Гора Дракона - Дуглас Престон

— Я считаю, — прохрипел Карсон, — нам следует разделить остатки воды с лошадьми. Иначе мы больше не протянем.

На этот раз де Вака кивнула.

Они сползли с лошадей на жаркий песок. Нетвердой рукой Карсон достал полупустую флягу.

— Пей медленно, — посоветовал он. — И будь готова к тому, что жажда лишь усилится.

Де Вака начала пить, держа флягу дрожащими руками. Карсон не стал вытаскивать из кармана соль — воды было слишком мало. Он осторожно принял флягу из рук де Ваки и поднес к губам. Ощущения были потрясающе приятными, но, когда он закончил пить, жажда оставалась невыносимой.

Остаток он отдал лошадям, после чего привязал порожнюю флягу к седельной луке. Они улеглись рядом в тени животных, удрученно стоявших под жарким солнцем.

— Чего мы ждем? — спросила де Вака.

— Заката, — ответил Карсон.

Выпитая вода уже превратилась в чудесную недосягаемую мечту. Впрочем, говорить стало легче.

— Койоты идут на водопой на закате, обычно они начинают переговариваться в это время. Будем надеяться, что источник находится в миле от нас, тогда мы сможем их услышать. В противном случае…

— А как же Най?

— Я уверен, он продолжит нас искать. Но я думаю, что он потерял след.

— Интересно, Дон Алонсо и его жена пережили такие же страдания? — пробормотала женщина после долгой паузы.

— Наверное. Но они сумели найти источник воды.

Они замолчали. В песках воцарилась мертвая тишина.

— А ты больше ничего не помнишь об этом? — спросил Карсон.

Де Вака нахмурилась.

— Нет. Они вышли в пустыню после наступления сумерек и гнали скот до тех пор, пока у животных оставались силы. Апачи показали им источник.

— Значит, к этому моменту они прошли половину пути.

— Они захватили бочки с водой в фургонах, поэтому им удалось пройти значительно больше.

— И они направлялись на север, — сказал Карсон.

— Да, на север.

— А ты помнишь еще что-нибудь, хоть какую-то деталь?

— Я все тебе уже рассказала. Это было в пещере, у подножия Фра-Кристобаль. Больше я ничего не помню.

Карсон сделал быстрый подсчет. Они находились примерно сорока пятью милями севернее горы Дракона. До гор оставалось миль десять на запад. То есть это была максимальная дальность от источника для койотов. Ученый с трудом поднялся на ноги.

— Ветер дует в сторону Фра-Кристобаль. Значит, койоты пришли с запада. Поэтому не исключено — но это не более чем мое предположение, — Охо-дель-Агуила находится у подножия гор на западе.

— Все это было много лет назад, — сказала женщина. — Какие у тебя основания считать, что ключ до сих пор не пересох?

— Никаких.

— Я не уверена, что сумею пройти еще десять миль.

— Мы их пройдем или погибнем.

— У тебя потрясающий дар убеждения, — проворчала де Вака, садясь. — Пошли.

Некоторое время Най ехал вдоль границы лавы, затем свернул на восток и стал удаляться от гор, желая убедиться, что беглецы не пересекут его след. Хотя Карсон показал себя достойным противником, он совершал ошибки, когда начинал чувствовать излишнюю уверенность. Сейчас начальник службы безопасности хотел, чтобы Карсон не испытывал ни малейшей тревоги. Необходимо заставить его поверить, что англичанин потерял их след.

Муэрто все еще сохранял силы, да и сам Най чувствовал себя неплохо. Боль в голове притупилась. Полуденный жар не приносил особой радости, но он был его другом, невидимым убийцей.

Ближе к четырем Най вновь свернул на север и вернулся к краю лавы. На юге он видел стаю стервятников. Они кружили там довольно давно. Наверняка нашли труп какого-то животного. Едва ли Карсон и де Вака могли привлечь птиц так скоро.

Внезапно он остановил Муэрто. Паренек исчез. Най запаниковал.

— Эй, мальчик! — позвал он. — Мальчик!

Его голос смолк без малейшего эха, словно пески пустыни впитали его. На бесконечном мертвом пространстве не было предметов, способных отразить звук.

Он привстал на стременах и прижал ладони к губам.

— Мальчик!

Взлохмаченная голова появилась из-за невысокого камня.

— Тише ты! Я всего лишь ходил в туалет.

Най расслабился и пустил Муэрто рысью. Тридцать миль до места засады. Он будет там еще до полуночи.

На огромном экране возникло изображение викторианского особняка в чистом неоготическом стиле, почему-то украшенного громоздкой мансардой с балюстрадой. Белая крытая галерея шла вдоль фасада дома и двух боковых сторон. Левайн оглядел здание и обнаружил, что весь дом погружен в темноту, за исключением восьмиугольного чердака на верхушке центральной башни — из его круглых окошек падал желтый свет, который с трудом пробивался сквозь туман.

Профессор направил свою киберпространственную личность по дороге к железным воротам, висящим на поврежденных петлях, не совсем понимая, почему особняк не охраняется. Непонятно, почему Скоупс создал двор, так сильно заросший виргинской черемухой и лопухами. Приблизившись, он увидел, что часть окон разбита, а с дощатых стен слезла краска. В то далекое лето их юности, которое они провели здесь, за домом и садом ухаживали с большой любовью.

Левайн снова перевел взгляд на восьмиугольный чердак. Если Брент в доме, то он находится именно там. На глазах Левайна поток разноцветного света, подобный языку пламени, вырвался с крыши чердака и исчез в темной прорехе тумана, висевшего над поместьем. Левайн уже видел такой обмен данными между огромными зданиями, когда в первый раз посетил киберпространство «Джин-Дайн». Вероятно, это и есть Телеинт, шифрующее устройство, поддерживающее связь со спутником, которое обнаружил Мим.

«Интересно, — подумал профессор, — сообщения кодируются до того, как они покидают святилище Скоупса, или после этого?»

Входная дверь была приоткрыта. Внутри царил полумрак, и Левайн пожалел, что у него нет фонарика. Небо постепенно темнело, туман стал приобретать свинцовый оттенок. Профессор понял, что в искусственном мире Скоупса наступает ночь. Он посмотрел на часы — двадцать две минуты шестого. Вот только ночи или дня? Он окончательно потерял счет времени. Левайн слегка переместился на полу лифта, вытянув онемевшую ногу, и принялся массировать усталые запястья. Интересно, остается ли Мим где-то в сети «Джин-Дайн», поддерживая связь. Он глубоко вздохнул, положил руки на клавиатуру и двинулся в глубь дома.

Левайн помнил маленькую гостиную с потертым персидским ковром на полу и массивным каменным камином слева. Над ним висела голова лося, рога покрылись густой паутиной. Стены украшали старые картины с барками, шхунами, сценами рыбной ловли и охоты на китов.

Прямо перед собой он увидел винтовую лестницу, ведущую наверх. Он поднялся по ней и двинулся вдоль балюстрады второго этажа. Комнаты здесь были темными и пустыми. Он наугад выбрал одну из них, вошел и приблизился к разбитому окну. Выглянув наружу, он с удивлением обнаружил вовсе не узкую дорогу, теряющуюся в тумане, а причудливую смесь серо-оранжевых помех. Сбой в шифропространстве? В тусклом свете Левайн вернулся к балюстраде. Он свернул в другое крыло, ему хотелось посмотреть на комнату, где он ночевал в то далекое лето, но на экране появились строки компьютерного кода, угрожая уничтожить весь особняк. Профессор поспешно отступил в недоумении. Весь остров был воссоздан Скоупсом с невероятной тщательностью. А дом его детства получился небрежным и пустым, с разрывами в ткани компьютерного творения.

В дальнем конце балюстрады находилась лестница, которая вела на чердак. Левайн собрался подняться по ней, когда вспомнил о существовании другой лестницы, позволявшей подняться на крышу. Возможно, будет лучше, если он заглянет в окна чердака, прежде чем попытается туда войти.

Как только Левайн поднялся на крышу, вокруг него сгустился туман. Он осторожно повернул трекбол, оглядываясь по сторонам. В десяти футах перед ним виднелся чердак. Левайн подошел и заглянул в круглое окошко.

Он увидел сидевшего к нему спиной человека. Длинные светлые волосы скрывали воротник одеяния, напоминающего халат. Мужчина сидел перед компьютерным терминалом. Неожиданно язык огня вырвался из тумана и ударил в стену чердака. Левайн без колебаний двинулся вперед и оказался внутри цветного потока, и в тот же миг на огромном экране лифта возникли слова:

…обсудили вашу цену. Она возмутительна. Наше предложение в три миллиарда остается неизменным. Дальнейших переговоров не будет.

Потом экран померк. Профессор ждал, оставаясь на месте. Через несколько минут из башни вырвался яркий луч:

Генерал Харрингтон, ваша дерзость будет стоить вам еще один миллиард — цена теперь составляет пять миллиардов. Подобные претензии раздражают живущего во мне бизнесмена. Было бы гораздо лучше, если бы вы вели себя как джентльмен. К тому же речь идет не о ваших деньгах. А вот вирус принадлежит мне. У меня он есть, а у вас — нет. Пять миллиардов — и ситуация изменится.