Что известно реке - Изабель Ибаньез

джентльмена, который, похоже, был весьма раздосадован, когда я отказался раскрывать твое местонахождение.

Мои брови поднялись.

— Я не знаю никаких джентльменов.

Уит строго посмотрел на меня.

— Он просил передать, что все еще надеется на совместный ужин, когда ты вернешься в Каир.

Я задумалась, а потом мои глаза расширились.

— Должно быть, это мистер Бартон; он остановился в Шепарде.

— Хммм. Как вы с ним познакомились?

Я внимательно посмотрела на него.

— Он пригласил меня на ужин.

— На ужин, — повторил он. — Как мило с его стороны.

— Тебя это беспокоит?

Он пожал плечами.

— Нет, Оливера. С чего бы?

Его слова звучали бесстрастно, но я заметила, как уголки его губ напряглись. У меня отпала челюсть.

— Ты ревнуешь.

Он издал смешок.

— Чертовски маловероятно.

— Должна признать, что меня удивляет твое поведение, — сказала я. — Или ты думал, что я не замечу, что ты не можешь оторвать от меня глаз?

— Твой дядя попросил меня присматривать за тобой, — огрызнулся Уит. — Если я и смотрю, то только для того, чтобы убедиться, что ты не попала в беду.

— Я знаю, как себя вести, — сказала я с легкой обидой.

— Ха, — усмехнулся он себе под нос.

Мы сверлили друг друга взглядом в течение нескольких минут, недовольство волнами исходило от него. Я вздернула бровь, предлагая ему объясниться. Но он упрямо молчал в течение невыносимо долгой паузы. Затем, уже гораздо более спокойным голосом, он спросил:

— Тебе нужно письмо или нет?

Я протянула руку.

Только два человека знали, что меня можно найти в Египте, и я догадывалась, как они отнеслись к тому, что я уехала, не попрощавшись. Я оставила письмо, но могла только догадываться, как приняла это моя тетя. Чувство вины было мучительным, и, хотя я не жалела, что обманула ее, я жалела, что оставила кузину. Но если бы я поделилась с Эльвирой своими планами, она бы захотела присоединиться. А если бы она присоединилась, то тетя пошла бы на все, чтобы вернуть ее. Я не могла так рисковать.

— Ну так отдай его мне.

Уит покопался в кармане и извлек два конверта. Он бегло осмотрел их оба, а затем протянул мне мой, а второй сунул обратно в карман, слегка нахмурившись. Передо мной был аккуратный и четкий почерк моей тети. Я так и не прочла ее первое письмо и, честно говоря, не помнила, куда его дела. Я не видела его уже несколько недель с тех пор, как мы покинули Каир. Вздрогнув, я положила конверт на страницы своего альбома для рисования.

Уит поднял брови.

— От кого оно?

— Как мистер Бартон узнал, где меня искать?

— Кто-то из персонала Шепарда, должно быть, предположил, что ты будешь с Рикардо. От кого письмо?

— Я прочитаю его позже.

— Я не это спрашивал.

— Это тебя не касается, Уит.

— А если это важно? — надавил он.

— Поверь мне, это не так, — я сузила глаза. — Я думала, мы не обсуждаем личное.

Он закатил глаза и опустился рядом со мной, прижав свои длинные ноги поближе к телу, чтобы ничего не опрокинуть.

— Не обсуждаем, если оно тебя не расстраивает.

— Я не расстроена.

— Я знаю, когда ты расстроена, Оливера, — сказал Уит. — У тебя все на лице написано.

— Тогда перестань смотреть на мое лицо, — резко ответила я.

Уит открыл рот, но тут же захлопнул его.

— Что ты хотел сказать?

— Абсолютно ничего полезного, — пробормотал он.

— Я скажу от кого мое, если ты скажешь от кого твое, — сказала я. — Проныра.

Его глаза опустились к карману.

— Оно от моего отца.

— О.

Он редко говорил о своей семье. Мне бы не хотелось давить на него, но он своими вопросами вынуждает меня.

Уит больше ничего не говорил, поэтому я прочистила горло и сказала:

— Мое пришло от моей тети. Она, должно быть, в ярости.

— Наверное, она хочет, чтобы ты вернулась домой.

— Держу пари, твоя семья хочет того же.

Его руки сжались. Напряжение исходило от него, как пар от кастрюли кипящей воды. Мы посидели в тишине и, когда стало ясно, что он больше ничего не скажет, я продолжила работу.

— Завтра мы откроем гробницу, — внезапно сказал Уит. — Дядя говорил тебе?

Я сжала губы в тонкую линию и кивнула.

— Почему ты не радуешься?

Я бы так и сделала. Время, проведенное в Египте, смягчило мою обиду; просторная пустыня очаровала меня своими храмами и миллионами тайн, скрытыми под золотом песков. Люди здесь были сердечными, добрыми и невероятно гостеприимными. Я стала частью команды, и осознание того, что мы все трудимся во имя общей цели, кружило голову, опьяняло так, как я не ожидала. Я хотела быть рядом с ними во время открытия гробницы.

Невозможно, потому что меня к тому времени здесь уже не будет. Я прочистила горло и постаралась говорить бесстрастным тоном. Мне только пришло в голову, что это, вероятно, последний раз, когда я остаюсь наедине с мистером Уотфордом Хейсом. Я встретила его взгляд, зная, что не стану отвечать на его вопрос, потому что не хотела снова лгать. Меня тошнило от тайн, от необходимости прятаться, от тяжелого бремени, давящего на плечи.

Я хотела быть честной настолько, насколько это было возможно, и начать это делать прямо сейчас.

Тогда все закончится.

Закончится, не успев начаться.

— Уит, я собираюсь сказать тебе кое-что, и мне нужно, чтобы ты молчал. Я не хочу знать, что ты об этом думаешь или что мог бы сказать. Я просто хочу быть с тобой честной. Ясно?

Он сузил глаза.

— Мне это не понравится, да?

— Скорее всего, — призналась я.

— Тогда не говори.

— Я буду жалеть, если не скажу.

Уит поджал губы, его плечи напряглись, словно готовясь к смертельному удару.

Я глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть ему в глаза. Они были грозными и ледяными. Я задрожала.

— Меня влечет к тебе, Уит. Больше, чем я могла ожидать, — больше, чем к другу, но я сдержала эти слова. У меня все еще оставалась гордость, и она безжалостно управляла мной. — У нас нет завтрашнего дня, у нас нет даже сегодняшнего. Но я хотела, чтобы ты знал, что я чувствую. Даже если ты не чувствуешь того же.

Он смотрел на меня, не говоря ни слова. Он молчал, пока я сидела, и продолжил молчать, когда я начала собирать свои вещи. И только, когда я собралась уходить на дрожащих ногах, он наконец заговорил.

— Инез, — прошептал он хрипло. — Это происходит с нами обоими.

Я приостановилась, плечи напряглись и мне захотелось броситься в его объятия. Отдаться тому,