Летнее Солнцестояние - Уильям Хорвуд

кроты, находящиеся на нейтральной территории, могли, казалось бы, чувствовать себя в безопасности.

Корнем всех проблем были изменения, происшедшие с Мандрейком, начавшиеся, как поговаривали в системе, после той ночи, когда он и Рун расправились с выводком Ребекки. В первые дни владычества Мандрейка правом убивать других кротов обладал только он. Он жестко контролировал всех своих подручных, которые набирались им самим и подчинялись только ему. Однако постепенно и незаметно доступ к верховной власти получил и Рун. Выступая в роли своеобразного буфера между боевиками и Мандрейком, с течением времени он сумел сделаться необходимым для обеих сторон. Скажем, такой крот, как Буррхед, предпочитал иметь дело именно с Руном, а не Мандрейком, который стал еще более непредсказуем, чем раньше. В присутствии Мандрейка Буррхед чувствовал себя последним идиотом, с Руном же находить общий язык было куда проще.

Ко Дню Летнего Солнцестояния, последовавшему вслед за рождением Брекена, Рун уже пользовался полным доверием всех боевиков, многие из которых получили свои места благодаря его протекции или попали на них обманным путем, в обход Мандрейка. Порой о некоторых боевиках начинали ходить такие слухи, что Мандрейк поневоле терял к ним доверие. На одном из собраний старейшин два подобных боевика, чья репутация была основательно подмочена искусными наветами Руна, попали под лапу Мандрейку, который, не раздумывая, растерзал их в клочья в назидание всем остальным. Он проделал это так свирепо и жестоко, что Рун не смог сдержать улыбки — смерть всегда вызывала у него сладостное нездоровое возбуждение.

После гибели Халвера или, вернее, после того, как Мандрейка так потрясли голос и слова Брекена, которые показались ему принадлежащими самому Камню, он стал терять вкус к власти, некогда завоеванной им. Никто из кротов не сомневался в том, что вся полнота власти принадлежит именно ему, однако он все чаще передоверял управление системой Руну, а свое всевластие подтверждал разве что редкими вспышками беспричинной жестокости.

Большинство данктонских кротов, включая и самого Мандрейка, полагало, что Ребекка погибла от когтей той же совы, которая сожрала кротят, вынесенных ею на поверхность. Слышать об этом Мандрейку было бесконечно тяжело, поскольку его супругу Сару постигла такая же участь, причем сова унесла ее примерно в то же самое время. Внезапная потеря супруги и дочери, видимо, и стала той внешней причиной, которая через какое-то время привела его к безумной, безудержной жестокости. Он мог внезапно появиться в Бэрроу-Вэйле, чтобы затем торчать там часами, предаваясь мрачным думам, при этом все прочие кроты, находившиеся поблизости, пытались незаметно улизнуть кто куда, лишь бы подальше. Порою же кроты слышали, как он бросается на стены своих туннелей, рыча и бранясь на языке Шибода, каждое слово которого звучало для данктонского уха проклятием и безумием.

Его очень раздражали слухи о Кроте Камня, которые продолжали ходить по системе. История с Ребеккой связалась с образом Крота Камня, который якобы являлся отцом кротят: «Да, да... Вы этого не знали? Кротята, которых убил Мандрейк, были детьми Крота Камня!»

Кротов, которые сомневались в истинности этой истории, было совсем немного, поскольку звучала она так складно и убедительно, что ей трудно было не верить.

Слухи о смерти Ребекки были намного разноречивее. Сам Мандрейк считал ее мертвой, в то время как другие кроты, а среди них и Рун, не были в этом так уверены. Находились и такие, кто считал, будто Ребекка покинула систему вместе с одним из своих детенышей, выжившим в том ночном побоище. Рано или поздно этот потомок Крота Камня должен был вернуться в систему, с тем чтобы отомстить убийцам своих братьев. Впрочем, слух этот следовало отнести к категории курьезов — уж слишком он был неправдоподобен. «От Ребекки можно всего ожидать!» — восклицали эти безумцы, не ведая о том, что той Ребекки, которую они знали прежде, на свете больше не существовало — ни живой ни мертвой.

Меккинс во время своих визитов в Бэрроу-Вэйл собирал все эти истории, Болотный Край находился на отшибе, и туда подобные слухи не доходили. С крота, который так отважно проводил Ребекку до Болотного Края, он взял слово, что тот будет молчать, — это было и в его собственных интересах.

Слух о местонахождении Ребекки по-видимому пришел в Бэрроу-Вэйл из Болотного Края, где ее и Комфри могли заметить местные жители. Безопасности ради ей следовало бы вообще покинуть пределы системы, считал Меккинс. Он нисколько не сомневался в том, что данктонские обитатели расправились бы с Ребеккой и Комфри, попадись те им на глаза. Именно поэтому он и решил предпринять рискованное путешествие на пастбище, разыскать Розу и испросить ее совета и помощи. В любом случае он хотел привести целительницу к норе Келью, с тем чтобы она взглянула на Ребекку и — если только это было возможно — вернула ей прежнюю любовь к жизни.

❦

Слухи о Кроте Камня подкреплялись тем, что данктонские жители изредка видели Брекена, который к этому времени освоил всю Древнюю Систему, кроме центральной ее части, проникнуть в которую ему до сих пор не удавалось, и осмелел настолько, что порой не прочь был и рискнуть.

Брекен являлся на склоны в основном для того, чтобы повидаться с Ру и с ее растущим потомством. Кротят звали: Виолета — Фиалка, Колтсфут — Мать-и-Мачеха, Бич — Бук и Пип — Зернышко.

Брекен пытался пройти через Грот Корней еще несколько раз, но в конце концов временно оставил эти попытки, после того как оказался там в ветреный день и едва не угодил в глубокую трещину, разверзшуюся буквально у него под ногами, и с трудом смог найти дорогу назад, в то время как корни скрипели и раскачивались все неистовее, норовя обвиться вокруг его тела и пленить его навеки. Он не отказался от попыток продолжить исследования, но решил отложить их до лучших времен, сам же взялся за рытье собственных туннелей.

Он решил устроить свою нору на лесной опушке, подходившей к поляне Камня, неподалеку от того места, где умер Кеан. Этот выбор был связан, главным образом, с тем, что здесь проходил второй туннель, ведущий от кольцевого коридора, окаймляющего лабиринт и Грот Эха. Туннель этот был довольно-таки замысловат, то и дело выписывал загогулины и к западу от Камня постепенно сходил на нет. Брекен вырыл хитроумную систему ходов, которая соединялась с исходным туннелем и могла запутать кого угодно. Теперь его нора оказалась связанной с Древней Системой (о чем он всегда так мечтал), но найти тайный ход из норы в туннель было очень непросто.