Бессильная - Лорен Робертс

кожей, и те, что окружают меня. Сила Теле Блэр бурлит в моих венах, умоляя использовать ее.

Это может быть весело.

Осталось только найти настоящего…

Боль охватывает мою ногу, когда в нее вонзается наконечник его копья. Я стискиваю зубы и поворачиваюсь к нему. — Вот ты где. — Я улыбаюсь, поднимая его с земли только силой мысли.

Он задыхается, когда я сдавливаю его горло, его ноги болтаются на высоте двух футов от земли. Его рот двигается, издавая странные звуки, когда он пытается набрать воздух в свои кричащие легкие.

Я все еще улыбаюсь. — Что это было? Я не совсем тебя слышу. — Его дубликаты исчезают в дыму рядом со мной, и крики сражающихся вокруг нас стихают, когда я сосредотачиваюсь на нем. Сосредотачиваюсь на его жизни, которую я держу в своих руках, в своем сознании.

Но крик боли, который я слышу следом, принадлежит не ему.

Я знаю этот голос. Я слышал этот звук и тихо надеялся, что больше никогда не услышу. Я бросаю взгляд на обмякшее тело, лежащее так близко от меня, серебристые волосы прилипли к ее испуганному лицу, слезы катятся по ее блеклым веснушкам. Кровь хлещет из рваной раны под ребрами, и из нее вырывается придушенный всхлип.

— Кай… помоги мне. — Шепот Пэйдин так тих, что она находится на расстоянии одного вздоха от смерти. Кровь покрывает ее руки, волосы, тело, окрашивая его в отвратительный красный цвет. — Кай, мне больно! — Она выкрикивает эти слова в агонии, ее тело сотрясают рыдания и спазмы боли.

Я и не заметил, как вырвался из рук Эйса, не понял, что позволил ему упасть на землю, пока он не оказался на мне, выбив дыхание из легких. Наконечник его копья впился мне в горло, его ноги прижали мои руки. И тут снова эта самодовольная улыбка, как будто он не задыхался мгновение назад.

— А я-то думал, что ты сильный. Принц, который не позволяет своим эмоциям мешать. — Он улыбается, глядя, как острый наконечник копья пронзает мою кожу, втягивая горячую кровь. — Но посмотри на себя, — снисходительно усмехается он, — забота о ней сделала тебя слабым.

Он уже собирается провести лезвием по моему горлу…

— Кай!

Голос Джекса застает нас обоих врасплох, и я поворачиваю голову в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как он пускает в мою сторону единственную стрелу. Это все, что мне нужно. Я ловлю стрелу за древко и одним движением погружаю ее в самое близкое и открытое место плоти Эйса, одновременно отталкивая от себя стержень копья.

Он вскрикивает, когда стрела вонзается в мягкую плоть его плеча. Его хватка ослабевает, и я отбрасываю его, пошатываясь, встаю на ноги, из пореза на шее сочится кровь. Я поворачиваюсь и вижу, что Эйс внезапно оказался позади меня, справа, слева. Я снова окружен.

— Сюда, — зовет один из Эйсов, и я кручусь, выхватывая из кармана забытую метательную звезду. Дубликаты Эйса то исчезают, то появляются вновь, пока я бесцельно ищу настоящего. — За тобой, — насмехается он, и я разворачиваюсь, гнев закипает в моей крови. — Знаешь, что я сделаю после того, как убью тебя? — спрашивает один из них, а другой громко шепчет: — Я сделаю то же самое с Пэйдин. — Затем другой Эйс отвечает: — Как жаль. Я буду скучать по тому, чтобы смотреть на нее.

Я собираюсь убить его. Сейчас. Больше никаких игр. Больше никаких забав. Я заканчиваю с этим.

Внезапно несколько Эйсов исчезают, остается только один.

И я без колебаний поднимаю свою метательную звезду и посылаю ее по воздуху в его сердце.

Я вижу, как расширяются его глаза, когда лезвие вонзается в центр его груди, глубоко погружаясь в плоть. Он отшатывается назад, задыхаясь, глядя на смертельную рану. На моих губах появляется извращенная улыбка.

Я получу удовольствие, наблюдая за его смертью.

Я не спеша подхожу к нему и смотрю, как он падает на колени. Теперь я стою над ним и смотрю в его блестящие глаза, в которых блестят слезы.

Моя улыбка исчезает.

Это не его глаза.

Нет, глаза, смотрящие на меня, теплые и большие, глубокого коричневого цвета, как растопленный шоколад. Сладкие, как у мальчика, которому принадлежат эти глаза.

Я падаю на колени.

Впервые за много лет я испытываю настоящий, жуткий ужас.

Иллюзия разлетается от легкого ветерка, поднимая в утреннее небо клубы дыма.

Оставив после себя окровавленного мальчика.

Моего проклятого брата.

Джекса.

Глава 32

Кай

— Нет! — Слово вырывается из моего горла, когда неверие и отвращение цепляются за меня, угрожая разорвать в клочья.

Джекс не произносит ни звука, его глаза широко раскрыты и смотрят на меня. Беззвучные слезы стекают по его щекам, цепляясь за густые ресницы, обрамляющие большие карие глаза. Он смотрит на меня, с ужасом наблюдая за тем, как он начинает опрокидываться назад на колени, не в силах удержаться от падения в последние мгновения своей жизни.

Это не он. Это должен был быть не он. Никогда.

Я хватаюсь за его плечо и затылок, осторожно опускаю его на землю сквозь мутное зрение. Я протираю глаза, пытаясь привести себя в порядок, и осматриваю рану. Метательная звезда глубоко вонзилась в его грудь, из нее сочится кровь. Темная, густая кровь, которая не останавливается, не замедляется. Такая кровь сопровождает прощание.

Я сделал это с ним. Он умрет из-за меня. Потому что я чудовище.

Я физически трясу головой, пытаясь очистить ее от ужасных мыслей, и вместо этого сосредотачиваюсь на ужасающей сцене передо мной. — Эй, посмотри на меня, Джекс, хорошо, приятель? — Мой голос тихий, дрожащий, но, тем не менее, его глаза находят мои. Я вижу, что рана уже высасывает из него жизнь, его глаза расфокусированы, дыхание поверхностное.

— С тобой все будет в порядке, хорошо?

Его глаза закрываются, и я глажу его по щеке, заставляя посмотреть на меня, не отрываться от меня.

— Ты слышишь меня? С тобой все будет хорошо.

На глаза наворачиваются слезы, ощущение чужое, я яростно моргаю.

— Я все исправлю.

Мой голос срывается, я ломаюсь.

Мой младший брат.

Звуки сражающихся вокруг нас элит внезапно вновь обретают четкость, я слышу лязг оружия и крики боли. Все возвращается. Я вспоминаю, почему я здесь, что происходит вокруг меня и кто на самом деле сделал это с Джексом.

Рядом раздается холодный, леденящий душу смех. Его смех. Я кручу головой по сторонам, осматривая поле в поисках хоть какого-нибудь признака ублюдка, которого я заставлю пролить кровь и жестоко умереть за это. Но его нигде