Вероломство - Анна Харрелл

Жан-Поль воспользовался замешательством, произведенным его сообщением на Ребекку. Он схватил ее за запястье и вывернул руку за спину. Затем обшарил ее карманы. Там нашлась связка ключей.

— Какой грузовик твой?

— Мне больно.

— Переживешь. Я сломаю тебе руку, если не скажешь. Какой грузовик твой?

— Здесь только один, дурень.

Окинув взглядом Западную Кедровую, он понял, что она имела в виду. Среди «БМВ», «ауди», «вольво» и «хонд» стоял один-единственный потрепанный грузовичок компании «Дженерал моторс». Только он мог принадлежать Ребекке Блэкберн.

Жерар хотел отпустить Ребекку, но он понимал, что она от него не отстанет. Пусть у него опыт старого бойца, но она подвижнее, моложе, у нее здоровые ноги. Однако он не мог заставить себя сломать ей руку. Надавив сильнее, он принудил ее опуститься на колени. Она кричала от боли, но Жан-Поль не ослаблял хватку.

— Дай мне сделать то, что я должен сделать, — сказал он.

Затем резким и точно рассчитанным движением он двинул коленом ей в ребра. Ребекка от нечеловеческой боли грязно выругалась.

Только через несколько минут она перестала хватать ртом воздух.

За это время Жан-Поль успел добежать до грузовичка.

Боль в боку была настолько сильна, что Ребекка едва удержалась, чтобы не заорать, не кататься по тротуару. Жерар сломал ей ребра, в этом она не сомневалась. Рука тоже болела, а на запястье отпечатались его пальцы. К тому же не переставал холодный дождь, но Ребекка усилием воли поднялась на ноги, превозмогая адскую муку. Чтобы выехать с Западной Кедровой на ее большом пикапе, Жану-Полю придется проехать мимо нее.

Через несколько секунд она услышала знакомое урчание.

Давай, сказала она себе, давай же!

Несмотря на боль, она на удивление твердо держалась на ногах. Словно открылось второе дыхание. Чтобы обмануть Жана-Поля, она тем не менее шла, покачиваясь из стороны в сторону, а в это время ее грузовичок подъезжал к пересечению Маунт-Вернон и Западной Кедровой.

Чтобы спуститься по Маунт-Вернон, ему необходимо притормозить.

Ребекка глотнула воздуха и уцепилась за задний борт кузова в тот момент, когда Жан-Поль поворачивал на Маунт-Вернон. Сцепив зубы от боли, Ребекка не разжимала пальцы. Она заметила, что Жан-Поль посмотрел в зеркало заднего вида. Черт с ним. Она перебралась через бортик и плюхнулась в кузов, упав на больной бок.

На Чарлз-стрит Жан-Поль надавил на тормоза.

Проклятье!

Он вышел из кабины им прорычал:

— Не собираешься сдаваться, я правильно понял?

— Я поеду туда же, куда и вы, — сказала она, морщась от боли, — даже если мне придется угнать машину.

— Ладно. Теряем время. — Он протянул ей руку. — Давай помогу.

Не доверяя ему, она отказалась от предложенной руки и слезла с другой стороны грузовика. Было очень трудно дышать. Рука болела, бок болел, кроме того, она разбила колено о борт, но Май была в лапах у Абигейл и, где дедушка, Ребекка тоже не знала. Она заняла пассажирское место, прежде чем Жерар сел за руль. Ему не удалось улизнуть без нее.

— Почему вы проявляете обо мне такую заботу? — спросила она, когда Жерар разогнал старый грузовичок по Чарлз-стрит в направлении Сторроу-драйв.

Он посмотрел на нее и проворчал:

— Не сглазьте.

— Нет, я серьезно. Вы могли бы покалечить меня и потом спокойно уехать. Видит Бог, я достаточно испытывала ваше терпение. Между нами есть нечто, не объяснимое стремлением любого француза защитить беспомощную женщину.

Его белые брови изогнулись дугой, и в это мгновение Ребекке почудилось, будто перед ней — лихой автогонщик, каким он был когда-то.

— Я бы не назвал вас беспомощной.

— Тогда почему вы обо мне заботитесь?

— Потому что я глуп, — сказал он, — меня очень легко обвести вокруг пальца.

Джеду не удалось пройти в дом Квентина Рида в элегантно-сдержанном пятизвездном отеле на Паблик-Гарден — не пустила охрана. Вестибюль был наполнен негромкой музыкой Моцарта, лившейся из чайной комнаты, где пианист в черном услаждал немногочисленных посетителей, занявших свои любимые места. Обстановка в кафе отличалась особой изысканностью. Официант предложил Джеду дождаться кузена здесь. Конечно, подумал Джед, чашка чаю и Моцарт — только этого мне и недоставало.

Куда подевалась Май?

— У меня нет мелочи, — обратился он к официанту, подойдя к стойке, — но мне необходимо позвонить.

Тот подвинул телефон.

— Прошу вас.

Предчувствуя беду, Джед набрал номер дома Элизы Блэкберн.

— Если хочешь, поставь кассету, — предложила Абигейл Рид взволнованной девочке, сидевшей рядом. Они уже промчались по улицам Салема и теперь неслись по живописным окрестностям Марблхеда. — Через несколько минут будем на месте.

Май забилась в уголок между спинкой сиденья и дверью.

— Хорошо.

— Ты все еще думаешь о том человеке, угадала?

Нехотя кивнув, Май решила не говорить, что еще ее беспокоит поведение тети. Поездка вместе с ней в Марблхед перестала казаться хорошей идеей после того, как француз пытался остановить машину Абигейл Рид. Почему он кричал, чтобы она выпрыгнула из машины? Почему он выглядел таким испуганным?

— Вы знаете, кто он?

— Не имею понятия, Май. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась по пустякам… Хотя… Думаю, что это тот человек, который убил твою мать. А доказательств у нас нет. Они остались в Сайгоне, ныне Хо-Ши-Мине. Мы еще поговорим на эту тему с твоим отцом, когда он приедет в Марблхед, ладно.

Май зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Ей хотелось поговорить с папой прямо сейчас. Она не доверяла Абигейл Рид. Неудивительно, что папа не захотел взять ее с собой в Бостон! Его тетя такая противная!

— Успокойся, — сказала Абигейл. — Все будет отлично.

Если машина притормозит, решила Май, она выскочит из кабины и побежит в полицию, чтобы ей помогли отыскать папу.

Однако Абигейл Рид и не думала тормозить.

Жан-Поль выжал из видавшего виды грузовичка Ребекки почти семьдесят. Пока они ехали, Жерар успел поправить некоторые ошибочные заключения своей пассажирки насчет событий, разыгравшихся в последние тридцать лет. Но в целом картина злодеяний Абигейл — и его собственных — была нарисована Ребеккой верно.

— Итак, в 1959 году, — сказала она, — вы и Абигейл состояли в любовной связи. После целого ряда краж драгоценностей она обвинила в них вас, хотя вы не имели к ним никакого отношения. Почему вы не постояли за себя?

Он печально улыбнулся.

— Все свидетельствовало против меня. Абигейл подбросила в мой дом один из своих браслетов и заявила, что это я его украл. Кому бы поверили, как по-твоему, Ребекка? Автогонщику или бостонской аристократке?