Частный детектив Выпуск 4 - Алистер Маклин

– Кому принадлежит дом?

– Моей сестре. Она всем там владеет.

– Дело Натана не приносит прибыли?

– Мне кажется, что оно вполне прибыльно, – холодно заметила она, – но ничего нельзя понять ни из его бухгалтерских книг, ни из того, что он рассказывает.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Повсюду, где можно, он расплачивается и получает наличными. Кладет доллары в карман, и никто не знает, сколько их у него и сколько он зарабатывает. Он никому не доверяет и не особенно стремится уплатить подоходный налог. Более скрытного и хитрого человека я не встречала.

– Разве вам не кажется, – задумчиво произнес адвокат, – что было бы лучшей тактикой для вашей сестры пригласить его и заявить, что с ее стороны все кончено, она желает, чтобы он ушел, и что она намерена начать бракоразводный процесс, и?..

– Нет, мистер Мейсон, мне кажется, что дело все же следует решать именно таким образом. Элизабет просто ненавидит даже его тень. Когда она подумает о нем, то сразу же впадает в истерику. Вспомните, она нездорова и принимает столько успокоительных лекарств, они–то и влияют на нервную систему. Она хочет, чтобы он раз и навсегда исчез из ее жизни, и не хочет видеть его даже мельком.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – если она так желает.

– Вы займетесь этим делом?

– Не вижу причин, почему бы нет.

– Я поставила Элизабет в известность, – мисс Брэкстон открыла сумочку, – что отправляюсь к вам и все расскажу, и если вы сделаете все, что она желает, и скажете Бейну, что тот должен убраться, тогда она сможет освободиться от своих страхов. Элизабет поручила мне предложить вам этот аванс.

Она вручила Мейсону банковский чек на пятьсот долларов с сегодняшней датой для выплаты в банке «Фармэрс энд меканикс нэшнл». Чек был выписан на имя Перри Мейсона, адвоката Элизабет Бейн, и подписан дрожащей рукой Элизабет Бейн.

– Это аванс? – осведомился адвокат.

– Правильно.

– И что же конкретно миссис Бейн предлагает мне делать?

– Вы начали весьма изящно, разоблачив ее мужа. Просто надо продолжать эту работу. Вышвырнуть из дома и показать ему, что он не может рассчитывать даже на цент из ее собственности.

– Ваша сводная сестра поручила вам передать этот чек. Но инструкции я должен получить от нее лично.

– Само собой разумеется.

– И должен остаться наедине с ней, чтобы установить, не было ли какого–либо…

– Незаконного давления, мистер Мейсон?

– Именно так, если вам угодно.

– Пожалуйста, пойдите и поговорите с ней.

– Договорились.

– Мистер Мейсон, а тем временем, – обратилась она к нему, – мне хотелось бы узнать ваше мнение об этом документе, вернее, Элизабет хотела бы его знать.

Мисс Брэкстон раскрыла сумочку, вынула из нее листок бумаги, на котором той же дрожащей рукой были написаны дата и нижеследующие слова:

«Я, Элизабет Бейн, зная, что мой муж несколько раз пытался убить меня, потеряв доверие и любовь к нему, заявляю об этой моей последней воле в завещании, оставляя все, чем я владею, моей любимой сводной сестре Виктории Брэкстон и моему любимому сводному брату Джеймсу Брэкстону в равных паях с пониманием того, что они сообща будут владеть моей собственностью».

Мейсон насмешливо оглядел со всех сторон листок бумаги и спросил:

– Так что же вы желаете узнать?

– Оно имеет силу?

– Это зависит от многих факторов, – осторожно заметил адвокат.

– Ну, боже мой, вы адвокат или нет?

– Адвокат.

– И вы не можете определить, имеет оно силу или нет?

Мейсон заулыбался и отрицательно покачал головой.

– Почему нет?

– Для начала, – сказал Мейсон, – вы должны рассказать мне кое–что об обстоятельствах, при которых это завещание было составлено.

– Ну, я не думаю, что все это так уж важно, мистер Мейсон. Как вы заметили, оно датировано сегодняшним днем. Элизабет прошлую ночь спала замечательно. Одна, кстати, из немногих хороших ночей у бедняжки. Мне кажется, это было еще из–за того, что она узнала, что мы придем. Итак, мистер Мейсон, проснувшись утром, около пяти часов, она распорядилась, чтобы я повстречалась с вами и передала вам этот аванс. Она проинструктировала меня, чтобы вы составили завещание, в котором была бы зафиксирована ее последняя воля, с тем чтобы Натан Бейн не мог воспользоваться ее смертью. И потом, она… ну, я не знаю… полагаю, возможно… поскольку она много читала и…

– Что же вы хотите сказать? – прервал ее Мейсон.

– Понимаете, в кинокартинах, на экранах телевизоров и в детективных рассказах… ну, короче, везде человек, который намеревается преступным образом завладеть наследством… короче, самое опасное время, как вы знаете, это промежуток, когда адвокат готовит завещание. Поэтому Элизабет переговорила со мной и решила, что если она составит завещание и напишет собственноручно, как она хочет поступить со своей собственностью, то это поможет делу. Ну как, сейчас все понятно?

– Понятно, – сказал Мейсон, – до известного предела.

– Что вы под этим подразумеваете?

– В нашем штате, и не забудьте, я говорю сейчас только о штате Калифорния, завещание имеет силу, если оно составлено завещателем, имеет дату и подписано рукой завещателя. Итак, нужны три составные части – дата, само завещание и подпись, причем все они должны быть выполнены рукой завещателя.

Мисс Брэкстон понимающе кивнула головой.

– Теперь, – продолжил Мейсон, – вы, наверное, обратили внимание, что в обычном понимании слова ваша сестра не подписала это завещание.

– Но она собственноручно написала и имя и фамилию – Элизабет Бейн.

– Она написала свою фамилию, представляя себя. Другими словами, возникает вопрос, являются ли слова «Элизабет Бейн» в том виде, в каком они присутствуют в завещании, собственноручной подписью завещателя или носят только описательный характер?

– А что, это так важно, где в завещании поставлена фамилия?

– С точки зрения закона нет, – ответил адвокат, – при условии, что в суде можно будет точно установить, что завещатель, надписывая фамилию, подразумевал ее как подпись.

– Ну, скажем, это и имела в виду Элизабет.

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Встречалось несколько весьма интересных дел, – сказал адвокат, – где этот вопрос был поднят. Я не могу с ходу процитировать, но были дела, где подобные завещания представлялись для утверждения и всегда возникал вопрос, было ли использование фамилии завещателя как описательное или как подпись. К тому же вы, наверное, обратили внимание на одну весьма особенную деталь.

– Какую?

– В конце, – указал Мейсон, – нет последней точки.

– Что вы хотите этим сказать?

– После слова «собственности» нет логического окончания.

– Ну, вы это уже слишком! Вы хотите сказать, что маленькая точка в одну десятую булавочной головки на бумажном листе должна…

– Я хочу, чтобы вы ясно представляли себе всю сложность этой ситуации, – прервал ее Мейсон. – Есть где–то дело… подождите минутку, может быть, я найду его.

Он прошел к полке, заставленной книгами, снял одну из них, пролистал несколько страниц и затем углубился в чтение.

Мисс Брэкстон обратилась к нему со словами:

– Ладно, мистер Мейсон, в конце концов, это все не так важно. Это все лишь… ну, скажем, временно. Элизабет написала его, чтобы успокоить нервы. Ей казалось, что если бы Натан знал, что его уже лишили наследства, то он бы смирился и не стал бы прибегать в последнюю минуту к крайней попытке.

– Вы считаете, что в этом случае он не попытался бы убить ее?

– Именно так.

– С юридической точки зрения, – Мейсон взглянул на книгу, – это самый интересный вопрос.

– Знаете, – промолвила мисс Брэкстон, – я слышала много технических терминов, но, если вы хотите убедить меня, что эта крошечная точка на бумаге может поставить под сомнение законность завещания, я скажу, что все вы, адвокаты, превращаетесь в буквоедов.

– Дело в том, – сказал Мейсон, – что речь идет о выявлении подлинного намерения завещателя. Другими словами, когда ваша сестра заканчивала документ, считала ли она, что это было полным и окончательным завещанием, или все же она начала составлять завещание, и затем что–то заставило ее прерваться, и она так и не закончила эту работу?

– О, я понимаю, куда вы сейчас клоните.

– Например, – продолжил адвокат, – если вас интересуют юридические обоснования по подобным делам, возьмите нашумевшее дело о наследстве – дело Кинни (второе издание сборника судебных актов «Пасифик», том 104, страница 782), где признано, что фамилия завещателя, находящаяся только в начале завещания, – это достаточный признак для его представления к утверждению, даже если нет подтвердительного указания на то, что подобное расположение фамилии завещателя является его подписью. А теперь возьмем недавнее дело о наследстве Камински (там же, том 115, страница 21), где также признано, что фамилия завещателя в начале заявленного, собственноручно написанного завещания представляет собой достаточную подпись, в которой сосредоточено полное завещательное выражение его последнего желания. А теперь возьмем, к примеру, дело о наследстве Бомэна (там же, том 300, страница 62), где было признано, что во всех подобных делах текст всего завещания должен быть внимательно изучен и проанализирован, с тем чтобы установить, предназначался ли он для полного и законченного завещания. Последние слова, обрыв в конце завещания и даже заключительная пунктуация должны быть исследованы с целью установления того, имел ли в виду автор завещания рассматривать его фамилию, поставленную в начале завещания, в качестве подписи, или же он просто действовал описательно. Итак, обратите, пожалуйста, внимание, что завещание вашей сестры включает следующие весьма произвольно трактуемые заключительные слова: «…с пониманием, что они сообща будут владеть моей собственностью». Завещатель в данном контексте мог бы свободно подразумевать «…при условии нижеследующей доверенности» или «используемой в целях…» и так далее…