Вик Разрушитель 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Я призналась нашему мальчику, что он — Мамонов, — вдруг обронила Аксинья, зачарованная голосом человека, которого до сих пор любила, признаваясь себе в этом лишь по ночам, когда тоска одиночества душила своими крючковатыми пальцами и высасывала все силы. — Я поехала в Крым, чтобы с ним поговорить откровенно, и узнала, что он уже как неделю пропал. Ты даже не представляешь, каково снова испытать потерю ребенка, когда он вот здесь, рядышком, пусть и с чужими людьми.

Она шмыгнула носом, зашарила за спиной в поисках сумочки. Подтянула к себе, щелкнула замком, зашуршала каким-то пакетом и извлекла салфетку.

— Он пропал? — неприятно удивился князь.

— Да, там произошла непонятная история. Мальчик потерялся в городе. Говорили, что его избили, похитили. Но когда я с ним встретилась, сын был вполне здоров.

Георгий сжал зубы:

— Ты что-нибудь разузнала?

— Вероятно, факт избиения был, но Андрей не стал ничего говорить, только намекнул, что ему помогли какие-то влиятельные, но не слишком общительные люди.

— И как Андрей отреагировал на твое признание? — с замиранием сердца спросил Мамонов, поставив в уме зарубку выяснить, что произошло в Евпатории.

— Женщину трудно обмануть, — улыбнулась княгиня. — Сын был очень потрясен, но в объятия ко мне не спешил бросаться. Мне пришлось рассказать, кто он такой, кто его отец, из какого Рода происходит.

— Ася, не тяни, пожалуйста! — не выдержал Георгий.

— Даже в том случае, если наше родство будет подтверждено, он не вернется в семью, пока мы с тобой не станем… жить вместе. Это его решение.

Князь с облегчением откинулся на мягкую спинку сиденья. Улыбка мелькнула на его лице, но тут же пропала. Можно, конечно, воспользоваться моментом и уколоть жену в больное место. «А я ведь столько времени предлагал тебе вернуться!» Только зачем? Почувствовать свое превосходство над больной, если быть откровенным, женщиной?

— Предлагаю подать апелляцию на имя государя и государыни, — сказал после недолгого молчания Георгий. — В связи со сложившимися обстоятельствами просим провести экспертизу на установление родства.

— Не получится, — покачала головой Аксинья, промокая нос салфеткой.

— Почему?

— Император знает, что мы живем по раздельности, и заподозрит личную корысть.

— Какая же это корысть? — засмеялся Мамонов, неожиданно приобняв за плечи Аксинью. — Мы хотим сына вернуть. Я никогда от него не отказывался, кстати. Как и от тебя.

Женщина заметно напряглась, почувствовав близость Георгия, и волна отчуждения заполыхала в ее ауре. Она боролась со своими демонами страха, одновременно с этим осознавая правоту мужа. Запах знакомого дорогого одеколона кружил голову и ослаблял защитные бастионы, которые Аксинья тщательно выстраивала все годы одиночества. Единственная мысль билась в ее голове, что это нужно для сына, и исправлять ошибку следовало через мнимое отрицание любви к мужчине, который все настойчивее сжимал ее плечи.

Княгиня сама не поняла, в какой момент сдалась и подставила губы для поцелуя, надолго выпав из реальности. Магия ли тому была причиной, от которой защитный амулет, висящий на шее, мгновенно рассыпался, не выдержав нагрузки сплетающихся косиц разнородных Стихий; или желание, годами копящееся тяжелым грузом под сердцем — кто знает. Они оторвались друг от друга, ощутив, что машина стоит возле высокоэтажной гостиницы, где у Георгия были личные апартаменты. В Москве он не жил, и строить здесь дорогостоящий особняк с постоянной прислугой считал непозволительной роскошью, вернее — глупой тратой денег. Поэтому и продал старую усадьбу Мамоновых в Филях, потому что стал очень редко приезжать в столицу. В Ленске хватало дел.

— Ты куда меня привез? — остыв от буйства эмоций и приведя в порядок прическу, Аксинья достала из сумочки тюбик с помадой.

— Не узнаешь? Это же «Дюссо». Перестроенный, правда, два года назад. Фасад другой стал.

— А чем тебя не устраивают «Националь», «Савой», «Московский двор»? Унылая французская провинция, а не отель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Здесь живут, преимущественно, иностранцы, и они не докучают мне. Право на личную жизнь для них священнее Библии, — Мамонов усмехнулся, дожидаясь, когда кто-то из сопровождающих распахнет дверцу внедорожника. — И мне такая политика нравится. Как и пятикомнатные апартаменты с большой ванной. Кстати, ты не откажешься от ледяного шампанского?

По губам Аксиньи скользнула легкая улыбка. Она уже забыла, как можно вспорхнуть легкой бабочкой в воздух и парить в нем, ощущая свободу и восторг от накатывающего счастья. Впрочем, сегодняшняя уступка Жоре еще не давала ему права объявлять победу. Это все ради сына. Остальное потом. Хотелось надеяться, что эмоциональная близость и страсть, возникшая в салоне машины — не игра супруга ради достижения собственной цели, а его настоящие чувства.

Мамонов первым ступил на горячий асфальт, подал руку своей женщине, помогая ей спуститься с высокой подножки четырехколесного монстра.

— Со мной мои люди, — обернувшись, Аксинья разглядела среди стоящих возле тротуара машин знакомую «Аврору» черного цвета. — Если я задержусь здесь на… некоторое время…

— Я позабочусь о них, подожди минутку, дорогая, — князь решительно направился к «Авроре», постучал пальцем по стеклу со стороны пассажирского кресла, и непререкаемым тоном сказал, увидев в распахнутом проеме белобрысого молодого парня: — Милейшие, езжайте домой. Аксинья Федоровна сегодня моя гостья. Не теряйте попусту время. Охрану я обеспечу, так и доложите Федору Ильичу.

Развернувшись, он вернулся к ожидающей его княгине в окружении тройки суровых телохранителей, и подставив локоть под ее руку, повел ее к высокой парадной лестнице.

Белобрысый задумчиво почесал переносицу:

— Че получается-то, боярыня сошлась с мужем?

— Дела-аа, — протянул водитель, наклонив бритую голову, чтобы разглядеть невероятную картину происходящего. — Может, и к лучшему. Негоже молодой бабе при муже одной куковать. Ладно, погнали домой. И это… ты языком поменьше болтай в караулке с корешами. Хозяину скажем, а дальше — роток на замок.

— С чего это я болтуном стал? — обиделся белобрысый, чуя за собой какой-то грешок.

— Знаю, потому и предупреждаю, — сурово ответил напарник. — Любишь ты выдумывать на ровном месте всякие конспирации, оттого и чешешь лишнее.

3

Пришел, наконец, тот день, когда меня выписали из госпиталя. Профессор Бражников замучил своими исследованиями, не желая отпускать такого «уникального» пациента, коего увидел в моем лице. Не знаю, что там нашел доктор, если даже господин Назаров махнул рукой на бессмысленность подобных исследований. Аура, энергетические каналы, функционирующие как часы компании Нечаевых — такие же точные и безупречные — все показывало, что со здоровьем нормально. Целитель ежедневно устраивал посиделки в палате, медитируя по часу, а то и по два. Дескать, хотел «поймать» искру. Потом выходил из прострации и озадаченно чесал бородку. Никаких объяснений я не получал, а на свои вопросы слышал только бормотание и покачивание пальцем перед носом, чтобы я соблюдал покой и пореже вставал с кровати.

В этот день прошел сильный дождь. Он хлынул ранним утром, мгновенно освежив душный воздух Москвы, начинавший подозрительно пахнуть дымом горящих торфяников. Я позавтракал в столовой, располагавшейся на втором этаже центрального корпуса, и навострил уши, поймав разговор знающих людей, что особое положение, наконец, снято. Всех — ну, или большинство — злодеев и их помощников переловили. Среди них оказались люди из серьезных дворянских семей. Называли Ушатых, Стародубских, Васильчиковых. Шептали и про Шуйских, но как-то вяло. Старейшину и Главу Рода видели в императорской резиденции, откуда они вышли после долгого разговора с очень бледным видом. Злые языки трепали: еще повезло живыми остаться. Кто-то молится на небесах за неспокойную семейку.

Переодевшись в палате в новую футболку и шорты, которые привезли мне Булгаковы (старая оказалась безнадежно испорченной вместе с комбинезоном. Одежду прожгло в нескольких местах от чертовых плазменных капель), я попрощался с молодыми смешливыми медсестрами, ухаживавшими за мной все это время, спустился в вестибюль.