Чингисхан. Демон Востока - RedDetonator

Валия собрал всех старейшин и предложил свой план действий: к моменту, когда остготские воины оцепили обоз, у визиготов было установлено единство мнения о том, что надо вступать в Сенат, проявив полную покорность перед победителями. Это сделал Валия, о чём сразу же сообщили визиготские старейшины. Консул Зевта оценил существенное облегчение своей работы, безвозмездно дарованное Валией, поэтому не стал казнить его, как собирался изначально.

И визигот старается быть полезным: он вызвался участвовать в походе на гуннов, рассчитывая втереться к Эйриху в доверие.

— Ты и сам знаешь, почему вообще нами были затеяны такие пышные похороны, — произнёс Эйрих, после чего посмотрел вдаль.

Если территория к югу от Дуная была холмистой и лесистой, с небольшими вкраплениями относительно ровных полей, то сразу на северном берегу начиналась большая равнина, отлично подходящая для выпаса многочисленного скота.

Эйрих знал, что если проехать отсюда примерно восемьдесят-девяносто миль строго на север, вновь наткнёшься на холмы и прочие неровности, но длиться они будут миль пять-десять, после чего вновь начнётся равнина. Если бывавшие тут воины не врут и не ошибаются, конечно же.

Но можно миновать холмы, если поехать на северо-восток, вдоль этой цепи из тысяч холмов — тогда будешь ехать по степи, пока не упрёшься в реку Данаприс, называемую греками Борисфеном.

И пусть никто точно не знает истинных пределов Гуннской державы, но Эйрих уже видел, что тут гунны кочуют очень плотно. Следы жизнедеятельности скота и людей видны отчётливо, встречались уже места длительных стоянок степняков, всякий мусор, выбрасываемый в ходе их жизни, причём из разного времени, что означает систематичность сезонной смены уже поделенных между родами кочёвок.

«В этом краю имеет смысл кочевать только летом и ранней осенью», — заключил Эйрих, после того, как в течение нескольких дней знакомился с местностью. — «Лесов мало, ветра зимой и ранней весной будут лютыми, но сейчас погода приятная, а значит, тут можно вольготно пасти скот аж до самой поздней осени».

Вся жизнь, прожитая в кочевьях, откликнулась в разуме Эйриха целым шквалом воспоминаний. Дети, жёны, друзья, родичи… Юрты, скот, тяжёлые и лёгкие зимы, сложнейшие испытания, любовь, предательства, гибель друзей, врагов, родичей, борьба и восхождение к власти…

— Скажи мне, Валия, — обратился к уже бывшему визиготу Эйрих, встряхиванием головы отогнавший мысли об ушедшем. — С каких пор ты стал таким ярым республиканцем?

— Буду честен с тобой, — произнёс визигот, — я не понимаю вашего способа управления державой, потому что мне непонятно, как ваши сенаторы отвечают за последствия. С тобой и другими магистрами мне всё понятно — накажет Сенат. А кто накажет его?

— Твоё непонимание исходит из незнания, — усмехнулся Эйрих. — Есть механизмы, наказывающие сенаторов. И сокрыты они в народе. Люди сами решают, когда старейшина зарвался и перестал представлять интересы трибы — люди могут собраться, проголосовать и вышвырнуть старейшину из общины, после чего избрать нового.

— Слишком много власти для простолюдинов, — поморщился Валия.

— А ты сам большая знать? — посмотрел на него Эйрих ничего не выражающим взглядом. — Ты заразился от Алариха его презрительной спесью. Будь осторожен, она уже сгубила его, но легко может сгубить и тебя.

Валия не нашёл, что ответить. Нет, он нашёл ответ, только вот портить отношения с первым человеком среди готов — это большая ошибка.

— Если тебя не устраивает наш способ управления державой, то тебе нечего среди нас делать, — продолжил Эйрих.

— Похоже, мне придётся многое переосмыслить… — неуверенным тоном произнёс Валия.

— Что тебе мешало держать рот закрытым? — спросил вдруг Эйрих. — Это ведь ты надоумил Алариха идти против нас, так?

Валия побледнел и застыл. Конь под ним даже недоуменно остановился от непонятной команды, данной сжавшимися ногами.

— Я… мне… — прошептал он одними губами.

— Битва против Алариха всё равно бы состоялась, — снисходительно улыбнулся Эйрих. — Возможно, столкнись мы в Италии, всё обернулось бы куда хуже, так что это даже хорошо, что мы вскрыли этот тошнотворный гнойник гораздо раньше. Я не зол на тебя за твои действия, ты служил своему господину. Но у тебя нет больше господина, я им становиться не желаю, поэтому выкручивайся из этой ситуации сам. Попробуй вступить в Сенат от своей родовой трибы, попытай счастья в воинской стезе или даже в торговле — где угодно, но не подле меня и моего отца.

Бывший советник Алариха не нашёл, что ответить, но теперь уже по-настоящему.

— Скоро больше не станет различия между единым готским народом, — произнёс Эйрих. — И если хочешь достичь каких-то высот в нашем сообществе, а ты можешь, ведь далеко не скорбен умом, то действуй через существующие механизмы. Какова численность твоего рода?

Валия отмер и потрясённо проморгался. Похоже, что он уже видел перед глазами картину, как ему рубит голову Альвомир.

— Мой род насчитывает почти тысячу человек, — ответил он, когда взял себя в руки.

— Маловато, — разочарованно цокнул Эйрих. — Но минимальный порог численности для подачи заявки на формирование трибы у тебя есть. Кто-нибудь из уважаемых людей рода уже предпринимал что-то?

— Без моего слова никто на такое не решится, — покачал головой Валия.

— Тогда, как вернёшься, подавай заявку, а я поспособствую в её скорейшем одобрении, — ободряюще улыбнулся ему Эйрих. — Мне нужны лояльные сенаторы, которые обязательно поддержат меня во время заседаний. Я уже вижу тебя в сенаторской тоге, Валия…

— Я посмотрю, что можно сделать, — ответил на это визигот. — А сейчас мне надо проведать сына…

— Он идёт с дружиной Атавульфа? — уточнил Эйрих. — Его зовут Сегером, верно?

Визиготские воины, в количестве четырнадцати тысяч, присоединились к походу, уже прозванному готским.

Пусть между двумя братскими народами есть нехорошая братоубийственная история, но больше делить было нечего, ведь победитель уже однозначно определён. А «усугубили» всё красивые жесты со стороны правительства остготов, а также приобщение визиготских старейшин к власти, как можно рассматривать их представительство в Сенате. Визиготы и остготы имеют сейчас максимальные шансы стать единым народом, который больше не разделяет власть и воля рейксов…

— Да, — подтвердил Валия. — Мне нужно спешить.

— Не держу, — отпустил его Эйрих.

Мили вокруг контролируются дозорами, начало и конец походной колонны оберегают легионеры, готовые встретить даже неожиданно появившегося врага. На дороге, потоптанной тысячами ног, уже начала подниматься незначительная пыль, день ясный, прохладный ветерок пытается царапать щёки Эйриха — почему-то ему сейчас захотелось оказаться в бражном доме и выпить пару-тройку кубков с разбавленным вином…

Они шли прямо в степь, что кем-то может быть сочтено глупостью. Не должны земледельцы идти войной против степняков, углубляясь, при этом, так далеко в их владения. За такое земледельцам положена лишь одна судьба — бесславная погибель.

Но Эйрих знал, что делает, поэтому даже рассчитывал разбить войско гуннов, которое