Шаман - Кристофер Сташеф

— Он говорит: не давай ему больше воды, а не то он может умереть.

Огерн кивнул, перешел к Гракхиноксу и еще немного попоил его. Клайя обиженно залаял и стал подниматься. Но тут Манало проговорил несколько отрывистых слов. Клайя глянул на него, зарычал, но, увидев непроницаемое лицо мудреца, покорился.

Огерн снова дал попить Лукойо. Тот пил довольно долго, но вот опять что-то крикнул один из всадников, и Огерн неохотно отобрал у друга бурдюк. Однако всадник проговорил еще несколько слов и покачал головой.

— Он говорит, что тебе надо еще попить, — перевел Манало.

— Скажи, что я благодарен ему за спасение, — прохрипел Огерн и стал жадно пить.

Он пил до тех пор, пока всадник окриком не остановил его. На этот раз Огерну перевод не понадобился он узнал слова и догадался, что они значат. Огерн опустил бурдюк и отдал его Манало. Теперь Огерн ожил настолько, что мог более внимательно рассмотреть всадников. Их суровые лица немного смягчились при виде исстрадавшихся путников. Всадники, без сомнения, были самыми настоящими людьми, одетыми в длинные белые балахоны. Их головы были покрыты чем-то вроде легких платков.

Один из них привлек особое внимание Огерна — то был нежной внешности юноша — он смотрел на кузнеца с полуулыбкой, и во взоре его была такая безмятежность, о которой Огерн мог только мечтать.

— Что это за человек, — спросил Огерн у Манало, — который в таком ладу с миром?

Манало даже не оглянулся, только улыбнулся, кивнул и ответил:

— Его зовут Дариад. Он самый обычный человек в своем племени, и пока что никто не заметил в нем ничего особенного, ну разве только то, что он очень скромен.

— Понятно, — протянул Огерн, не в силах оторвать взгляда от лица Дариада.

Молодой человек лучезарно улыбнулся ему в ответ. Тут Огерн вспомнил о правилах вежливости и поблагодарил всадника, остановившего рядом с Манало.

— Спасибо тебе за то, что спас нас, о щедрый человек!

Мужчина, похоже, был бы рад благодарности и произнес несколько слов, которые Манало перевел так:

— Он говорит, что для него и его спутников честь помочь всем хорошим людям. Кроме того, он приглашает всех нас к себе в лагерь.

— С радостью принимаем приглашение! — воскликнул Огерн. Он отвернулся, подошел к клайя, помог тому подняться на ноги и, обернувшись, сказал Манало: — Мне придется нести его, Учитель.

Но Манало уже что-то прошептал своему скакуну, и тот неохотно опустился на колени.

— Не ты понесешь его, а вот этот верблюд. — И Манало протянул руки. — Давай его мне, а я буду его придерживать.

Огерн поднес полушакала к верблюду. Тот остался крайне недоволен новым седоком и даже попытался куснуть клайя и Огерна в придачу, но Огерн вовремя заметил обнаженные резцы и, как ни был слаб, сумел увернуться. Он положил клайя на колени к Манало и, обернувшись, увидел, что сразу несколько верблюдов опустились на колени и ждут.

— Вы все поедете верхом, — объяснил Огерну Манало. — Бихару говорит, что вам не выжить, если вы пойдете пешком. И я думаю, он прав.

— Ну, если идти больше сотни фунтов, я того же мнения, — ухитрился пошутить Лукойо, добрел до верблюда и уселся позади бихару, после чего отчаянно вцепился обеими руками в седло.

Стоило верблюду подняться во весь рост, у Лукойо от страха выпучились глаза. Животное сердито фыркало, недовольное тем, что вынуждено нести на себе удвоенный вес, но полуэльф держался крепко и не спрыгнул на землю. Тот бихару, кому выпало везти на своем верблюде дверга, недоверчиво осмотрел своего спутника, однако ничем не вьжазал неудовольствия, только что-то сказал двергу, когда верблюд встал на ноги.

— Он говорит, что у тебя такие длинные руки, что ты можешь обхватить его за пояс, — перевел Манало, и Гракхинокс послушно последовал совету бихару. Затем мудрец обратился к Огерну: — Все расселись по местам, о кузнец. А ты поедешь с Дариадом.

Молодой человек при звуке своего имени улыбнулся и помахал рукой. Огерн подошел к нему, думая о том, что лицо Дариада казалось невыразительным только до тех пор, пока ты не заглядывал ему в глаза. Кузнец взобрался на верблюда, сел позади Дариада, покрепче ухватился за края седла. Верблюд поднялся, недовольно ворча, и, раскачиваясь, пошел следом за своими товарищами.

— Ты быть с севера? — спросил Дариад, глянув на Огерна через плечо.

Огерн в изумлении смотрел на молодого человека.

— Как это — ты говоришь на кашальском языке?

— Кашальский люди приходить торговать два-три разы в год, — объяснил Дариад. — Я не уметь говорить хороший.

Тут он был прав — выговор у него был поистине чудовищный, Огерн с трудом понимал его, да и слов, похоже, юноша знал маловато. И все же кузнец заметил:

— Ты говоришь по-кашальски лучше, чем я на вашем языке. Да, я с севера.

— Откуда ты говорить кашальский?

— Я прожил в Кашало месяц и чуть больше, — отвечал Огерн. — И мне пришлось повести горожан в бой.

— Месяц один? Быстрый научиться!

А ведь если задуматься, он был прав. В свое время Огерн об этом и не думал — он только радовался тому, что его понимают и это поможет ему возглавить оборону.

— Я снова хочу выучиться побыстрее, — сказал Огерн. — Научи меня своему языку.

Кочевник усмехнулся.

— С радости. Это верблюды. — И он показал на животное.

Огерн кивнул — это слово он уже слышал от Манало.

— А это бывать демиха. — И Дариад указал на свой балахон. — А вот это — нисих. — И он ткнул пальцем в меч Огерна. — Какой по-вашему звать?

— Меч, — отозвался Огерн и вынул из ножен кинжал. — Нож, — сказал он. — А это как называется? — И он указал на поводья, сжатые рукой Дариада.

— Ильшна, — ответил Дариад, и они продолжили обмен словами по пути к лагерю бихару.

Лагерь кочевников оказался небольшим и скромным — всего несколько шатров, поставленных неправильным овалом по берегу небольшого пруда, обрамленного кольцом травы и несколькими пальмами. Несколько коз пили воду из пруда, гораздо больше паслось чуть подальше. Огерну и его спутникам это место показалось настоящем раем. Их встретили с гостеприимством, свойственным тем, для кого прибытие чужеземцев — огромное событие. Но даже во время трапезы, пения и танцев Огерн и Дариад не прерывали обмена словами. Манало наблюдал за ними, и глаза его сверкали не только от удивления…

Невзирая на усталость, Лукойо пытался вести разговоры с молодыми женщинами, но в ответ получал только смешки да кокетливые взгляды. Он вздыхал и признавался себе в том, что незнание чужого языка мешает очень во многом.

Через два дня у Огерна и Дариада уже накопилось достаточно слов для того, чтобы довольно-таки свободно разговаривать. В таком быстром освоении чужого языка ни тот ни другой не видели ничего из ряда вон выходящего. Позднее, вспоминая об этом времени, Огерн решил, что, наверное, у них обоих были редкие способности к языкам. Или… или Манало помог их обучению парой-тройкой заклинаний — этого Огерн не исключал и считал весьма вероятным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});