33 стратегии войны - Роберт

Мао действовал с великой осторожностью. На людях он продолжал вести себя с Линь Бяо, как с ближайшим соратником и другом, давая понять, что видит в нем своего преемника.

Это успокоило заговорщика и усыпило на время его подозрительность. Тем временем, однако, Мао разжаловал коекого из наиболее влиятельных сторонников Линь Бяо в армии, а для того были характерны несколько радикальные взгляды, по многим вопросам он слегка уклонялся влево.

Мао убедил его внести кое-какие экстремальные предложения по реформированию армии (он прекрасно знал, что эти предложения будут крайне неодобрительно встречены генералитетом). Поддержка, которую оказывали Линь Бяо в военных кругах, пошатнулась.

Со временем Линь Бяо разгадал маневры Мао, но было уже слишком поздно. Он лишился своей основной опоры. В смятении и страхе он заметался, начал готовить государственный переворот, но это отчаянное предприятие было обречено на провал. Что до Мао, ему все это только сыграло на руку. В 1971 году Линь Бяо погиб в авиакатастрофе при весьма подозрительных обстоятельствах.

Мао хорошо знал, что политики даже больше зависят от связей, чем от собственных талантов. В таком мире мало кто поддерживает отношения с человеком, чья карьера пошатнулась, — от него мгновенно отворачиваются. А когда люди чувствуют, что оказались в изоляции, они нередко теряют самообладание и способны на отчаянные поступки — что не решает, а лишь усугубляет проблему. Мао поэтому постарался создать у Линь Бяо ощущение, что все его оставили. Напади он на своего министра открыто, это привело бы к затяжной и грязной борьбе, в которой могли увязнуть они оба. А вот лишив Линь Бяо политической поддержки, на которую тот всецело полагался, и продемонстрировав, что его противник слабеет, он добился намного большего.

Прежде чем идти в лобовую атаку на своих соперников, попробуйте сначала ослабить их, внеся раскол в их ряды, вызвав как можно больше разногласий между единомышленниками. Неплохих результатов можно добиться, вбив клин между руководством и подчиненными, — не важно, солдаты это или гражданские лица; вождям плохо удается руководить, когда они утрачивают поддержку своего народа. Вот и поработайте над этим: добейтесь, чтобы в глазах окружающих они выглядели авторитарными или некомпетентными. Можно последовать примеру Ричарда Никсона, президента-республиканца, который в 1972 году склонил на свою сторону «синих воротничков» — производственных рабочих, традиционно поддерживающих демократов; этим он расколол прочное основание, на котором стояла Демократическая партия. (С тех пор, надо сказать, это стало излюбленным ходом республиканцев.) Помните: стоит вашему врагу дрогнуть, дать хоть гдето трещину, она будет расширяться и приведет к расколу.

В 338 году до н. э. Рим сокрушил своего непримиримого врага — Латинский союз, конфедерацию городов Италии, объединившихся, чтобы приостановить римскую экспансию. Однако, одержав эту победу, римляне столкнулись с серьезной проблемой: как править вновь завоеванными территориями. Уничтожить членов Латинского союза? Но тогда в регионе возник бы вакуум власти, и новый враг, появись он в будущем, представлял бы еще большую угрозу. Просто поглотить города, входившие в Союз? Тогда пришлось бы взять на себя заботу об управлении и контроле настолько обширных территорий, что власть и престиж Рима на них попросту растворились бы.

Решение, к которому пришли римляне, впоследствии получило название принципа divide et impera («разделяй и властвуй»). Эта стратегия помогла им создать могущественную империю. По сути дела, они уничтожили Союз, но при этом отношение к разным его частям было отнюдь не одинаковым. Напротив, римляне разработали систему, при которой некоторые города бывшего Латинского союза стали частью Рима, так что их жители пользовались всеми привилегиями римских граждан. У других городов отняли значительную часть территории, но взамен даровали практически полную независимость; третьи были разделены на еще более мелкие части и превращены в колонии, густо заселенные римлянами. Ни один из городов не получил достаточно власти, чтобы можно было бросить вызов Риму, сохранившему при этом свое центральное господствующее положение (недаром поговорка гласит, что все дороги ведут в Рим).

Главным во всей этой системе было то, что если независимый город доказывал свою лояльность по отношению к Риму, например, сражался на стороне Рима, он получал возможность стать частью империи. Отдельные города теперь видели больше выгоды в том, чтобы заслужить расположение Рима, чем в объединении против него. Рим предлагал защиту, процветание, силу, тогда как отделение от империи было во всех отношениях опасным. Так и вышло, что некогда гордые и независимые члены Латинского союза теперь соперничали между собой, наперебой стараясь завоевать расположение Рима.

Разделяй и властвуй — мощная стратегия, позволяющая руководить любой группой, любым коллективом. В ее основе лежит следующий принцип: люди внутри какой-либо крупной группы, организации неизбежно делятся на более мелкие группки и фракции, которые подбираются на основе сходства и общности интересов. Эти фракции могут представлять собой немалую силу и, если оставить их деятельность без внимания, способны расшатать устои организации как единого целого. Формирование фракций и партий — самая большая угроза для руководителя, поскольку со временем они начинают отстаивать собственные интересы, а не интересы более крупной группы, в которую входят. Решить эту проблему можно, разделяя и властвуя. Прежде всего вы должны четко определить себя как средоточие власти; каждый член группы в отдельности должен понимать, что для него важно добиться вашего расположения. Однако для этого недостаточно просто угодить вам как начальнику, необходимо нечто большее — обеспечить поддержку со стороны всей группировки.

Когда Елизавета I в 1588 году взошла на английский престол, Англию никак нельзя было назвать единой нацией. Страна была раздроблена, в наследство от феодальной системы осталось множество родовых поместий — центров, между которыми не прекращалась борьба за власть. Да и при королевском дворе положение было ничуть не лучше — масса группировок и фракций, враждующих между собой. Решением Елизаветы было ослабить дворянство, сталкивая отдельные роды между собой. В то же время она уверенно заняла основную позицию, сделав себя — королеву — символом Англии, центром, вокруг которого в этой стране вращалось всё. Она постаралась изменить ситуацию и при дворе, тщательно следя, чтобы ни у кого — кроме, разумеется, ее самой — не было шанса достичь власти. Заметив, что сначала Роберт Дадли, а вслед за ним и граф Эссекс возомнили себя фаворитами, она без промедления ставила их на место.

Искушение поддержать фаворита понятно, но опасно. Лучше менять любимцев, время от времени допуская падение каждого из них. Приближайте к себе людей с разными взглядами и давайте возможность их отстаивать, поощряйте это. Вы можете представить это как здоровую форму демократии, но конечный результат будет в вашу пользу — пока подчиненные борются за то, чтобы быть услышанными и понятыми, вы правите.

Кинорежиссера Альфреда Хичкока со всех сторон окружали враги — сценаристы, декораторы, актеры, продюсеры, прокатчики, — они так и норовили вмешаться в процесс работы над лентой, причем собственные амбиции для многих были важнее качества фильма. Сценаристы жаждали выставить в выгодном свете свои литературные таланты, актерам хотелось, чтобы с ними носились, как со звездами, продюсерам и прокатчикам важно было, чтобы фильм имел коммерческий успех, — словом, каждый имел свой интерес, но все эти интересы не совпадали. Хичкок, как и королева Англии Елизавета I, принял единственно верное решение: он, поставив себя в центр событий, применял стратегию «разделяй и властвуй». Его тщательно разработанный имидж знаменитости был частью общего плана: рекламные кампании его фильмов не могли обойтись без встреч и интервью с ним, кроме того, он сам играл эпизодические роли почти во всех своих картинах — как правило, это были обаятельные, симпатичные персонажи, воспринимающиеся с легким юмором, — благодаря чему стал узнаваем и приобрел еще более широкую известность. Хичкок был в центре событий на всех уровнях работы над фильмом, на нем замыкались все аспекты работы, начиная от написания сценария до монтажа уже отснятого материала. В то же время он держал на расстоянии всех, включая продюсера фильма, не позволяя вмешиваться в процесс съемок; информация о каждой детали картины, эскизы, планы — все хранилось в его памяти. Обойти его было просто невозможно: любое решение принималось только при его участии, и никто не мог нарушить это правило. Так, еще до начала съемок Хичкок в деталях обдумывал туалеты ведущих актрис. Если художник по костюмам пыталась внести какието изменения, она обязана была обсудить это с ним, в противном случае ее ждали санкции за невыполнение распоряжений режиссера. По сути дела, Хичкок уподобил себя Риму времен империи: все дороги вели к нему.