решились овладеть короной.

— На это я решился уже давно. Неужели вы сомневались во мне хотя бы мгновение?

Луи горячо воскликнул:

— Монсеньор, прошу вас оказать мне эту огромную честь! Позвольте отправиться к королю в качестве вашего посланника.

Ответ был резким и насмешливым:

— Нет!

— Вы мне не доверяете?

Дерби усмехнулся.

— Разумеется, нет.

Несмотря на всю свою выдержку, Луи побледнел. Граф приблизился к нему и почти дружеским жестом положил руку на плечо.

— Потому что вы — шпион Ричарда, сир де Вивре. У меня нет доказательств, но я никогда в этом не сомневался. Хотя нет, слово «шпион» вам не подходит, оно слишком вульгарно. Вы его хранитель. Быть может, даже друг.

— Монсеньор…

— Позвольте мне договорить! Именно благодаря вам я не вступил в заговор, и, кроме того, не скажу, что мне было очень уж неприятно видеть, как погибают Глостер и другие. Вы сделали за меня мою работу. Мне остается лишь отблагодарить вас за это.

Луи чувствовал внутри растущую пустоту. Дерби высказался до конца. Луи понимал, что всякий услышавший подобные слова может уже считать себя мертвым. Сейчас его схватят. Он уйдет из жизни так же, как и Глостер.

Но, даже лишившись последней надежды, Луи должен был попытаться объясниться.

— Монсеньор, вы не можете думать про меня такое! В противном случае, почему вы столько времени держали меня среди своих друзей? Ведь это означало подвергать себя смертельной опасности.

Граф Дерби отнюдь не утратил прекрасного расположения духа. Он даже выдавил из себя улыбку, которую можно было бы счесть искренней. Своему гостю он подал еще один бокал вина, и Луи выпил его. Вино оказалось горьким. Это был напиток для приговоренного.

— Напротив, сир де Вивре, напротив! Таким способом я обезвредил самого предусмотрительного и расчетливого из моих врагов. Позволив вам сопровождать меня в изгнание, я получил возможность всегда иметь вас под рукой, а Ричард, предоставленный сам себе, совершил много ошибок, которые, в конечном счете, будут способствовать его гибели. Останься вы рядом с ним — как знать, возможно, вы бы отсоветовали ему лишать меня наследства и уезжать в Ирландию?

Луи был потрясен подобной дальновидностью. Оказывается, Дерби играл с ним с самого начала — и до конца. Генрих всегда был хозяином положения. И Луи решил во всем признаться. Не то чтобы он надеялся на какое-то снисхождение, но просто из чувства восхищения. Подобный человек заслуживал, чтобы ему сдались.

— Признаю свое поражение, монсеньор. Я побежден самым великим политиком, который когда-либо существовал на свете.

Лицо графа Дерби озарилось радостью.

— Комплимент, высказанный вами, ценен вдвойне. Но успокойтесь, сир де Вивре, у меня и в мыслях нет убивать вас. Враг у меня один — Ричард. Я решил помиловать вас, как и всех прочих его сторонников, если они захотят перейти ко мне на службу. При новом правлении найдется место для человека вроде вас. Ну как? Вы принимаете мое предложение?

Луи, который в течение этих нескольких невероятно долгих мгновений испытал самое жестокое отчаяние и был разрываем самыми противоречивыми чувствами, опустился на колени.

— От всего сердца, монсеньор!

Дерби попросил его подняться и принялся в общих чертах описывать, каким он представляет себе будущее Англии. Казалось, Дерби вовсе забыл о присутствии собеседника и рассуждает сам с собой…

Луи его не слушал. Несмотря на потрясение, которое он только что испытал, дух борьбы в нем не угас, но, напротив, возродился с новой силой. Луи думал о том, что Дерби совершил серьезную ошибку. Обуреваемый гордыней, он не смог противиться удовольствию раскрыть свои карты перед шпионом, показать, что одолел его. В этом не было бы ничего серьезного, если бы сразу же после опасного признания он отдал приказ о его уничтожении. Оставив шпиону жизнь, Генрих брал на себя значительный риск.

Дерби, разумеется, пытался рассчитать этот риск, но — именно в этом и заключалась его главная ошибка — он полагал, будто Луи служил Ричарду из дружеских чувств. А между тем сир де Вивре помогал королю Англии лишь потому, что желал мира. Единственным мотивом, единственной пружиной его действий был патриотизм. Он трудился только ради Франции. И по этой же самой причине оказывался непримиримым врагом нового короля.

Более того, во время разговора Дерби сообщил ему важную информацию: бывшие сторонники Ричарда не будут наказаны. Следовательно, им необходимо как можно скорее организовать новый заговор. Разумеется, сам Луи участвовать в этом новом заговоре не сможет, ибо будет находиться под неусыпным наблюдением.