Руки Геракла - Фред Саберхаген

И все же я мог побиться об заклад, что мы не проиграем.

И я начал одного за другим одолевать бойцов противника, которые, как я и ожидал, не оказывали мне особого сопротивления. Некоторое время я развлекался тем, что швырял их в различных направлениях, одного туда, другого сюда. Я давал каждому возможность некоторое время бороться и сопротивляться прежде, чем одолевал его. Конечно, я кривился и пыхтел, стараясь сделать вид, что победа достается мне с трудом.

Так я одолел шесть-семь противников, вызвав восторг у зрителей. И вот вышел следующий. Он был мускулист, но не особенно, был он не выше среднего роста, с обыкновенным лицом. В бороде его поблескивали серебристые волоски, от чего он казался чуть старше своих товарищей, хотя до старости ему было еще очень далеко.

Я схватил его одной рукой за пояс, придерживавший набедренную повязку, другой за плечо и несильно потянул, стараясь не повредить плоти и костей…

…и беспомощно взлетел в воздух. Мир перевернулся вверх ногами, я грохнулся на спину и тупо уставился в небо.

Моя голова все еще кружилась, когда я быстро встал на четвереньки и принял что-то вроде позы борца. Мой противник стоял примерно в такой же позиции и внимательно и осторожно смотрел на меня, вместо того чтобы светиться от триумфа, как я ожидал.

Толпа вокруг нас раздалась в стороны, предвкушая продолжение. Сначала все ошеломленно молчали, а потом вдруг оживленно зашептались.

Наконец я получше рассмотрел человека, который одолел меня и швырнул наземь. Если это и был бог, а мне пришлось это предположить, то понять, какой именно, не было возможности.

Толпа загомонила сильнее, когда распространилась весть о том, что здесь только что произошло. Насколько я понял, зрители были изумлены не меньше меня, но никто не знал, кто он такой.

Мы сошлись снова. На сей раз мне показалось, что хотя сила моего противника просто невероятна, ничуть не меньше моей, он не был столь искусным бойцом, как те, с которыми я сражался, – правда, их искусство ничем им не помогло.

В своих странствиях, включая ранние детские дни, я научился паре приемов, просто наблюдая за бойцами.

Попытавшись проделать такое сейчас, я вложил в рывок всю силу и увидел, как мой невероятный противник взлетел в воздух и неуклюже грянулся на спину.

Судя по выражению его лица, он был удивлен, как и я, и явно горел желанием отомстить.

Мы обменялись едкими оскорблениями.

Все потонуло в шуме толпы, и мы сошлись в третий раз.

Иногда случается, что, когда бойцы не слишком искусны, исход поединка предугадать невозможно. Мы оба упали. Прежде чем мы успели встать на ноги, все сразу заорали со всех сторон. Я услышал, как правители обоих городов говорят, что надо объявить ничью.

По взаимному согласию мы оба опустились на землю. Мы сидели в грязи и смотрели друг на друга, пока бешеное биение крови у меня в ушах не прекратилось и я не отдышался. Человек, который сумел бросить меня наземь, сейчас слегка улыбался, словно был весьма доволен исходом нашей драки. Его лицо, все в нем было совершенно обычным. И он явно ждал, что я заговорю первым.

Я попытался заговорить, не смог, затем попытался еще раз. С третьей попытки я смог выдавить из себя слова:

– Ты мой отец.

Зевс заулыбался еще шире, улыбка приятными морщинками разбежалась по лицу. Я увидел, что кожа моего отца куда более обветренная и морщинистая, чем моя, и вряд ли я когда-нибудь таким буду.

Он заговорил, и голос его звучал вовсе не обычно.

– А ты Геракл. Ты ровно настолько силен, как я надеялся. Идем, нам надо поговорить.

Вскочив на ноги, словно показывая, что полностью пришел в себя после нашей схватки, он протянул мне руку и поднял меня. Затем он обнял меня и повел прочь, и почему-то никто из зевак не последовал за нами. Откуда-то сзади я слышал, как все удивлялись – куда это исчезли двое могучих борцов?

После всех моих стараний приблизить этот миг я не знал, что сказать.

– Ты… – но у меня не было слов.

– Я твой отец. Да, ты был прав с самого первого мгновения. – Громовержец отер пот с лица и совсем по-человечески рассмеялся.

Несмотря на то, что он так быстро вскочил на ноги, мы оба тяжело дышали. Наконец я сумел выдохнуть:

– Стало быть, я одолел самого Зевса?

– Только в одной схватке из трех! Я бы не стал хвастаться, выскочка! – Хотя слова его были суровы, они были полны гордости и любви. Затем величайший бог Вселенной почти воровато оглянулся через плечо.

– Кроме того, – сказал мой отец, – чем меньше будет слухов о том, где я, тем лучше. Особенно гигантам незачем знать, где я и что собираюсь делать.

Я неловко махнул рукой:

– Значит, все это состязание…

Он кивнул.

– Все было устроено так, чтобы мы с тобой могли встретиться. Мне пришлось потрудиться. Я хотел сохранить все это в тайне от наших врагов, насколько это возможно, и устроить все так, чтобы ты не отказался.

– Это высокая честь для меня.

– Ты заслуживаешь этой чести. Ты молодец.

– Спасибо, – сказал я. И добавил: – Я молился об этой встрече.

– И она удалась. – Это звучало вполне искренне.

– Неужели боги действительно слышат молитвы своих почитателей? – спросил я отца. – Ведь, наверное, каждый день им приходится выслушивать тысячи и тысячи молений.

– Скорее, миллионы и миллионы, Геракл. Но богам нет нужды прислушиваться к каждой молитве, поскольку мы знаем, о чем они. Какими были, такими и остались.

Я немного подумал над его словами.

– А ты, великий Зевс, знаешь все о тысячах своих детей?

– Верно, у Зевса тысячи отпрысков. Но без этой личины, – мой отец поднял руку и коснулся своего лба, – я по-прежнему оставался бы человеком. А человек, который ныне носит лик Зевса, – он ударил себя кулаком в грудь, – сам зачал лишь немногих детей.

– И я…

– И ты, Геракл, один из них. И я горжусь этим.

Некоторое время мы разговаривали о других делах, но потом с неизбежностью заговорили о гигантах.

Мне показалось, что мы беседовали долгое время, и я не помню все, о чем мы говорили. Но помню, как Зевс сказал мне:

– Смертные всегда спрашивают, почему мы так часто и так долго не вмешиваемся в дела людей. Но мало кто хотя бы догадывается о верном ответе.

– А причина здесь – просто страх.

– Да, страх. Бог или богиня, появившись в открытую среди людей, неизбежно соберет вокруг себя толпу. А толпы привлекают внимание, и наши враги легко нас выслеживают.

– Аполлон сказал мне, что его истинное имя, его первое, человеческое имя – Джереми Редторн.

– Я прекрасно знаю, что этот молодой человек тебе наговорил. Однако не жди подобных откровений от меня. У меня есть на то причины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});