Библиотека географа - Джон Фасман

— Хм… — задумчиво произнес профессор, снимая очки и массируя переносицу кончиками пальцев. — Я, Джозеф, не сомневаюсь, что на небе и на земле существует множество вещей и явлений, не поддающихся объяснению с практической точки зрения. Как говорится, «есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось…».

— Я это читал, дядюшка. Давай договоримся — каждый из нас остается по этому вопросу при своем мнении. Что бы мне действительно сейчас хотелось — так это обыскать дом Пюхапэева.

— Местные копы ни за что не дадут нам разрешения, — сказал я.

— Даже если мы не возьмем с собой Сэлли, а вы останетесь сидеть в машине?

— Ни за что, — повторил я.

— Стало быть, не будем их и спрашивать. У вашей учительницы музыки нет, случайно, ключа от этого дома?

— Не думаю, что просить у нее ключ — хорошая идея. Мы с ней вроде как договорились, что я забуду про эту историю на пару дней.

— Она просила вас оставить расследование? Но почему?

— Сказала, что ей не хочется обо всем этом вспоминать, Яна нужно оставить в покое.

— Чушь собачья.

— Ну почему же? — возразил профессор. — Может, она все еще остро переживает его кончину? Я лично не вижу в этом ничего невероятного.

— Отлично. Пусть себе переживает. Но это не причина отваживать Пола от дела, верно?

— Она ужасно разозлилась, что я рассказал обо все полиции, — добавил я.

— Правда? Ну и Бог с ней. Подумаем об этом позже. А пока я готов спорить на доллары против пончиков, что без особого труда сумею влезть в дом этого парня.

Ни профессор, ни я никак это заявление не прокомментировали.

— Рассматриваю ваше молчание как знак согласия. Впрочем, сейчас только девять часов, а на такого рода мероприятие надо идти ночью. Так что пока не помешало бы выпить.

— Джозеф, сегодня вечером ты выпил больше пива, нежели я за целый месяц, — простонал профессор.

— Знаю. Но не собираюсь пить здесь и сию минуту. Полагаю, нам с Полом следует по пути в Линкольн завернуть в бар «Одинокий волк» и потолковать за стаканчиком пива с Эдди.

«ВОСХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ»

На море восходов в общепринятом смысле не бывает. Когда сидящий в «вороньем гнезде» наблюдатель замечает распространяющееся по темному небу робкое желтое сияние, он испытывает огромное облегчение. Желтое сияние на горизонте означает близость земли, и человек понимает, что скоро снова ступит на твердую почву.

Сорен Астергаард. Изыскания в пользу жизни

15 декабря 1989 года

Обри-колледж, Оксфорд

Старшему надзирателю

Психиатрическое отделение,

госпиталь Джеймса Хинчклиффа

Этим сопроводительным посланием уведомляю, что в ваше распоряжение направляются мистер К. Р. Прасад, младший декан Обри-колледжа, и мистер Бенджамин Гланц, аспирант колледжа, находящиеся под воздействием сильного стресса.

Как вы, без сомнения, слышали, сегодня наш колледж понес невосполнимую утрату. Мистер Гланц в максимальной степени подвергся воздействию стресса, поскольку именно он обнаружил тело доктора Димблдона. Овладевшее им в этой связи подавленное состояние показалось мне столь сильным, что я решил предоставить его на некоторое время вашим заботам. Я знаю мистера Гланца как весьма умного и способного молодого человека (хотя, возможно, чрезмерно эмоционального и возбудимого) и очень надеюсь, что он, проведя несколько дней в вашем тишайшем учреждении, оправится от шока и вновь станет самим собой.

Хочу присовокупить к своему посланию просьбу, каковую вы, принимая во внимание давние и традиционно дружественные отношения с нашим университетом, без сомнения, уважите. До вас, вероятно, уже дошли слухи о том, что здесь произошло; завтра же вы почти наверняка прочтете отчет об этом в городских газетах, большинство которых излишней щепетильностью не отличаются. В этой связи прошу вас мистеру Гланцу никаких вопросов по поводу случившегося не задавать и в его присутствии эту тему не затрагивать. Будучи человеком молодым и чувствительным, он и без лишних разговоров достаточно пострадал из-за этого случая. По сей причине я выражаю надежду, что вы обуздаете свое любопытство, пока он находится под вашей опекой. Естественно, я бы предпочел, чтобы вы сдерживали его и поменьше распространялись на эту тему и в дальнейшем, но понимаю, что при современном диктате средств массовой информации сие вряд ли осуществимо.

Как бы то ни было, сейчас этот молодой человек в вашей власти. Позаботьтесь о нем.

Искренне ваш, сэр Питер Оллхэм, ректор Обри-колледжа

15 декабря 1989 года

Преподавательскому составу и обслуживающему персоналу Обри-колледжа

В настоящее время вы в своем большинстве уже знаете, что доктор Димблдон, который последние пятьдесят лет занимал должность старшего наставника и по праву считался одним из наиболее уважаемых сотрудников нашего колледжа, скончался сегодня днем. Доктор Димблдон начал работать в Обри-колледже в первые годы войны и с тех пор был постоянным и бессменным членом нашего коллектива. Нет нужды говорить, как сильно эта потеря всех нас опечалила.

Я знаю, что в связи с кончиной доктора Димблдона получили распространение странные и весьма мрачные слухи, касающиеся обстоятельств его ухода из жизни, которые мне бы не хотелось комментировать. И прошу всех вас проявить аналогичную сдержанность и отказаться от обсуждения этой проблемы, особенно в присутствии журналистов, столпившихся у ворот колледжа, поскольку смерть доктора Димблдона возбудила в средствах массовой информации нездоровые толки и ажиотаж. Надлежит иметь в виду, что доктор Димблдон прожил в Обри-колледже почти всю свою жизнь и, кроме нас с вами, семьи у него не было, по причине чего обстоятельства, связанные с его смертью, должны рассматриваться как своего рода дела семейные, которые не принято выставлять на всеобщее обозрение. В настоящее время полиция проводит тщательное расследование этих обстоятельств, и я не сомневаюсь, что в случае подозрения на злой умысел виновники преступления будут в самое ближайшее время выявлены и предстанут перед судом. Уверен, что вы отнесетесь к проводимому расследованию с должным пониманием и окажете полиции максимальное содействие.

Пусть вас не удивляет, что полиция установила в Портерз-Лодж наблюдательный пост рядом с постом нашего привратника. Эта рутинная мера, при данном положении вещей призванная обеспечить дополнительную безопасность как преподавательского и обслуживающего персонала, так и наших гостей и друзей (а также студентов, когда они начнут возвращаться), ни в коем случае не должна вызывать у вас опасений.

Завтра в три часа пополудни состоится захоронение праха доктора Димблдона на университетском кладбище. Прошу всех сегодня в семь часов вечера присоединиться ко мне и преподобному Уитерсби в часовне колледжа, где состоится мемориальная служба в память Дариуса Димблдона.

Искренне ваш, сэр Питер Оллхэм, ректор Обри-колледжа

«Таймс», 17 декабря 1989 года

(из «Светского дневника М.Д.»)

Вчера мой старый университетский приятель Хэмми (сэр Питер для большинства) Оллхэм позвонил мне и предложил воспользоваться ректорскими апартаментами Обри-колледжа в случае, если я соберусь посетить мемориальную службу памяти доктора Дариуса Димблдона — последнего из наставников старой школы, оставшихся со времен моего обучения в этом колледже. Надо сказать, что уже в те дни Димби казался мне довольно-таки замшелым старцем. Поскольку у нас с супругой были билеты на премьеру оперы «Русалка» в «Ковент-Гарден», мне пришлось любезное предложение сэра Оллхэма отклонить. Последний сказал, что понимает мои обстоятельства, и обещал перезвонить, когда покончит с делами и решится совершить вылазку из своей академической деревни в город. К этому он добавил, что хочет развеяться, поскольку последняя неделя явилась для него тяжким испытанием. Хотелось бы знать, Хэмми, что такая важная шишка, как ты, подразумевает под «тяжким испытанием»? Уж не иссяк ли у тебя в погребах запас «Фино» и ты в ожидании новой поставки вынужден временно переключиться на «Амонтильядо»?

17 декабря 1989 года

Ректору Оллхэму

Сообщаю вам, что полиция закончила опрос гостей, приехавших на конференцию в Обри-колледж и занимавших гостевые комнаты в день смерти доктора Димблдона. С сожалением уведомляю, что один из гостей, зарегистрировавшихся на конференции и получивших от меня ключ от гостевой комнаты, неожиданно исчез. Его звали мистер Федерико Суареш; насколько я помню, это был темноволосый человек невысокого роста и среднего телосложения, приехавший из Испании или Португалии. Он так и не вернул мне ключ, другие же участники конференции сказали, что в последнее время его не видели. Все дальнейшие решения по данному вопросу отдаю на ваше усмотрение. Пользуясь случаем, выражаю вам свои соболезнования в связи с кончиной доктора Димблдона. Я, разумеется, тоже знал его, но, естественно, не так хорошо, как вы.