Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне - Джордж Бейли

К концу июня стало ясно, что Советы не намерены немедленно уводить войска из Восточного Берлина и освобождать Карлсхорст. Все советские армейские фонды на техническое обслуживание и строительство, замороженные с января 1959 года, были распределены между отдельными частями, также стабилизировалось передвижение сотрудников. К концу августа никаких значительных количественных изменений в советской колонии в Карлсхорсте не произошло. Первого сентября, как всегда, начались занятия в школе. Положение в Карлсхорсте нормализовалось, если не считать серьезного сокращения немецкого персонала и усиления роли MfS ГДР в обеспечении безопасности в Карлсхорсте[791]. Было ли серьезным заявление СССР о выводе войск? Поскольку Хрущев то подтверждал, то опровергал ее в своих переговорах о Берлине в 1959 — 1960 годах, то, наверное, мы никогда этого не узнаем.

Даже когда БОБ направляла все силы, чтобы установить реальность вывода советских войск, она не могла упускать из вида противостояние советской пропагандистской кампании о «шпионском болоте» в Западном Берлине. Совершенно справедливо КГБ докладывал в январе 1958 года о расследовании сенатом Западного Берлина деятельности Группы борьбы против бесчеловечности, одной из «подрывных» организаций, занимающей верхнюю строчку в списке КГБ. Согласно доклада ЦРУ, хотя расследование и было предпринято в ответ на общественное негодование по поводу множества неправительственных групп сопротивления, находившихся в Западном Берлине, главной его целью было снять советские обвинения с деятельности Запада, противопоставив ей «нелегальную деятельность коммунистов [СССР и ГДР] в Западном Берлине, включая... ответственные за нее официальные учреждения в Восточном Берлине»[792]. В самом деле, сенат сообщил, что планирует представить все имеющиеся материалы разведывательных служб Восточного Берлина, а также военной разведки Восточной Германии.

ДЕЛО КАРЛА ЛИНКЕ

Итак, 22 января 1959 года был сделан первый контратакующий залп в шпионской войне. Западноберлинская «Berliner Zeitung» дала крупный заголовок: «Начальник армейской разведки бежит в Западный Берлин!» На другой день на первой странице был воспроизведен большой портрет генерал-майора Карла Линке, начальника военной разведки ГДР. Рядом заголовок: «Восточный Берлин — самый большой шпионский центр в Европе». Ниже шрифтом поменьше — «Предательство заместителя стоило ему карьеры». В статье описывались подробности пресс-конференции, данной в Западном Берлине заместителем Линке, подполковником Зигфридом Домбровски, о шпионаже в Восточном Берлине. Газета «ΒΖ» сообщала, что Домбровски привез с собой в Западный Берлин дневник Линке, где он описал свой визит в штаб-квартиру советской военной разведки в Москве. Вся западноевропейская и североамериканская пресса печатала впечатляющую информацию о военной разведке ГДР и советских советниках из ГРУ, которые инициировали ее операции и руководили ими, а также о деятельности КГБ и MfS, сконцентрированной в Восточном Берлине[793].

Как смогла БОБ, работавшая вместе с официальными представителями Западного Берлина, так быстро ответить на атаку Советов по поводу ее разведывательной деятельности? Чтобы объяснить это, надо вернуться на два года назад. В сентябре 1956 года один из лучших источников БОБ в Карлсхорсте — будем называть ее фрау К. — сообщила, что ей предложили место домоправительницы в доме генерал-майора Карла Линке из Национальной народной армии ГДР. Прежде она работала в доме генерала КГБ Евгения Питовранова. Его рекомендация облегчила ей переход на новую работу в декабре 1956 года. Линке был начальником восточногерманской военной разведки. Когда Гитлер пришел к власти, Линке, член компартии с довоенных времен, бежал в СССР и принял советское гражданство. В конце войны возвратившись в Германию, он через некоторое время стал работать в военизированной казарменной народной полиции, предшественнице Национальной народной армии, потом был назначен начальником политуправления Министерства внутренних дел ГДР, а потом — начальником военной разведки[794].

И сам Линке, и его жена были убежденными коммунистами и очень настороженно относились ко всем окружающим. Госпожа Линке к тому же страдала хронической и мучительной болезнью, что делало ее весьма раздражительной. Убежденные, что фрау К. — западная шпионка, чета стала расставлять для нее ловушки, едва она появилась в их доме. Например, они раскладывали бумаги на столе главы дома так, чтобы было заметно, дотрагивалась до них фрау К. или не дотрагивалась. Однажды жена сама заставила фрау К. раздеться и подвергла ее обыску. К апрелю 1957 года эти непристойности и постоянные ссоры с г-жой Линке довели фрау К. до того, что она была готова все бросить и бежать в Западный Берлин. Однако по мере того, как росла неприязнь фрау К. к ее хозяевам, Линке все больше успокаивались и однажды даже попросили прощение за свою подозрительность[795]. Тем не менее поведение госпожи Линке почти не изменилось, и жизнь фрау К. в ее доме иногда была попросту нестерпимой.

Тем временем фрау К. узнала, что генерал Линке, который был помешан на безопасности, в своем доме о ней забывал. Имел привычку оставлять на столе списки телефонов или другие деловые бумаги, более важные документы запирал в ящик стола, к которому ничего не стоило подобрать ключи. Когда БОБ стало известно, что положение фрау К. дает ей доступ к полезной информации, работавший с фрау К. офицер уговорил ее не бросать работу хотя бы еще полгода, а БОБ в свою очередь обещала помочь с устройством на Западе. Операция проходила не совсем обычно. На каждой встрече с оперативным уполномоченным фрау К. многословно жаловалась на жену генерала, а офицер ее успокаивал, одновременно просматривая материалы, которые были взяты со стола Линке[796].

Фрау К. поставляла отличную разведывательную информацию, ценность которой в части отношений Линке и его организации с советниками из советского ГРУ приобретала еще большее значение, поскольку была подтверждена данными из туннеля, а также сведениями Попова. Однако наиболее значительным свидетельством природы отношений Линке с ГРУ стал его доклад Министерству обороны ГДР о состоявшемся в марте 1957 года в штаб-квартире ГРУ в Москве совещании, где обсуждались стратегическая разведка, секретная связь, оценка информационных сообщений. В докладе назывались фамилии офицеров ГРУ, выступавших с сообщениями и перечислялись «принципиальные задачи» восточногерманской службы, особенно интересующие Советы. Более того, один из офицеров ГРУ сказал Линке, что «вербовать немцев под флагом английской или французской разведок — отличная идея». Ему также советовали, что «не надо забывать об источниках-двойниках, с ними нужно особое обращение», то есть их надо перевербовывать[797].

Таким образом доклад Линке представил исчерпывающую картину отношений восточных немцев и их советских «друзей» из военной разведки. Редкая возможность получить нечто подобное от начальника службы, да еще с московского совещания! Возможно,· для БОБ самым важным была возможность заглянуть в отношения ГРУ и КГБ. Гово-ря об отношениях MfS и службой Линке, один из офицеров ГРУ сказал, что «хорошие отношения нужны, также как и полная независимость! Ни при каких обстоятельствах мы не позволим нашей госбезопасности (КГБ) залезть в нашу [ГРУ] разведывательную работу». Когда думаешь о том, как КГБ провел расследование дела Петра Попова, источника БОБ в ГРУ в Карлсхорсте, совет, данный Линке московским ГРУ, кажется недостижимой мечтой.

Кстати, Попов подтвердил большую часть информации, содержавшейся в докладе Линке, и сообщил более реалистическую версию отношений ГРУ и восточногерманской службы. Ясно, что возникшие тут проблемы не слишком отличались от проблем в отношениях КГБ и восточногерманского MfS. Например, советники ГРУ получали от службы Линке «донесения о наблюдениях» за немцами, в которых ГРУ было заинтересовано как в потенциальных агентах. Это были подробные донесения, а не только адреса и фамилии. Однако к январю-февралю 1958 года ГРУ стало труднее получать эти донесения. Сотрудники Линке хотели вербовать этих людей для себя, поэтому резко сокращали количество донесений, отправляемых в ГРУ[798].

В июне 1957 года случилось непредвиденное. Фрау К. попросила о незапланированной срочной встрече, в связи с тем, что копируя новый телефонный справочник организации Линке, она поставила небольшую чернильную кляксу на оригинал, который должна была положить обратно в ящик. Этот инцидент, усиливший ее страхи перед разоблачением, предварял другую новость — большую часть лета фрау К. будет недоступна разведывательная информация, так как Линке вместе с женой собирается отдыхать в СССР, а дом оставить детям и внукам. В связи с отъездом он настаивал на неоплаченном отпуске для фрау К. Вернуться на работу ей предстояло лишь в сентябре 1957 года, а БОБ обещала к этому времени переправить ее на Запад. Боб пришлось признать, что нет никакой возможности уговорить фрау К. продолжать работу[799].